Глава 53.2

Рэйвенхед.
Глядя на поверженное тело своего пророческого врага, Гарри не чувствовал… ничего. Ни ощущения победы, ни облегчения, ни грусти по поводу потери достойного противника, так как тот таковым не являлся. «Финальная битва» разочаровала и в конечном итоге не принесла никакого удовлетворения.
Волдеморт был почти полностью однобоким, и всегда таким оставался. Он с самого детства накапливал силу с единственной целью — использовать её и обрушить на весь мир. И даже тогда вся его сила была направлена на разрушение.
Никакой креативности, только лишь смерть и взрывы. Всё равно что картонный плакат. Как можно было гордиться победой над таким врагом?
— Я перерос тебя, — тихо сказал Гарри, и это было правдой. Том Реддл мог стать достойным противником или уважаемым коллегой, но вот Волдеморт оставался лишь зациклившимся на одном бешеным зверем. Причём бешенным зверем увядающим, всё сильнее и сильнее лишавшимся своей хитрости, по мере того, как их борьба продолжалась.
— Такое ощущение, что мы вообще не выиграли, — хмуро заметила Дора, стоя рядом с ним.
— Потому что так оно и есть, — ответил Гарри. С такими идиотами, как Волдеморт, нельзя выиграть, можно только постараться как можно меньше проиграть. Только в этот раз у них не получилось.
Буркнув от усилий, он закрыл крышку каменного гроба с вырезанными на ней рунами и активировал наложенные на неё чары. Теперь сто лет для Волдеморта станут всего лишь одним годом. Пройдёт буквально целая вечность, прежде чем он сам пробудится.
Более чем достаточно, чтобы всплыли на поверхность два последних назойливых крестража, после чего их уничтожат. А если нет, то с ним могут разобраться люди из будущего, если таковые ещё останутся.
***
— Значит, всё кончено? — спросил Дэвид.
— В целом, да, — кивнул Гарри. — Фрагменты его души могут в будущем вселиться в какого-нибудь бедного ублюдка, но в этом случае справиться с ними будет достаточно легко.
— Полагаю, я тебе больше не понадоблюсь? — спросил бывший солдат.
Гарри нравилось это в Дэвиде. Он сразу переходил к делу.
— Конечно, понадобишься, — ответил Гарри с небольшой ухмылкой на устах. — Магия раскрыта, и теперь всё мировое зло направлено против нас. Войско Ворона ещё долго не будет испытывать недостатка в работе, и их нужно будет тренировать.
— Тебе стоит поменьше драматизировать, — фыркнул Дэвид.
— Так уж у колдунов заведено, — усмехнулся Гарри. — Так ты в деле или нет?
— В деле, чёрт бы тебя побрал. Может, сукин сын ты и жуткий, но я-то знаю, что бабы эти держат тебя на достаточно коротком поводке.
— Единственные цепи, которые я когда-либо буду любить, — согласился Гарри, проводя рукой по трём браслетам на левом предплечье.
***
18 февраля 2019 года. Спеллхейвен.
— Множество людей испытает огромное облегчение, узнав, что этого товарища Волдеморта больше нет, — сказала Лора, как только камера была выключена.
Гарри только что закончил давать объяснения по поводу событий в Чехии и того, что с Тёмным Лордом удалось разобраться. Он ничего не сказал о том, что с Волдемортом ещё не полностью покончили.
— Я рад, что его больше нет, — шумно выдохнул Гарри. — У нас и без этого чокнутого на повестке дня хватает проблем.
— И не поспоришь, — согласилась она и тут же очень явно сменила тему. — Я слышала, что вы уже назначили дату свадьбы?
— Да, мы решили, раз уж один из самых насущных вопросов решён, то откладывать больше не стоит, — он пожал плечами, а затем усмехнулся: — Не говоря уже о том, что Флёр и Дора, скорее всего, шкуру бы с меня спустили, откладывай я это дело ещё дольше.
Лора слегка хихикнула.
— Полагаю, событие выйдет масштабным? Большой праздник, много важных гостей?
— Сама церемония будет достаточно скромной, так как браки в магическом мире — дело сугубо семейное, а вот последующее празднование, как по мне, выйдет по-настоящему излишним, — Гарри вздохнул и закатил глаза. — Я бы предпочёл что-нибудь более сдержанное, но Нарцисса довольно жёстко указала на то, что я слишком важная персона, чтобы оставить это дело без внимания. Лично я думаю, что она просто хочет получить повод для большой шумихи, но война со всеми желающими устроить пышное свадебное торжество женщинами, скорее всего, обернётся делом куда более трудозатратным, нежели чем простое согласие, вот я и согласился.
— Очень прагматично с твоей стороны, — весело уточнила репортёрша.
— Спасибо, — саркастически фыркнул Гарри, вызвав у неё очередной смех.
