ooo
Гермиона проснулась на улице. Драко снова оставил ее на качелях, все еще закутанную в свою мантию. Она знала, что они ушли — что-то подсказало ей это. Воздух стал тяжелее, солнце светило не так ярко.
В течение следующих трех дней Гермиона испытывала все известные ей эмоции. Она знала, что парни не свяжутся с ней ни по поводу их безопасности, ни по поводу их миссии. И она ненавидела незнание. Так было всегда. Она обнаружила, что на работе ходит сонная. Она беспокоилась за своего друга и еще одного человека, у которого не было титула. Она не могла заснуть, а когда засыпала, было тревожно и наполнено кошмарами об их судьбе. Каждый звук в доме приводил ее в ужас. Часть ее боялась, что Пожиратели смерти нашли Гарри и Драко и теперь идут за ней.
Она была благодарна за спасение: исцеляющую магию. Гермиона отправилась в библиотеку Министерства и просмотрела почти все доступные книги. Она читала их, когда была дома. На работе она брала книги с полок, чтобы почитать, и даже купила несколько, улыбаясь, когда тратила деньги Драко. Приятно было отвлечься, и она углубилась в изучение всего, что касается целительства, с чем-то, граничащим с одержимостью. Она начала с изучения анатомии, а затем перешла к простым диагностическим заклинаниям. К концу третьего дня она правильно диагностировала у себя беспокойство и недостаток сна.
Однако именно по ночам, когда она не могла погрузиться в терминологию и заклинания, она сильнее всего ощущала одиночество и беспокойство. Несмотря на то, что ей удавалось избегать этих чувств в течение дня, они так и не прошли по-настоящему. Они просто сбивались в комок в течение всего дня, когда она пыталась заснуть.
В первую ночь она думала в основном о Гарри. Он был одним из ее лучших друзей, и так продолжалось много лет. Мысль о мире без него не стоила того, чтобы о нем думать, потому что именно он должен был победить Волан-де-морта. Если бы он потерпел неудачу, что стало бы с миром? Если бы он потерпел неудачу… об этом даже не стоило думать.
В ту ночь ей приснился кошмар о том, как ее обращают в рабство, заставляют прислуживать не кому иному, как самому Люциусу Малфою, который высмеивает, бьет и пытает ее. А иногда и хуже. Затем перед Драко промелькнул сон, в котором он был ее хозяином, только он был не в себе. Он был прежним Драко, тем самым школьником, которого, казалось, больше не существовало, и тогда она проснулась в ужасе.
На вторую ночь Гермиона думала о Драко. Она не хотела, чтобы он умер, она уже поняла это, но она чувствовала сильно, слишком сильно, только потому, что он был с Гарри, и его смерть означала бы и смерть Гарри. Она пыталась убедить себя, что беспокоится о нем потому, что ей все еще нужно простить его и сказать ему, что она его простила. Но в ее голове все еще звучал тихий голос, который повторял: «Но это еще не все…» снова и снова. Каждую ночь она старалась бодрствовать как можно дольше, чтобы, когда наконец заснет, быть слишком уставшей, чтобы видеть сны.
Однако это не сработало, и ей приснился сон, но это не был ужасный кошмар, как прошлой ночью. Он был… таинственный. Ей приснился тот вечер, когда она вернулась в «Эйдж» и обнаружила Драко, сидящего в гостиной и читающего. Только во сне он не зажигал свет и читал при серебристом лунном свете, купаясь в его жутковатом сиянии. Он подошел к ней, его волосы и мантия развевались, словно на сильном ветру, и, когда он оказался всего в нескольких дюймах от нее, наклонился, чтобы прошептать что-то ей на ухо. Но она проснулась как раз перед тем, как услышала, что он собирался сказать. Но она помнила его глаза, которые, казалось, излучали собственный свет на скрытом в тени лице — бледные, ярко-серые.
На третью ночь Гермиона снова думала о Драко и, сидя на крыльце, крепко прижимала к себе конверт. Это был спасательный круг для ее друга и человека с призраками, постоянное напоминание о том, что с ними все в порядке. Ее чувства были запутанными. Он убил ее родителей, и она долгое время желала ему смерти и мучений. Теперь она поняла, что ей нужно, чтобы он жил, не только ради него, но и ради нее, чтобы она могла двигаться дальше. И, может быть, это позволило бы ему тоже двигаться дальше. Потому что она увидела в нем одну вещь — его преследовали демоны, которых она никогда не могла себе представить. И ее сердце подсказывало ей, что у любого, кого преследуют такие, как он, есть что-то внутри, что может преследовать. Какая-то маленькая часть его, которая все еще остается человеком и не была запятнана той жизнью, которую он вел.
