ooo
— Джинни?
— Да, Гермиона?
Гермиона посмотрела на свою подругу.
— Для чего используется эссенция миртовая трава?
Джинни наморщила нос и нахмурилась.
— Миртовая трава? Ты имеешь в виду то барахло, которое ты доставила этому негодяю неделю назад или около того?
— Да.
— Понятия не имею.
— У тебя есть учебники по зельеварению, которые я могла бы посмотреть?
— Конечно, — сказала Джинни. — Они на полке позади тебя.
Они сидели в комнате Джинни и вязали шарфы для членов Ордена. Прошло девять дней с тех пор, как Гермиона не доставила пузырек вовремя. Двенадцать с тех пор, как она покинула Эйдж. И только сегодня ей пришло в голову, что она не знает, какое зелье варил Малфой и для чего оно было нужно. Она также ничего не знала о миртовой траве, потому что никогда не использовала ее в школе. Гермиона перелистала все книги Джинни, но о нем не упоминалось, не говоря уже о том, чтобы использовали в зельеварении. Она нахмурилась, закрыв последнюю книгу.
— Ничего, — разочарованно пробормотала она. Ее мысли перескочили на книгу, которую она спрятала под кроватью на краю. — «Ингредиенты для зелий», которую одолжил ей Малфой. Она взглянула на часы: половина третьего. Их не было, так как была середина дня и они должны были тренироваться. Она встала.
— Я выясню, — сказала она.
— Насчет травы? Почему?
— Мне любопытно, — сказала Гермиона. Она не стала утруждать себя захватом сумки, она не задержится надолго.
— Как ты собираешься это выяснить? Ты же не собираешься пойти к нему и спросить, да?
— Нет, конечно, нет. Куда я всегда иду, когда оказываюсь в тупике? — спросила она с улыбкой, беря шарф и пальто.
Джинни усмехнулась и закатила глаза.
— В библиотеку.
— За книгами, да. Я скоро вернусь.
ooo
Как Гермиона и подозревала, в доме никого не было. И все же, не в силах удержаться, она на цыпочках прошла через гостиную и поднялась по лестнице. В доме было холоднее, чем она помнила, но, возможно, это было только ее воображение. Возможно, это было связано с тем, как она относилась к дому после всего, что там недавно произошло. Она тихо закрыла дверь в свою комнату, достала книгу, которая лежала там же, где она ее оставила, и открыла ее на указателе.
Эссенция миртовой травы. Страница 423.
Гермиона заколебалась. Если бы она посмотрела, что это за ингредиент, то рисковала бы наткнуться на Малфоя. Но это была его книга. Что, если бы он знал, что ее больше нет в доме? Она перебирала в уме варианты: либо уйти с книгой, либо остаться, и в конце концов решила рискнуть и отнести книгу обратно в Нору. Она прокралась вниз по лестнице и прошлась по дому, чувствуя прилив адреналина, и уже собиралась повернуть дверную ручку, когда услышала свое имя.
— Грейнджер.
Рука Гермионы замерла на полпути к дверной ручке, ее глаза расширились, сердце бешено заколотилось, и она уронила книгу. Она наклонилась, чтобы поднять ее, но он сказал:
— Оставь.
Драко, не глядя на Гермиону, прошел мимо нее и открыл дверь.
— Следуй за мной, — приказал он голосом, который обещал последствия, если она этого не сделает.
Она смотрела, как Драко сошел с крыльца и направился на запад, его мантия развевалась за спиной, в сторону леса на краю участка. Его фигура становилась все меньше, и она смотрела на него, не зная, что делать. Пытаясь успокоиться, Гермиона ломала голову над его действиями. Когда он разговаривал с ней, в его голосе не было злости или ехидства, только строгость. Что, черт возьми, ему могло быть от нее нужно сейчас?
Но он ни разу не оглянулся, ни разу не посмотрел, чтобы убедиться, что она стоит у него за спиной.
В конце концов, это обстоятельство вкупе с растущим любопытством, которое в конце концов пересилило страх, взяло верх, и она побежала за ним. Когда она догнала его, он ничего не сказал и не сделал, чтобы обратить внимание на ее присутствие; он продолжал идти без всякого выражения на лице.