Они помолчали минуту, пока шли по шато к комнате Лоры, прежде чем она снова заговорила:
— Так, будет ли это мероприятие освещаться в прессе? — довольно прозрачно намекнула женщина.
Гарри бросил на неё весёлый взгляд.
— Ты хочешь освещать наше свадебное торжество?
— Конечно, хочу, — не веря своим ушам, ответила она.
— Просто это как-то немного… таблоидно.
— Наверное, да, — призналась Лора. — Но люди любят такие вещи, да и не всё же должно посвящаться глубоким философским темам.
— Я думал, тебе нравятся наши глубокие философские беседы, — поддразнил он.
— Мне нравятся! — поспешила она с заверениями. — И пока я не забыла, мы получили несколько предложений устроить дебаты с некоторыми людьми.
Гарри вздохнул. У него уже появилось такое чувство, что он знает, к чему она клонит.
— Религиозными людьми?
— …да.
— Проблема дебатов со сторонниками религии похожа на то, как если бы два математика пытались решить одну и ту же задачу одновременно, но один из них будет использовать только базовые шесть чисел, независимо от того, требует того задача или нет, откажется признавать, что существуют числа больше пяти, и не будет слушать тех, кто говорит об обратном, — саркастически ответил Гарри. — Религиозный спорщик строит всё на предположении, что его религия истинна, и никакие доводы или доказательства не сдвинут его с этой позиции, что делает разговор с ним бессмысленным.
Гарри действительно в это верил, но у него имелась и ещё одна очень веская причина, по которой он не хотел вступать в дискуссию с религиозными людьми: появится слишком сильное искушение вырвать им язык за то, что они распространяют глупости, а для пиара такое не годилось.
— Не обязательно пытаться убедить их в своей правоте, ты будешь аргументировано опровергать их точку зрения и общаться со зрителями, — убеждала его Лора. — Подобные передачи всегда имеют большие рейтинги, и обычно, по другую сторону оказываются одни лишь атеисты. А у тебя совершенно иная точка зрения, и ты мог бы аргументировать под новым углом.
— Выслушивать разглагольствования фанатиков-выскочек очень утомительно, — хмыкнул Гарри, но всё же задумался над предложением. С помощью тонкой Легилименции и нескольких заклинаний он мог с лёгкостью уничтожить любого дурака, которого они найдут и выставят против него. Но с какой целью? Победа в подобном споре не принесёт особой пользы. Ему стоит послушать мнение со стороны. — Я потом дам тебе ответ.
— Отлично, спасибо! — засияла Лора. — Интерес проявляется ещё и с другой стороны. Всевозможные технические специалисты хотят поговорить с тобой о возможности слияния магии с технологиями. Я знаю, ты говорил, что они несовместимы, но многие люди хотят отыскать обходной путь или хотя бы ограниченный способ их одновременного использования. Особенно много шума вызывает идея о том, что волшебники помогут удешевить космическую программу и сделать её более реальной.
— Космические путешествия, значит? — пробормотал Гарри. — Ну, попробовать можно, но я бы на твоём месте сильно на это не надеялся.
— Что? Почему нет? — удивлённо спросила Лора.
— Я уже объяснял тебе, что такое души и как они работают…
— Да, но как это связано с использованием чар уменьшения веса, чтобы сделать космические корабли легче, или чар расширения пространства, чтобы дать им больше топлива?
— Лора, как каждое дерево является частью души своего леса, и каждый микроб в твоём теле является частью твоей души, так и всё человечество является частью души нашего мира. Ключевое различие между магами и обычными людьми заключается в том, что, в то время как ваши души глухи к голосам окружающего мира, мы их слышим всегда. Слушать учатся лишь немногие, но слышим их мы все. Если отправить мага на орбиту, то тишина Бездны в одно мгновение сведёт его с ума или того хуже. По этой же причине я не думаю, что наши заклинания продержатся долго, если их лишить защиты планеты.
— Оу, — проронила Лора, выглядя одновременно разочарованной, ошеломлённой и растерянной. Гарри знал, что ей очень трудно понять некоторые духовные концепции, о которых он иногда говорил. Она пыталась, но в этом плане до неё доходило с трудом.
— Не переживай, — слегка усмехнулся парень и наклонился к ней, сказав неожиданно хриплым голосом: — Мы всё равно можем попробовать, не так ли?
У Лоры перехватило дыхание, и она, наверное, только сейчас заметила, что они уже некоторое время просто стоят перед дверью в её комнату.
— Да, наверное, можем.
— Ты хочешь попробовать, Лора? — мягко сказал он, входя в её личное пространство и проводя пальцами по её щеке. И они уже точно больше не говорили о волшебных космических кораблях.
— Мы не можем, — слабо запротестовала она. — Ты скоро женишься.
— Это совсем не такой брак, — усмехнулся он и подошёл ближе.