Вскоре птица, которую он исцелил, вернулась в ее сны, но теперь она была серебристой, как лунный свет, и летела по усыпанному звездами небу, оставляя за собой серебристый след.
Когда она проснулась на следующее утро, на перилах крыльца сидела птица и, склонив голову набок, наблюдала за ней. Гермиона вздрогнула и плотнее закуталась в мантию, улыбаясь ей. Она несколько минут походила по перилам, прежде чем взлететь.
Затем она услышала шум в доме. Она выхватила волшебную палочку и подошла к кухонному окну, чтобы заглянуть внутрь. Ее сердце сильно билось, и она затаила дыхание. Увидев Гарри и Драко, она облегченно выдохнула, затем вбежала внутрь и бросилась Гарри на шею.
Гарри обнял ее в ответ, но через минуту или около того сказал:
— А, Гермиона?
Она отстранилась, на ее ресницах выступили слезы.
— Ты вернулся, — прошептала она, не сводя с него глаз.
Гарри кивнул.
— Как дела, Гермиона? Надеюсь, ты не слишком беспокоишься.
— Я в порядке, теперь, когда я знаю, что ты вернулся. О, я так рада, что ты в безопасности, — она встретилась взглядом с Драко через плечо Гарри и мягко улыбнулась. Он слегка кивнул и, выдержав ее пристальный взгляд так долго, что это стало почти неловким, исчез на лестнице.
— Да, приятно вернуться, — сказал Гарри, зевая.
— Я с нетерпением жду возможности поспать сегодня, — радостно сказала она, оглядываясь на Гарри.
— Кстати о сне, — сказал Гарри, направляясь к лестнице. — Спокойной ночи.
— Что? — воскликнула она.
— Мы не спали три дня. Я должен идти — сейчас же — пока не свалился прямо здесь, на полу. Он выглядит таким мягким…
Она рассмеялась.
— Ладно, иди. Я сегодня ухожу на работу. Увидимся позже.
— Полагаю, сегодня на нас можно не рассчитывать, — сказал Гарри, снова зевая и поднимаясь по лестнице. Гермиона услышала, как хлопнула дверь его комнаты. Она вздохнула, счастливая и облегченная тем, что они вернулись домой. Она знала, что скоро услышит историю об их приключении. По крайней мере, надеялась, что услышит. Она пошла собираться на работу.
Работа шла своим чередом, только сегодня Эндрю снова пригласил ее на свидание, на этот раз на ужин на следующей неделе. Она была в отчаянии. Эндрю был милым и, бесспорно, красивым, но она всегда была занята Гарри и Драко и их совместной миссией. У нее не было времени на романтику. Она помнила, что сказал ей Рон, но сердце у нее к нему не лежало. Она не могла им поделиться. Казалось, оно спало или ждало чего-то.
Оно ждало молнии.
И все же, по какой-то причине, Гермиона согласилась, но только как друзья. Она не хотела думать о том, чего ждало ее сердце. Взгляды украдкой через обеденный стол? Случайные прикосновения, от которых по ней пробегали искры? Голос, который мог заставить ее дрожать от страха, но в то же время выдавал ifree_dom неуверенность и страхи его обладателя?
После четырехчасовой смены Гермиона отправилась в библиотеку Министерства, чтобы поработать над своим заданием. Вместо этого она нашла в книге по медицине, которую читала, особенно интересный раздел о кровеносных сосудах и погрузилась в чтение. Она читала без остановки, пока не замигали все лампочки, напоминая, что у нее есть десять минут, чтобы уйти. Собрав свои вещи, она аппарировала. Она направилась прямо к крыльцу, чтобы продолжить чтение, даже не остановившись, чтобы проверить, проснулись ли ребята. Она читала еще час, яростно делая пометки, даже не замечая, как летит время.
Она не заметила, как Малфой, спотыкаясь, вышел на крыльцо, чтобы присоединиться к ней, пока он не заговорил.
— Что ты делаешь?
Она подпрыгнула, и ее перо пролетело по пергаменту, оставляя толстую черную полосу.
— О, Малфой, ты меня напугал, — сказала она, доставая палочку, чтобы исправить ошибку.