То, как он шел, с абсолютной целеустремленностью, напомнило ей человека, который собирался сделать что-то, чего делать не хотел, но у него не было выбора. Его путь и намерения были определены заранее, и он не колебался и не сомневался в себе. Она подумала о том, что он сказал о выборе во время их ссоры. Возможно, если бы она присмотрелась внимательнее, как Гарри на шестом курсе, она бы узнала выражение его лица в тот момент.
После десяти минут прогулки в тишине разум Гермионы перестал соображать и пустился вскачь. Я иду к жуткому лесному массиву с Драко Малфоем, пожирателем смерти, безжалостным убийцей, подумала она, начиная немного паниковать. Это не умно, Гермиона, пожурила она себя. В ее голове промелькнули кадры из фильмов, которые она видела, из того, что происходило в заброшенных лесах, и она посмотрела на каменного мужчину рядом с ней.
— Да? — спросил он, растягивая слова, не отрывая взгляда от того, что было прямо перед ним.
— Куда мы идем? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос не звучал испуганно.
— В лес.
— Я догадалась об этом. Зачем? — спросила она. — Ты собираешься убить меня?
Драко остановился как вкопанный и, повернув голову, уставился на нее.
— Убить тебя? — спросил он с изумленным выражением на лице. — Зачем мне… если бы я хотел убить тебя, я бы это уже сделал. — Он повернулся, снова ничего не выражая, и продолжил свой путь. — Нет необходимости приводить тебя сюда.
— Я знаю, — сказала она, и ее страх немного улегся. Конечно, он не собирался убивать ее, у него было достаточно возможностей за последние два месяца. Она чувствовала себя почти глупо, думая об этом, но ее страх снова усилился, как только она увидела, что опушка леса становится намного ближе. Затем внезапно они оказались в окружении деревьев, но Драко просто продолжал углубляться в гущу.
— Хм, Малфой? Мы уже в лесу, на случай, если ты не заметил, — сказала она, продолжая метаться между страхом и раздражением с такой скоростью, что они слились в одну эмоцию.
— Я в курсе.
— Тогда почему мы все еще идем? — Гермиона остановилась и скрестила руки на груди.
Драко остановился, опустив плечи, и повернулся к ней лицом.
— Потому что я еще не решил, что сказать.
Гермиона уставилась на него.
Он глубоко вздохнул, выпятил челюсть, принял позу и начал.
— Хорошо. Отлично. Вот так. Не сработаемся.
Гермиона моргнула.
— Не сработаемся?
— Да, — сказал он, указывая на себя, затем на нее. — Мы.
Она склонила голову набок, пристально глядя на него.
— О нет, Малфой, ты что, бросаешь меня? — спросила она, и с ее губ сорвался сарказм. — Ты собираешься сказать мне, что ты меня бросаешь? Что мы просто слишком разные, чтобы у нас все получилось?
— Заткнись, Грейнджер, — процедил он сквозь стиснутые зубы, бросив на нее грозный взгляд. — Предполагалось, что мы должны работать вместе, а мы, кажется, только и делаем, что ссоримся. Это контрпродуктивно и не поможет в наших усилиях.
Гермиону охватила паника.
— Не смей! — закричала она.
Он нахмурился.
— Чего не смей?
— Я не позволю тебе стереть мою память!
Драко секунду пристально смотрел на нее, затем его осенило, и он отмахнулся от ее заявления.
— Я не собираюсь стирать тебе память, расслабься. Я просто говорю, что мы пытались быть вежливыми, но посмотри, к чему это привело. Сначала мы вели себя прилично, а потом начали кричать друг на друга. То, что произошло две недели назад, было… нехорошо. Это привело к тому, что ты ушла из дома, и мы с Гарри полагаемся на твою способность появляться в обществе. Мы не можем покупать ингредиенты для зелий, когда нам это нужно, вот почему я попросил тебя принести миртовую траву.
— Но я опоздала, — сказала она, понимая, как сильно ее отсутствие могло повлиять на него и Гарри.
— Да. Хотя на данный момент это не имеет ни малейшего значения.
Она вздохнула.
— Слушай, я понимаю, ладно? Ты и я — мы нефть и вода. Отлично. Я вполне способна работать дома. Я вообще не понимаю, зачем я вам понадобилась.
— Что? Нет, подожди, я не прошу тебя уходить, — он разочарованно вздохнул. — Я пытаюсь сказать тебе, что мы, — он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить, — нуждаемся в тебе здесь. Без тебя это айфри-дом.су не выйдет.
— Тогда чего ты хочешь? — спросила она, не желая думать о том, что он имел в виду.