Последний месяц он неторопливо с ней работал и даже послал ей через свой Палантир несколько шаловливых снов. И сейчас она была готова лечь с ним в постель — он видел это по её глазам.
— Я не хочу становиться для тебя очередной любовницей, — тихо проронила она, но не отстранилась и не оттолкнула Гарри.
— Ты и не станешь, — улыбнулся тот, стараясь, чтобы это не показалось насмешкой. Как будто он вообще стал бы делать из неё любовницу.
— А кем же тогда я стану? — их губы уже почти соприкоснулись, а её голос превратился в едва слышный шёпот.
«Средством достижения цели, — подумал Гарри, но так ничего и не сказал. Вместо этого он сократил оставшееся расстояние и яростно поцеловал её. Как и ожидалось, сопротивляться она не стала. Не стала она и требовать ответа.
***
3 марта 2019 года. Спеллхейвен.
Андромеда вытерла глаза и всхлипнула носом. Она пообещала себе, что не будет плакать, но Нимфадора выглядела такой красивой и счастливой. Разительно отличалась от той решительной и временами даже мрачной ведьмы, какой она была во время противостояния Волдеморту.
Невозможно описать то облегчение, которое Андромеда испытала, узнав, что с этим монстром покончено. Страх, что её дочь погибнет, сражаясь с ним и находясь в самой гуще событий, лишал её сна.
Сво бодный м ир ра нобэ Но теперь всё закончилось, её дочь прошла через всё это, став сильнее, чем когда-либо, и теперь она выходит замуж, так как Гарри, наконец-то, сделал ей предложение.
Андромеда не распространялась и, если бы её спросили, всячески бы отрицала, но она просто обожала счастливые концы. А этот конец действительно стал очень счастливым.
Церемония вышла скромной, как это и было принято в старых магических семьях. Присутствовали только родственники и близкие друзья: она сама и Тед со стороны Нимфадоры и довольно внушительное сборище вейл и их наиболее постоянных мужчин со с стороны Флёр. Со стороны Луны не нашлось никого, но все остальные давали ей понять, что она — член семьи. Андромеда радовалась, видя счастливо улыбающуюся им без малейших признаков печали девушку. Собственная свадьба — не место для того, чтобы вспоминать горести прошлого.
Из друзей были только Септима, Пенелопа и, конечно же, Этал. Андромеда надеялась, что теперь, когда эта четвёрка уже не занята войной с Тёмным Лордом, у них появится больше друзей. По крайней мере, у Нимфадоры, Флёр и Луны, ибо у Гарри теперь не осталось причин требовать, чтобы они тратили 75% своего времени в попытках стать более могущественными. Но особых надежд на то, что Гарри сам начнёт заводить друзей, она не питала.
Нарцисса, конечно, тоже здесь присутствовала, но не в качестве гостьи. Она вела церемонию бракосочетания.
К счастью, в магическом мире браки считались делом сугубо семейным, так как Андромеда была уверена, что Гарри никогда не согласился бы, чтобы право объявить его женатым отдали какому-то постороннему человеку.
Она подозревала, что он позволил Нарциссе сделать это только потому, что она выступала в качестве его доверенного лица. Обычно брак заключал сам глава семьи, но Гарри вряд ли мог возложить на себя такую обязанность, поэтому это должен был сделать самый высокопоставленный член семьи от его имени. Технически это место должна была занять Андромеда, как старшая сестра, раз уж она-таки позволила уломать себя на восстановление в Блэках. Но она позволила Цисси сделать это вместо неё. Такое как раз в её духе. Небольшое нарушение традиций, но никого это не волновало.
Кроме того, такое нарушение выглядело совсем незначительным по сравнению с другими.
Наличие нескольких супругов не считалось чем-то неслыханным, и на этот случай даже существовал соответствующий протокол, но вот данная церемония вышла необычной в плане, что жёны венчались не только с мужем, но и друг с другом.
Поскольку брак был внутренним делом семьи и сводился к скреплению нескольких родов с помощью детей, однополые браки никогда не считались здесь проблемой. Люди с подобными наклонностями обычно просто жили вместе, а все вопросы вежливо избегали.
Одного этого нарушения протокола оказалось бы достаточно, чтобы заставить старых Блэков брызгать слюной, но на этом отступлении от традиций Гарри не остановился.
Он решил отказаться от фамилии Поттер и стать Гарри Блэком, мотивируя это тем, что род Блэков считался самым старшим из тех, главой которых он являлся, и что от Поттеров, кроме него, ничего не осталось, а у Блэков ещё есть она и Нарцисса. Он отказался разделять два рода, мотивируя это тем, что британское магическое общество и так движется к забвению, и в конечном итоге разделение лишь создаст дополнительные проблемы.
Пока Гарри это всем объяснял, Нимфадора нарочито громко прошептала: «он просто считает, что фамилия Блэк звучит круче, чем Поттер».