Он лениво улыбнулся океану. Итак, вернемся к Малфою. Он, честно говоря, не ожидал, что она назовет его как-то иначе.
— Извини, — беспечно сказал он.
— Все в порядке, — сказала она, впервые подняв на него глаза. Он выглядел сонным, но слегка покачивался на стуле, так что она знала, что это не так. — Я работаю, — сказала она, отвечая на его вопрос.
Он зевнул.
— Который час?
— Наверное, уже за полночь.
— Разве тебе не пора спать?
— Может быть, — на мгновение воцарилась тишина.
— Гермиона, есть что-нибудь перекусить?
Услышав свое имя, она оторвалась от записей и улыбнулась про себя, увидев, что он сидит там, вероятно, не замечая своей оплошности.
— Нет, ничего не приготовлено, я даже не ужинала, — сказала она, только сейчас осознав этот факт.
— О, — он просто сидел, и было похоже, что он пытается решить, стоит ли вставать.
— Что ты хочешь? Я тебе что-нибудь приготовлю, — предложила она, убирая свои бумаги, тетради и книгу.
— Нет, я сам это сделаю, — сказал он, не открывая глаз и по-прежнему не двигаясь.
Она улыбнулась и встала.
— Давай. Что ты хочешь?
Он посмотрел на нее снизу вверх, лунный свет падал прямо на его глаза, заставляя их сиять, почти как в ее сне. У нее перехватило дыхание.
— Хм, наверное, яйца.
Она пошла на кухню и приготовила Драко яичницу из трех яиц. Когда она вернулась на крыльцо с его тарелкой в руках, он выглядел спящим.
— Малфой? — тихо спросила она, не желая будить его, если он действительно спал.
— Хммм? — произнес он.
— Вот твои яйца.
— О, спасибо тебе, Гермиона, — она села и решила, что сейчас не лучшее время дразнить его за то, что он поблагодарил ее и назвал по имени — дважды за один вечер.
Драко молча доел яичницу. Доев, он поставил тарелку на пол и снова зевнул.
— Знаешь какие-нибудь песни? — спросил он через минуту.
Она искоса взглянула на него. Похоже, он не шутил.
— У меня нет песен для больших залов или мрачных времен, — сказала она, цитируя любимую книгу.
— Спой мне что-нибудь, — Драко выглядел так, будто засыпал.
Она посмотрела на него, сидящего рядом с ней с закрытыми глазами.
— Ты серьезно?
Он ухмыльнулся.
— Да, Грейнджер.
— Я… я не знаю.
— Моя мама пела мне. Я был очень маленьким, но до сих пор помню это.
— Ну ладно. Это из фильма. И книги, вообще-то.
— Фильма. Маггловские движущиеся и говорящие картинки.
— Да. Называется «Наместник Гондора».
Драко сонно улыбнулся.
— Я люблю эту книгу.
— Книги, — поправила она.
— Да.
— Отлично. Хорошо. Заметь, я не певица.
— Все в порядке.
— На самом деле, это мелодия из фильма, а стихотворение из книги.
— Да, да, пожалуйста, продолжай.
И она запела.
Дом позади. Мир впереди.
И впереди еще много путей.
Сквозь тьму,
На край ночи
Пока не зажгутся все звезды.
Туман и тени. Облака и полумрак.
Надежда угаснет. Все… исчезнет.
Песня показалась ей настолько подходящей к тому, что они переживали, что она чуть не расплакалась. Она повернулась, чтобы посмотреть на Драко, и увидела, что он крепко спит.
Гермиона встала и сняла с него мантию, накинув ее на его владельца. Он не пошевелился, когда она укрыла его. Закончив, она наклонилась, чтобы посмотреть на него. Он так мирно спит, подумала она. Все следы страха и беспокойства исчезли, и она увидела его безупречное лицо. Если бы только она могла посмотреть и в его глаза тоже. Она оставила его на крыльце и поднялась в свою комнату.
ooo
Когда Драко проснулся на следующее утро, первое, что он заметил, это то, что он почувствовал ветер, но ему было тепло. Он открыл глаза, медленно вспоминая, почему оказался на улице. Он посмотрел туда, где прошлой ночью сидела Гермиона. Ее там не было, и он был немного разочарован. Он протер глаза и сел, и его мантия упала ему на колени. Он дотронулся до нее и понял, что Гермиона, должно быть, накрыла его мантией перед тем, как лечь спать.