— Не можешь ли ты — не можем ли мы — попытаться еще раз быть вежливыми?
Гермиона посмотрела на него с любопытством. Он действительно притащил ее сюда, за милю от дома, чтобы сказать это?
— Я не знаю.
— Почему нет? Если помнишь, это была твоя идея с самого начала.
— Просто… — начала она, но прикусила губу, не зная, что сказать дальше. Она все еще не составила о нем окончательного мнения.
— Что бы это ни было, просто скажи мне.
— На самом деле, ты, — она имела в виду, что не могла понять его, что не могла примириться с ним. Она все еще пыталась примирить несоответствия в его поведении.
Гермиона внимательно наблюдала за Драко. Что-то промелькнуло в его глазах при ее словах, что-то похожее на боль, но затем его взгляд метнулся за ее плечо. Он пристально смотрел на нее, и ей показалось, что он заметил что-то позади нее. Гермиона обернулась, чтобы посмотреть, но ничего не увидела. Когда она снова повернулась к Малфою, он уже проходил мимо нее. Он прошел около десяти футов, затем наклонился, чтобы рассмотреть что-то на земле. Гермиона, уже терявшая терпение, закатила глаза и неохотно последовала за ним.
Когда она приблизилась к Драко и таинственному предмету, он нахмурился, сосредоточившись на том, что увидел. На земле, прямо перед Драко, сидела птица. Она была зеленой, с желтыми пятнами на крыльях, и ее голова была странно повернута набок, а одно крыло застыло в вытянутом положении. Другим крылом птица бесполезно хлопала, пытаясь убежать от Драко.
— Сломана шея, — сказал он, нахмурившись, пытаясь успокоить птицу.
Гермиона ахнула и прижала руку ко рту.
— Похоже, крыло тоже.
Слезы навернулись ей на глаза.
— О, это ужасно. Просто убей ее. Покончи с ее страданиями.
Драко резко повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и когда их взгляды встретились, Гермиона почувствовала, как что-то сжалось у нее в животе. Его глаза горели от чего-то, чего она не могла понять. Драко ничего не сказал, только снова повернулся к птице. Он наклонился и схватил птицу одной рукой, удерживая ее неподвижно, но не причиняя ей боли. Другой рукой он вытащил волшебную палочку и несколько раз взмахнул ею над птицей, что-то невнятно бормоча. Гермиона наблюдала, как птица начала хлопать обоими крыльями, снова пытаясь улететь, а затем успокоилась под голосом Драко.
Он продолжал тихо говорить, и Гермиона увидела, как птичья головка начала двигаться. Она защебетала, и Драко медленно убрал руку, чтобы освободить птицу. Он встал. Птица подлетела и приземлилась на его руку, полностью исцеленная. Гермиона увидела, как он улыбнулся птице, и снова почувствовала трепет, только на этот раз это было ее сердце. Это была настоящая улыбка, одна из тех редких, которые никто не видит. Она не была уверена, что он вообще помнит о ее присутствии, и почувствовала, что вторгается во что-то глубоко личное. Он что-то пробормотал, птица снова чирикнула и улетела. Драко смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.
Он тяжело вздохнул и медленно повернулся к Гермионе, словно ему потребовались все его силы, чтобы заставить себя посмотреть на нее. Затем он медленно встретился с ней взглядом. Его глаза все еще горели.
— Грейнджер… — начал он.
— Хорошо, Драко. У меня все получится.
Он пристально посмотрел на нее, затем просто кивнул и направился обратно к дому. Гермиона последовала за ним.
Пока они молча шли рядом, у Гермионы голова шла кругом. Когда Драко исцелил птицу и выпустил ее на свободу, с ней произошло сразу несколько событий. Огромная стена, которую она возвела, из которой ранее был вынут только один кирпич, рухнула, и это было мощное падение. Ни один кирпич не соприкоснулся с другим. Он выглядел… человеком.
Затем волна за волной эмоции захлестывали ее, она карабкалась по пляжу, чтобы подняться чуть выше, и каждая волна возвращалась, смывая песок. Самая большая волна, самая сильная, была той, которая донесла до нее очевидное — что она абсолютно не представляет, кто этот человек. После их ссоры Гермиона осознала, что он уже не тот мальчик, которого она знала много лет назад, но она все еще думала, что немного знает о мужчине, которым он стал. В этот момент полной невинности она поняла, что была неправа, очень неправа.