И опять же, предыдущие поколения семьи Блэк пришли бы от такого просто в ужас. Позволить роду твоего собственного отца вымереть, когда его можно так легко спасти, казалось немыслимым, особенно из-за такой мелочи как «крутизна».
На этом Гарри не остановился. Он также совершил величайшую бестактность, изменив герб Дома. Основная форма герба и осталась прежней — золотая рука скелета, сжимающая палочку на усыпанном звёздами поле темно-оранжевого цвета, — но была заменена рунами Кеназ и Дагаз. Первая символизировала знание, наблюдательность и ясность мысли, вторая — просветление, пробуждение и концептуальную реализацию. Три ворона, сидевшие на бежевом фоне под гербом, а также золотой череп с лавровым венком над ним ему, видимо, очень нравились, и он оставил их нетронутыми, а вот кредо семьи не одобрил.
Теперь вместо хвастливо-фанатичного «Всегда Чисты» на гербе красовалось несколько шаблонное «Знание — Сила».
Под руководством Гарри Дом Блэков поднялся на небывалую высоту, однако сейчас он едва ли походил на то, чем был раньше. Его главой стал полукровка, с усмешкой относившийся ко всем, кто хотя бы вскользь упоминал о кровном статусе, и женился на полукровке, дочери некогда изгнанного члена семьи, вейле и ещё одной ведьме, которую предыдущие поколения на за что бы не одобрили. Старый герб и ценности Блэков отброшены, а родовое гнездо её предков в Британии заброшено.
Андромеду это очень забавляло, и она даже себе представить не могла большего оскорбления для семьи, которая изгнала её за то, что она хотела сделать свой собственный выбор. Новой же семьёй она могла только гордиться, тем более что её дочь была замужем за её главой.
***
Орели была безмерно довольна собой.
После того как рано утром её внучка вышла замуж, наступило время долгожданного празднования этого события. Над его организацией трудились она, Нарцисса, Андромеда и Аполлин, и иногда помогали Флёр, Нимфадора и Луна, а также другие люди. Гарри внёс лишь минимальный вклад, но никто на него за это не обижался. Он уже пообещал улыбаться и участвовать, а не прятаться где-нибудь в углу.
Все эти усилия принесли свои плоды — праздник удался на славу. Он проходил на территории недавно получившего своё название Шато Блэк, которого было более чем достаточно, чтобы вместить практически весь Спеллхейвен. И, судя по всему, большая часть населения острова действительно сюда явилась.
Но у Орели имелись более серьёзные цели, чем просто отпраздновать свадьбу внучки, каким бы счастливым ни было это событие. Оно должно было послужить началом долгой и продуманной деятельности по созданию уголка для вейл в пока ещё зарождающейся культуре Спеллхейвена.
Флёр рассказала ей о том, что Гарри недавно узнал о состоянии мира и о планах некоего древнего вампира. Нетрудно было догадаться, что вейлам в этом мире места не найдётся, так что пора было заняться его обеспечением.
После долгих и порой непростых переговоров между ней, Флёр, Гарри и этой не в меру хищной женщиной, Адрастией, они выработали некий план.
Хотя Орели и не нравилась идея ограничивать природу своих соплеменниц, она была вынуждена признать, что их неконтролируемое поведение однозначно не способствовало стабильности общества. Глупо думать, что они смогут вечно делать всё, что им заблагорассудится, только потому, что они близки с Гарри.
Тем не менее он оказался гораздо разумнее, чем Министерство Магии. Им не нужно будет притворяться людьми только для того, чтобы люди терпели присутствие.
Основа для этого уже была заложена — многие вейлы уже жили рядом с людьми, а не прятались в своих полусекретных коммунах, как это происходило на материковой Европе.
Следующий шаг — подружиться с ведьмами острова. Они являлись ключом к тому, чтобы вейл приняли в обществе. Зависть всегда оставалась главной причиной, удерживавшей их на задворках, и с этим стоило разобраться. Совместные — и, для магического мира, необычайно спортивные — игры, организованные на этом празднике, уже, похоже, приносили свои плоды.
В идеале наличие в семье вейлы-любовницы со временем должно стать нормой и даже желанным событием как для мужчины, так и для женщины. Сами вейлы не будут беспокоиться о своём, казалось бы, низшем положении, не заботясь о фамилиях и официальных парах.
Но это бы вышло слишком амбициозно. Ведь бисексуальных ведьм на свете не так уж и много. Или тех, кто готов терпеть, когда другая, более красивая женщина, спит с их мужем.
Наиболее вероятной социальной схемой, способной привести к успеху, станет превращение вейл в тех, кто знакомит молодых ведьм и волшебников с прекрасным миром секса. Они бы с лёгкостью могли показать, что да как, а затем откланяться, когда люди начнут завязывать серьёзные отношения, и их проводникам покажется, что те не хотят заводить вейлу-любовницу. Многие за это время непременно забеременеют и смогут либо уйти с призом в животе, либо подтолкнуть своих «учеников» к браку.