Что-то шевельнулось в нем, и, прежде чем его разум начал пытаться понять, что именно, он заставил себя зайти внутрь, откуда доносились голоса Гарри и Гермионы, разговаривающих и смеющихся.
Он крепко спал, подумал он, пытаясь прогнать из головы туманное ощущение «не совсем проснулся». Он ввалился в гостиную, едва осознавая, что происходит вокруг.
— Значит, вы все это время провели в лесу? В походе?
— Да. Я имею в виду, что, очевидно, в этом был какой-то смысл, и из этого могло что-то получиться, но этого не произошло, — Гарри поднял голову, когда Драко вошел в комнату. — Доброе утро, Малфой.
Гермиона посмотрела на него и заметила еще одну его новую сторону — сонливость. Прошлой ночью он чувствовал себя уставшим, но это была усталость полного изнеможения. Это была другая сторона только что проснувшегося человека. Он прищурился на открытые окна, через которые проникали солнечные лучи. Его волосы были в полном беспорядке и падали на глаза, а на щеке виднелась морщинка. На нем также были фланелевые брюки и только футболка, которая подчеркивала его черную фигуру на фоне бледной кожи руки.
— Тьфу, Малфой, убери это, — сказал Гарри, прикрывая глаза рукой.
Драко нахмурился и неосознанно потер руку.
— Что убрать? — спросил он.
Гермиона рассмеялась.
— Я полагаю, он имеет в виду твое громкое заявление о вечной преданности самому злому волшебнику в мире, — он нахмурился, и Гермиона рассмеялась еще громче. — Малфой, не то чтобы мы не знали, что она там была, — сказала она.
Он нахмурился и направил палочку вверх по лестнице, и с ее кончика сорвалось заклинание. Через несколько секунд в его руку влетела толстовка, которую он тут же надел. Он свирепо посмотрел на Гарри и пошел на кухню.
— Он такой забавный, когда хочет спать! — сказала Гермиона. И милый тоже, произнес тихий голосок у нее в голове. Неужели она это как-то пропустила?
Гарри поморщился, вспомнив несколько их тренировок.
— А еще он может быть очень сварливым.
ooo
Покончив с завтраком, Драко вышел на свежий утренний воздух. Он снял толстовку, позволив пронизывающему холоду пробежать по коже, призвал метлу и полетел над водой. Пролетев несколько минут, он приблизился к поверхности воды и нырнул. Вода была ледяной, и через несколько секунд его кожу начало покалывать. Он вынырнул на поверхность, снова сел на метлу и полетел над поверхностью, опуская пальцы чуть ниже нее. Затем он взлетел на несколько футов в воздух и нырнул на метле в воду. Он летел по воде до тех пор, пока не смог больше задерживать дыхание, и, наконец, вынырнул на поверхность. Воодушевленный, он вернулся на вершину утеса, высушил одежду заклинанием и вошел внутрь, натянув толстовку поверх рубашки. В конце концов, на дворе был декабрь.
Гарри сидел за столом и делал заметки об их походе. Драко сел и начал просматривать другие записи, которые они сделали.
— Гермиона ушла на работу, — сказал Гарри. Драко кивнул, хмуро разглядывая карту, на которую он смотрел. — Она не знает, что мы скоро уезжаем.
— Мы скажем ей сегодня вечером.
— Я ненавижу, что нам приходится расставаться так скоро. С этого момента она будет постоянно волноваться, и неизвестно когда еще.
— Мы должны взяться за другую ниточку, пока она не исчезла. И Поттер, она сильная. Ты это знаешь. Это одна из причин, по которой она здесь, помнишь? Она справится.
— Я знаю. Но я не могу отделаться от мысли, что для нее это будет нелегко. Ты подумал о том, что я сказал немного раньше?
— Хм? — отозвался Драко, слушая его вполуха.
— Гермиона.
— А что насчет нее?
Гарри забрал у Драко карту, что, наконец, заставило его поднять глаза.
— Ты и она.
Драко нахмурился. Он не знал, что еще можно сделать.
— Гарри, оставь это. Правда. У нас обоих есть более важные вещи, о которых нужно думать.
— Более важные, чем любовь?
— Любовь. Верно, — Драко покачал головой. — На случай, если ты забыл, я не создан для этого.
— Конечно, ты такой, все такие.
— Только не я.
— Почему?
Драко посмотрел на Гарри.
— Поттер, оставь это.