Как мог кто-то, кто соответствовал его профилю — чистокровный, пожиратель смерти, жестокий, порочный, высокомерный, избалованный (список можно продолжать еще долго) — позаботиться о том, чтобы сделать то, что он только что сделал? Ответ, который промелькнул на лице Гермионы, был таков: он не мог. Так что одна сторона уравнения была ложной, и, поскольку она только что стала свидетельницей того, как он исцелял птицу, что-то в его описании было не так. Он всегда был чистокровным, и он был Пожирателем смерти. Это не вызывало сомнений. Она бы спорила до тех пор, пока не потеряла бы дар речи, чтобы доказать, что он жесток, но жестокие люди не лечат раненых животных. Они поворачивают нож и смотрят, как жизнь покидает раненого. Злой? Она не знала. Высокомерный? Все еще немного, но это было сравнительно безобидно. Избалованный? Несомненно, хотя его скромный дом и обстановка заставили ее усомниться и в этом. Гермиона продолжила перечислять все прилагательные, которые она смогла найти и которые всегда ассоциировались у нее с Драко. Каждое из них было либо правдой, но относительно безобидной, либо вообще неправдой (судя по доказательствам, которые она собрала с конца июля), либо она не могла определиться, потому что знала о нем так мало.
Еще одна волна, которая преследовала ее последние двенадцать дней, заключалась в том, что она тоже была немного предвзятой. У нее сложилось представление о Драко Малфое, и она отказывалась от него отказываться, хотя, если признаться самой себе, она начала замечать в нем вещи, которые заставляли ее задуматься. Но до их ссоры она быстро отбрасывала подобные мысли, поскольку они не вписывались в ее представление о Драко Малфое.
Она решила начать все с чистого листа, насколько это было возможно. В конце концов, этот человек убил ее родителей. Но Гермиона больше не испытывала к нему ненависти. Она не испытывала ее с прошлого Рождества. Потому что он был прав, когда говорил ей, что ненависть разъедает людей. Она знала это не понаслышке. Тот холодный зимний день изменил все, и тогда она решила, что не позволит Драко Малфою управлять ее жизнью, что она и позволила ему делать, хотя он об этом и не подозревал.
Начать с чистого листа. Tabula rasa. Каждый его поступок оставлял свежее впечатление. Она не была настолько наивна, чтобы думать, что они никогда не будут ссориться, или спорить, или сердито смотреть друг на друга, или возвращаться к прежним чувствам. Но все ее взгляды были иными. Она попытается приблизиться к нему без того багажа, который так долго носила с собой.
Гермиона тоже хотела начать с ним отношения с чистого листа; это казалось ей справедливым. Хотя Драко и не извинился, она смогла оценить его действия как лучшую попытку извиниться. И все равно она оценила эти усилия. Однако она вполне могла произнести эти два простых, но невозможных слова, и у нее был большой опыт в их употреблении.
— Малфой? — спросила она, нарушив молчание примерно на полпути к дому.
— Хм?
— Мне жаль.
— О чем именно?
— Упоминание того, о чем я согласился не упоминать. Этого больше не повторится.
Драко тоже не сидел сложа руки во время их молчаливого путешествия. Хотя он и не совсем понимал, что именно произошло в лесу, он знал, что между ними что-то изменилось. Тишина и отдаленность теперь казались почти уютными, тогда как раньше, даже во время прогулок в лес, они всегда действовали угнетающе. Казалось, что в комнате находится гигантский слон, который смотрит на них, наблюдает за ними, переводя взгляд с одного на другого. Теперь он не чувствовал слона.
Он подумал о птице. Это было чистое совпадение, что он заметил, как она пытается пошевелиться, испуганная тем, что не может сделать то, что всегда умела — летать. Когда он опустился на колени перед птицей, что-то в его сердце шевельнулось, и он даже забыл, что Гермиона стоит прямо за его спиной. Когда-то он был этой птицей. Он был почти сломлен, когда кто-то неожиданно протянул руку, чтобы исцелить его. Они были у него на уме, когда Гермиона прервала его своим звонком, чтобы избавить птицу от страданий. Он снова подумал о себе, когда обернулся, чтобы посмотреть на птицу, и был благодарен судьбе за то, что был кто-то, кто не разочаровался в нем, кто не считал его безнадежным делом. Он не хотел думать о том, где бы он был, если бы той ночи никогда не случилось.