Коварное влияние «Соединения» могло как вызвать некоторые осложнения, так и решить некие проблемы, но им придётся с этим смириться. Возможно, у Гарри и были какие-то смутные амбиции научить как можно большее количество людей осознавать свою магию, но не было ни малейшего шанса, что это когда-нибудь станет действительно распространено.
Эта схема, безусловно, встретит некое сопротивление, даже если людям никогда не скажут, какова её конечная цель, поэтому имелись и планы по их смягчению.
Гарри согласился с тем, чтобы сегодняшние игры стали проводиться чаще, а также с тем, чтобы со временем их расширить. Смысл заключался в том, чтобы вейлы потихоньку начинали походить на очень дружелюбных соседей, а не на сексуальных хищников. В один прекрасный день одна из вейл-победительниц попросит Гарри её обрюхатить, и с этого момента и зародится эта традиция. Увидев, что повелитель этих земель поступает подобным образом, все остальные начнут куда теплее относиться к этой идее.
Орели надеялась, что это также привлечёт на Спеллхейвен больше вейл с материка. Так уж исторически сложилось, что они не собирались вместе в большом количестве, чтобы не перегружать местное магическое население, но если всё пойдёт так, как задумали вампиры, то, кроме как под защитой Гарри, безопасно больше нигде не останется.
Но это дело на будущее. Пока же достаточно было видеть, как её сородичи радуются этому дню, хихикают вместе с ведьмами, наблюдают за совместными играми их детей и сплетничают о том, как по-плутовски красив жених в своей изысканной одежде, контрастирующей с его шрамами.
Последняя часть показалась Орели очень забавной. Она не сомневалась, что, не будь он богат и влиятелен, его шрамы сочли бы уродливыми и страшными. Люди иногда бывали такими поверхностным — и обычные, и вейлы. Но, по крайней мере, у них нашлось нечто общее.
***
Свадебное торжество закончилось только после полуночи, но недавно обвенчавшаяся четвёрка уехала за несколько часов до этого.
— Спасибо, что отметили это радостное событие вместе с нами, — Гарри улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой, пытаясь скрыть облегчение от того, что ему удастся удалиться от всех этих поздравляющих его людей. — Но теперь, мне кажется, нам пора начать наш медовый месяц.
Толпа одобрительно зашумела, и некоторые из людей довольно громко, а затем портал унёс всех молодожёнов на Остров Блэков.
Как только они коснулись песка, Дора с облегчением вздохнула.
— Блин, если бы я знала, скольких объятий и поцелуев в щёчку я удостоюсь и сколько рук мне придётся пожимать, я бы ни за что не согласилась на свадьбу с тобой.
— А я просто рад, что ни у кого не хватило смелости похлопать меня по спине, — фыркнул Гарри. Хорошо, когда тебя боятся.
— Всё прошло не так уж и плохо, — улыбнулась Флёр.
— Тебе легко говорить, — проворчала Дора. — Ты провела весь день, впитывая зависть, словно какая-то чересчур самодовольная губка.
— Только не притворяйся, будто бы ты сама не получила от этого никакого удовольствия, — фыркнула Флёр.
— Сейчас единственное удовольствие, которое мне нужно — это хорошенько понежиться в ванне, получить массаж стоп и вздремнуть часиков так восемь, — сказала метаморфичка и пошла в сторону виллы.
Но тут Флёр ухватила её за воротник.
— А~а~а, не забывай, что нам ещё нужно тянуть жребий.
— Тянуть жребий? — Гарри моргнул. — Для чего?
— Кто-то из нас должен спать с тобой, пока две других отдыхают, — невозмутимо объяснила Луна и протянула три соломинки.
— Должен спать со мной? — озадаченно повторил Гарри. — Если секс со мной для вас такая рутина, то вы не обязаны этого делать.
— Да ладно тебе, — махнула рукой Дора. — Мы знаем, что ты за зверь. Если мы позволим твоим яйцам забиться хотя бы на один день, то на следующий ты станешь просто невыносимым.
— Я предлагала взять это бремя на себя, но у Нимми и Луны нашлась слишком большая женская солидарность, чтобы позволить мне пойти на такую жертву, — со скорбью произнесла Флёр и осторожно вытянула соломинку.
— Даже не сомневаюсь, — отшутился Гарри, поняв, какую игру они теперь затевают.
— Вот блин… — застонала Дора, не очень искренне глядя на свою очень короткую соломинку. — Я проиграла.
— А я выиграла, — Флёр не особо удалось придать своему голосу бодрости.
— Пойдём, Флёр, насладимся нашей победой, — в отличие от неё, Луна, взяв вейлу за руку и поведя её за собой, выглядела совершенно убедительно. Впрочем, тон Луны частенько бывал настолько непостижим, что так или иначе невозможно было разобрать, о чём она думает.