— Нет. Это тоже важно.
Драко вздохнул.
— Тогда скажи мне, если ты должен быть ее другом, почему ты обрек Гермиону на меня? Я думал, она тебе небезразлична.
— Конечно. Я видел, как ты на нее смотришь. И никто другой никогда не смотрел на нее так, даже Рон.
— У тебя разыгралось воображение, — огрызнулся Драко, забирая карту у Гарри. Они сидели молча, глядя на бумаги перед собой.
— Гарри, — сказал он, меняя тему. — Я думаю, нам нужно отправиться в Хогвартс. Посмотри, — он указал на что-то, что подчеркнул на листе пергамента. — В Выручай-комнате, возможно, в кладовке. Там полно всякого хлама. Кто знает?
— В Хогвартс? Мы никак не сможем туда попасть.
— Мы могли бы попробовать.
Они обсудили планы на остаток дня.
ooo
За ужином Гарри снова заговорил с Гермионой о том, что они уезжают.
— Гермиона, как ты справлялась с тем, что была здесь одна, пока нас не было?
Она нахмурилась.
— Хм, думаю, хорошо. А что?
— Нам скоро нужно уезжать, послезавтра.
Ее плечи опустились.
— Так скоро?
— Да, прости, Гермиона. Так будет и впредь, пока… ну, пока это не изменится.
Она рассеянно перекладывала остатки картофеля на тарелке.
— Как долго на этот раз?
— Скорее всего, на неделю.
Она кивнула, все еще глядя в свою тарелку.
— Рождество через три недели. Просто помни об этом.
— Я знаю, я буду здесь. Я не могу подвести Джинни, ты же знаешь.
— Может быть, я останусь в «Норе». Без тебя так пусто.
Драко поймал себя на том, что втайне надеется, что она имела в виду «тебя» во множественном числе. Потом он отругал себя за эти мысли.
— Никакой Норы, помнишь? — сказал он, глядя на нее.
Она нахмурилась, потом вздохнула.
— Я даже туда не могу пойти?
— Я отчетливо помню разговор, в котором ты дала мне слово, что никуда не пойдешь, кроме как на работу и в министерство.
— Но… я знаю, что я это сказала, но это же Нора. Что там может случиться? — невинно спросила она.
— Кроме Уизли? — спросил Драко, и в его глазах мелькнул намек на веселье.
— Вот именно, — сказала она.
Он вздохнул.
— Отлично. В Нору можно, если ты сначала скажешь мне.
— И как я должна это сделать? — спросила она. — Знаешь, я не могу отправить тебе сову.
— Прямо как сейчас. Ты сказала, что собираешься в Нору. Этого достаточно.
Она улыбнулась.
— Достаточно хорошо для тебя? Теперь я все услышала.
ooo
Гарри и Драко ушли, как и обещали. Гермиона оставалась на грани срыва до того дня, когда согласилась поужинать с Эндрю. Как друзья. Однако дело было в том, что она не хотела нарушать данное Драко слово. Ей казалось важным, чтобы она этого не сделала, поэтому ей пришлось бы объяснять Эндрю, что это был нехороший вечер, и она решила сказать ему, что хорошего вечера просто не будет.
Оставшись в джинсах и футболке, Гермиона трансгрессировала во «Флориш и Блоттс». Она ждала в магазине, пока не появился Эндрю, и выглядела так, словно он готовился гораздо дольше, чем она. Гермиона позволила себе одобрительно улыбнуться.
— Гермиона, — сказал он с дружелюбной улыбкой.
— Добрый вечер, Эндрю, — сказала она.
— Ты готова? — спросил он, протягивая руку.
— Мне нужно поговорить с тобой о сегодняшнем вечере. Я… для меня это не совсем удачный вечер.
Он нахмурился.
— Я не понимаю. Мы говорили об этом, и ты сказала, что сегодня все в силе.
Она заломила руки.
— Да, я знаю. Дело в том, что… У меня есть… друг, — она заставила себя не покраснеть при мысли о Драко как о своем друге. — И он немного… чересчур опекает… меня. Он не хочет, чтобы я гуляла по ночам, в том числе и в Косом переулке.
— Кем он себя возомнил? — сказал Эндрю. Гермиона знала, что он пытается быть на ее стороне, указывая на несправедливость требований ее друга.