А потом она назвала его Драко. Он не был уверен, что и думать об этом. Это прозвучало так странно в ее устах, и он подумал, произносила ли она когда-нибудь его имя вслух раньше. Вероятно, потому, что он был виновен в смерти ее родителей, и ее работой было выследить его. Она не заикалась и не колебалась. Она произнесла это с уверенностью и спокойной силой. В ее голосе звучала убежденность, когда она произнесла его имя. «Драко», а не «Малфой». У меня все получится. За почти две недели, прошедшие с момента их размолвки, Драко понял, что, по его мнению, она все чаще нарушала хрупкий мир между ними. Признавала ли она свою вину своим простым заявлением?
Он ни в коем случае не чувствовал себя непринужденно с Гермионой. Он никогда ни с кем по-настоящему не чувствовал себя непринужденно, кроме Гарри, что казалось ему странным. Но с ней он не чувствовал себя неуютно, как всегда. Возможно, именно то, что он с ней сделал, не давало ему расслабиться, заставляло его ожидать, что она вот-вот набросится на него и разорвет его сердце в клочья. Однако она этого не сделала, и, возможно, теперь он мог поверить, что она никогда этого не сделает. Конечно, у него были все те секреты, которые он все еще хранил от нее, и он поклялся себе когда-нибудь раскрыть их ей. Когда этот день настанет, он поверит, что неудовлетворенные чувства вернутся, и он поверит, что она действительно набросится на него. Однако тот день был еще в далеком будущем, поэтому он не позволил мысли об этом разрушить то светлое чувство, которое охватило его.
— Итак, — начал он, неуверенный в себе, в том, как на самом деле с ней заговорить. — Ты что, украла мою книгу?
Гермиона рассмеялась чистым, искренним смехом, который только еще больше поднял ему настроение, и он выдавил из себя слабую, сдержанную улыбку.
— Нет, я просто позаимствовала ее. Я правда намеревалась вернуть ее.
Они приближались к дому и неосознанно замедлили шаг, как будто боялись, что, войдя в дом, нарушат покой, который обрели в бескрайних полях и лесу, и что все рухнет. Как бы медленно они ни шли, они все равно добрались до дома.
Драко остановился на крыльце.
— Куда ты ее несла? — спросил он.
— В Нору. Я хотела кое-что посмотреть, — она не спросила ни о миртовой траве, ни о зелье, которое он варил. Ей все еще казалось, что в любой момент их хрупкая новая связь может разрушиться.
— Значит, ты уходишь?
Гермиона кивнула.
— Джинни ждет меня. Я и так опоздала больше, чем обещала. — Он кивнул, глядя на половицы у себя под ногами. — И я пообещала ей, что завтра пойду с ней в Косой переулок.
Драко вскинул голову, на его лбу появились морщинки беспокойства.
— Одни? Только вы двое?
— Нет, Рон и Чарли пойдут. Молли никогда не отпускает нас никуда одних.
Он с облегчением выдохнул.
— Хорошо.
— И, что ж, тогда мне нужно будет вернуть твою книгу.
— Хорошо, — медленно произнес он.
— Полагаю, я скоро вернусь.
— Хорошо, — повторил он и не смог удержаться от еще одной полуулыбки. Быстро, пока она не заметила и улыбка не превратилась в широкую, он открыл входную дверь и шагнул внутрь, чтобы поднять книгу с того места, куда она упала, когда она ее уронила. Затем он вернулся на улицу. — Вот.
— Спасибо, — несмотря на неловкое молчание, никто из них не чувствовал себя неловко. — Увидимся, — сказала она, не желая ни прощаться, ни делать что-то знакомое. Они еще не были на месте, не то чтобы близко, но собирались идти туда.
— Да, — сказал он, затем повернулся и вошел в дом, закрыв за собой дверь.
Гермиона вздохнула и несколько секунд смотрела на дверь. Теперь, когда она осталась одна, она выдохнула, не осознавая, что задерживала дыхание, и ей пришлось схватиться за перила крыльца, чтобы не упасть.
Если бы она попыталась угадать, что могло произойти, когда она отправилась за этой книгой, то и за миллион лет не смогла бы представить, что произошло на самом деле. Это было приятно, и она почувствовала в себе легкость, которой никогда раньше не было. Как будто, если бы она попыталась идти, то вместо этого полетела бы.
ooo