***
Теперь она стала Нимфадорой Блэк, и ей оставалось только хихикать, глядя на то, как её новый муж с невозмутимым видом смотрит вслед их удаляющимся жёнам.
— Ну, пойдём, — сказала она, схватив его за руку и вложив в свой голос столько многострадальной покорности, сколько смогла. — Нет смысла откладывать выполнение моего супружеского долга.
— Как же горестно, что ты «проиграла», — промурлыкал Гарри. — Воистину, ты — образец самой женственности.
— Все мы страдаем во имя любви, — ответила Тонкс обречённо, стараясь не улыбаться. Здесь подразумевалась шутка, чтобы потешить его самолюбие, но трудно оставаться в роли, когда он был таким милым.
— Уверен, Луна и Флёр оценят твою жертву.
— Знание того, что они хотя бы ненадолго будут избавлены от необходимости испытывать то же, что и я — вот что поможет мне выдержать предстоящее испытание.
Они всё больше и больше продолжали подтрунивать друг над другом до самой спальни, где Гарри неожиданно схватил её за талию и притянул к себе.
— Хватит уже, жена, — прорычал он, глядя на неё сияющими изумрудными глазами.
Дора почувствовала, как от такого обращения по её позвоночнику пробежала дрожь удовольствия. По сути, у них ничего не изменилось, но то, что её так называли, делало Нимфадору счастливой. Может быть, это потому что она, несмотря ни на что, оставалась в душе романтиком, или потому что их отношения порой бывали такими неоднозначными, или даже потому что официальное изменение статуса символизировало начало их заслуженного «жили они долго и счастливо». В любом случае, она была полна решимости сделать свою брачную ночь незабываемой для них обоих.
— Правда, муж? — спросила она, ощущая новый прилив счастья от того, что может так его называть.
Он без лишних слов прильнул к её губам, и она с готовностью ответила на поцелуй, вкладывая в него всю свою любовь и стремительно нарастающую страсть.
Одной рукой он обхватил упругую ягодицу жены, а другой потянулся к её груди и провёл большим пальцем по соску, заставив её застонать от этих ощущений. Ей не хотелось себя контролировать, и её метаморфные способности сработали в ответ на её удовольствие. Грудь увеличилась в размерах и стала более чувствительной, а платье, в которое она была одета, вдруг показалось ей слишком тесным.
Словно в ответ на её чувства, Гарри напрягся, а затем его руки схватились за преступную ткань, скрывающую от него её тело, и разорвал платье.
— Ты чудовище! — ахнула Дора от удовольствия, уже чувствуя, как возбуждение накапливается в трусиках, единственном оставшимся на ней предмете одежды.
Он ухмыльнулся, глаза его на мгновение окрасились в ярко-жёлтый цвет, а затем вернули прежний зелёный окрас. Потом он бросился вперёд и укусил её за шею, заставив Дору жалобно заскулить, когда его зубы задели чувствительную кожу.
Внезапно он показался ей слишком одетым, и Нимфадора начала стягивать с него рубашку, а её руки налились мускулами, когда ей потребовалась дополнительная сила, чтобы ту с него сорвать.
— Похоже, я здесь не единственное чудовище, а? — дразня, прогремел он.
Не желая тратить время на шутки, Дора прижалась губами к его волосатой груди, целуя определившие его жизнь шрамы. Иногда ей становилось грустно от того, что человек, которым он мог бы стать, исказился и изменился из-за вырезанных на его плоти рун, но она бы ни за что на свете не променяла бы того, кем он стал сейчас. Ведь тот, другой Гарри, мог бы ей сейчас и вовсе не принадлежать.
Она опустилась на колени и сняла с него туфли и носки, после чего снова посмотрела на парня. На его лице читалось знакомое мрачное вожделение, которое, как она знала, он испытывал всякий раз, когда перед ним в покорной позе вставала женщина. Когда они только начинали встречаться, его юный возраст и долговязое подростковое тело делали этот вид забавным, а иногда и милым. По мере того, как он становился всё более сильным физически и магически, это начинало казаться ей жутким и даже пугающим, но ещё и сексуальным. В любом случае, она уже давно к этому привыкла. К тому же всегда имелся способ обратить это в свою пользу.
Недолго повозившись с ремнём, она его расстегнула, а затем стянула брюки и трусы, позволяя твёрдому мужскому достоинству вырваться на свободу.
Дора взяла в руку его толстый член и несколько раз погладила его, после чего снова посмотрела Гарри в лицо. И вполне ожидаемо, его рука оказалась в её волосах, и он направил её голову и рот к своему стержню.
Она не пыталась сопротивляться и позволила ему войти орально, зная, что контроль над ситуацией доставляет ему не меньшее удовольствие, чем сам акт. Её нос зарылся в его лобковые волосы, а ствол проник глубоко в горло. Используя свои способности метаморфа, Дора сжимала и разжимала глотку так сильно, что аж чувствовала через член каждую пульсацию крови и биение его сердца. Он слабо застонал в ответ и слегка подался вперёд, надавливая рукой на её голову, как будто мог каким-то образом насадить её ещё глубже. Если бы она могла, то сейчас бы улыбнулась.
С воздухом, естественно, вскоре возникли некие проблемы, и ей пришлось отстраниться, чтобы перевести дух, но она не стала возражать, когда через несколько секунд он снова толкнул её в нужное положение.
Так продолжалось несколько минут, и Дора почувствовала, как её тело затрепетало от возбуждения. Поскольку её руки не были заняты, она стала играться со своими сверхчувствительными сосками, постанывая с его членом во рту в ответ на стимуляцию. А её женское начало уже вовсю пульсировало от желания в целиком промокших трусиках, но она сдержала порыв уделить внимание этому месту. Гарри позаботится об этом позже, а всё, что она может сделать для себя сейчас, только умалит его будущие заслуги.
Вскоре она поняла, что его оргазм уже не за горами. К этому моменту она уже сильно возбудилась, и это искушение — позволить ему кончить ей в горло, почувствовать, как его горячее семя скользит по пищеводу в желудок, — стало почти непреодолимым. Но она устояла и продолжила придерживаться своего плана.
Несмотря на явное нежелание, он её отпустил, когда она перестала изображать из себя маленькую покорную куколку, и позволил освободиться от своего ствола.
— Думаю, тебе пока хватит, — озорно произнесла она, слизывая с кончика небольшую бусинку предсеменной жидкости и слегка шлёпнув его по яичкам.
Гарри рефлекторно хрюкнул и вздрогнул от этого прикосновения, хотя оно и не могло причинить ему боль. Затем он пронзил её взглядом, полным недовольного вожделения, которое бывает только у тех, кого обломали с оргазмом.
Дора проигнорировала этот взгляд, встала, стянула с себя промокшие трусики, бросилась на кровать и раздвинула ноги, чтобы показать ему свои блестящие пухлые губки.
— Давай сюда, — громко приказала она, чуть ли не вгрызаясь ногтями в свою грудь от предвкушения.
Он медленно двинулся вперёд с горящими от желания глазами, усиливая её возбуждение, хотя сама она желала, чтобы он поторопился. Потребность, пульсирующая у неё между ног, становилась почти невыносимой.
Возможно, он сначала и собирался, не торопясь, продвинуться по её ногам, но уже через несколько секунд начал облизывать края её половых губ.
Дора ободряюще стонала и охала, хватаясь за изголовье кровати, чтобы не вцепиться руками в его волосы и не вдавить его ещё сильнее в свою киску. Когда он перешёл к её клитору, она застонала ещё громче, отчасти потому что знала, как это действует на него, а отчасти потому что он действительно был в этом деле хорош.
Её собственное тело тоже предательски стало стремиться к получению ещё большего удовольствия. Её клитор рос, пока не стал почти три сантиметра в длину и не наполнился нервными окончаниями. Такое происходило далеко не впервые, и Гарри это не смущало, но вот Дора теперь чуть ли не в слёзы ударилась от перевозбуждения.
Оргазм близился стремительно, но Гарри притормозил и дал ей остыть, после чего возобновил свои потуги.
— Пожалуйста, — хрипло произнесла Дора после третьего раза. — Не останавливайся.
Но Гарри остановился. Он полностью отстранился от неё, приподнялся, лёг сверху и заглянул ей в глаза.
— Ты это заслужила, после того, что сделала со мной, — мягко сказал он. — А теперь, жена, ты будешь умолять, чтобы я тебя трахнул.
Такая вот откровенная игра за доминирующее положение, но Дора была слишком возбуждена, чтобы сопротивляться. Не говоря уже о том, что её в очередной раз назвали «женой», отчего по её позвоночнику пробежала ещё одна волна удовольствия, никак не связанная с сексом. И тут её вдруг охватило дикое желание, чтобы он в неё вошёл.
— Возьми меня, муж, — прошептала она.
И она тут же почувствовала, как его твердейший ствол проскальзывает меж мягких складок её киски. Ощущения были очень знакомыми, и её тело снова изменилось, чтобы доставить максимальное удовольствие им обоим. Стенки её дырочки напряглись до предела, и каждый сантиметр, на который Гарри в неё погружался, теперь давался с трудом.
Дора громко застонала и впилась пальцами в кожу его спины, наслаждаясь ответными стонами удовольствия и усилиями, с которыми он в неё проникал.
Чем глубже он продвигался, тем сильнее сплетались их души, пока мощные узы «Соединения» не образовались в тот самый момент, когда Гарри достиг предела.
Прилив его чувств для неё оказался таким же захватывающим, как и прежде. Это была не та романтическая любовь, о которой мечтали многие девушки — в том числе и она сама, — а сложнейшая масса эмоций, построенная вокруг железной решимости сжечь весь мир, не задумываясь, если бы выбор пал между миром и ей.
Её чувства к нему зеркально отражались в его чувствах к ней. В быстротечном мире тени и праха, где ничто не вечно, эти прекрасные мгновения значили всё. А большего величия попросту не существовало.
Физическое удовольствие от их связи почти отошло на второй план, когда они начали наслаждаться духовным единением, но оба они прекрасно осознавали приближение кульминации.
Гарри поделился с ними тем, что узнал от Адрастии, и Дора теперь использовала это знание, чтобы громко и чётко спроецировать у него своё желание иметь детей.
Для пущей уверенности она обхватила его затылок и прижалась губами к его уху.
— Осемени меня, — прошептала она, выражая свою потребность в словах.
Как бы Гарри ни нервничал по поводу того, что ему предстоит стать отцом, он не мог просто так отделаться от этого инстинкта, когда женщина, особенно та, которой он так дорожил, всеми способами заявляет о своём желании от него оплодотвориться.
Дора вскрикнула от восторга, когда он извергся в неё, выплеснув густые струи своего семени в её лоно, а её собственный оргазм вызвало «Соединением».
Когда наслаждение схлынуло, напряжение вдруг покинуло её тело, и она удовлетворённо вздохнула. В мыслях она прямо видела, как его горячее, мощное волшебное семя сочится в её утробу через широко раскрытую шейку матки (чему она научилась уже довольно давно). Она даже помогла ему, двигая стенками влагалища, а если это ещё и стимулировало ствол Гарри, то она была только рада.
Его губы устремились к её губам, и они соединились в томном поцелуе.
Прошло несколько минут, прежде чем Дора вышла из блаженного состояния нирваны и почувствовала себя неуверенно. Она перестала принимать зелье много лет назад, сообразив, как использовать свои способности метаморфа для управления репродуктивным циклом. Яйцеклетка была выпущена из яичников сразу после того, как она «проиграла» в вытягивании жребия, и в данный момент красовалась в фаллопиевой трубе, ожидая, пока огромный рой сперматозоидов, который совсем недавно был в неё введён, доберётся до места назначения. Она однозначно должна скоро забеременеть.
Дора хотела этого так сильно, что даже сама об этом не подозревала. Это означало, что ей запретят делать что-либо пусть даже чуточку опасное, но она уже так устала от сражений и убийств. Волдеморта больше нет, и, если Гарри снова придётся идти в бой, то ему уже не понадобится такая поддержка, которую могли обеспечить лишь она, Флёр и Луна. В кои-то веки они могли позволить себе забеременеть и сосредоточиться на собственной жизни.
Все четверо знали, что этот медовый месяц закончится беременностью. Флёр была на пике фертильности и уже давно дала понять, что либо Гарри, либо сама Дора, либо Луна, преображённая оборотным зельем в Гарри, оплодотворят её, как только с Волдемортом будет покончено, и ей даже было плевать, от кого именно. Увидев маленькую Ариэль, Дора и сама возжелала заиметь детей, а Луна, конечно же, не собиралась оставаться в стороне, так что все трое, по сути, в этом вопросе задавили Гарри числом.
Но теперь, когда это должно было произойти, её вдруг охватили сомнения. Справедливо ли они поступили, потребовав от Гарри такого? Он особо не возражал, но всё же…
— Что же заставило тебя нахмуриться в такой момент? — весело спросил вышеупомянутый мужчина. — Ты навредишь моему самолюбию, если будешь хмуриться после такого перепихона.
Дора весело фыркнула, но быстро опомнилась и посмотрела в эти прекрасные зелёные глаза, которые она так любила.
— Ты действительно не против, Гарри? Я имею в виду стать отцом.
— Ну, не скажу, что не нервничаю или что я всё ещё сомневаюсь в том, что гожусь в отцы, — признался он. — Но сейчас мне столько же лет, сколько и тебе, так что это уже не кажется таким страшным, и я с нетерпением жду, когда смогу научить их всем своим крутым магическим штучкам.
Дора лучезарно улыбнулась ему и притянула к себе для очередного поцелуя, с сердцем, чуть ли не разрывающимся от счастья. Всё было прекрасно.
— И я, наконец-то, смогу по праву отпускать неуместные батины шутки, — сказал он, как только поцелуй закончился, и усмехнулся, глядя на Дору. — Например: что бывает одновременно коричневым и липким?
— Гарри-и-и-и-и, — застонала она в отчаянии. Тонкс думала, что эпоха плохих каламбуров уже давно закончилась!
— Давай, угадывай. Что бывает одновременно коричневым и липким? — настаивал он.
— Ну, не знаю, какашка?
— Нет, Дора. Это палочка .
Очевидно, становление отцом Гарри совсем не устраивало, и он выбрал жестокий и необычный способ отомстить за это.