— Он… очень настойчив, и я уверена, что он принимает мои интересы близко к сердцу. Но дело в том, что я пообещала ему и хочу сдержать это обещание, хотя бы ради того, чтобы сдержать его. Я могу с ним не соглашаться, но я хочу сдержать свое слово. Надеюсь, ты это понимаешь.
Он вздохнул.
— Конечно. Я все еще думаю, что он ведет себя неразумно. Неужели он не думает, что ты способна сама о себе позаботиться? Ты сказала этому другу, что будешь со мной?
Гермиона улыбнулась.
— Он беспокоится не о тебе, а о пожирателях смерти.
Эндрю нахмурился.
— Пожиратели смерти? Почему? Я имею в виду, я знаю, что они охотятся почти за всеми, но каждый должен быть осторожен.
— Возможно, я могу стать мишенью, — Гермионе было ясно, что Эндрю все еще не понимает. — Я дружу с Гарри Поттером, — сказала она со вздохом. Она терпеть не могла использовать свою дружбу с Гарри в качестве оправдания или причины для чего-либо, но это было правдой. Они с Роном давным-давно научились ожидать дополнительной дозы опасности просто за то, что были друзьями Гарри.
У Эндрю отвисла челюсть.
— Подожди, — сказал он. — ТОТ самый Гарри Поттер? Мальчик, который выжил, Гарри Поттер? Шрам молнией, Гарри Поттер?
— Да, — коротко ответила она, недовольная бойким описанием Гарри Эндрю.
— Ух ты, я и не знал.
— Мне нравится хранить все в таком порядке. Особенно с тех пор, как… с тех пор, как он пропал больше трех месяцев назад, — Гермиона заставила себя выглядеть обеспокоенной и расстроенной. Она была бы рада, если бы ей не пришлось продолжать это делать.
— О, — неловко произнес он. Затем: — Но… все равно, ты была бы со мной.
— Я дала слово, — сказала она со вздохом.
Эндрю на мгновение задумался.
— Ладно, если ты не можешь пойти куда-нибудь поужинать, мне придется принести тебе ужин.
Она моргнула.
— Что?
— Мы можем поесть здесь, в задней части магазина. Я схожу за чем-нибудь, и мы поедим здесь.
— О, Эндрю, в этом нет необходимости.
— Это совсем не проблема. Что скажешь?
Она тоже дала слово поужинать с ним, поэтому согласилась. И мысленно она хотела, чтобы он понял, что это было по-дружески. Друзья.
Через двадцать минут он вернулся во «Флориш и Блоттс» и велел Гермионе следовать за ним в заднюю комнату.
— Я не был уверен, что ты захочешь, поэтому взял кое-что.
Гермиона помогла ему расставить различные блюда в стиле шведского стола.
— Выглядит аппетитно, — сказала она, улыбаясь ему и беря тарелку, чтобы выложить на нее еду. Когда они сидели за столиком в маленькой комнате отдыха, в ее голове всплыл образ ночи в Новой Зеландии. Она подумала о том ужине, который она разделила с Малфоем, и не могла не сравнить эти два события, поскольку это были ее единственные «общественные» выходы с тех пор, как она присоединилась к «безумным поискам Малфоя».
Эти двое парней были совсем не похожи: Эндрю был добрым, легко смеялся и улыбался, Драко улыбался редко, и она не думала, что когда-либо слышала от него настоящий, искренний смех. У Эндрю были темные волосы, у Драко — почти белые. Эндрю был джентльменом, Драко тоже, но только потому, что его воспитывали так, чтобы он излучал превосходство и грацию. Он все еще был язвительным и грубым. Эндрю проявлял явный интерес к Гермионе и к тому, что она говорила. Драко вел себя так, словно ему было наплевать, существует она или нет. Большую часть времени, но теперь уже не так часто, поняла она. Теперь они как будто были вынужденными соседями по комнате, как в Хогвартсе. Они не презирали друг друга открыто, и у них было несколько значимых моментов, но они не были друзьями. Пока что. Однако она не теряла надежды.
Через несколько минут Эндрю заговорил.
— Значит ли это, что ты будешь в своего рода вынужденном изгнании до конца войны? Твой друг не выпустит тебя, пока не минует опасность? — в его голосе звучала горечь.
Гермиона нахмурилась, размышляя. Да, он, вероятно, не стал бы этого делать. По крайней мере, если бы мог настоять на своем. Она не могла сказать Эндрю, что с каждым днем война приближается к концу. Она понятия не имела о планах Драко. Но она была совершенно уверена, что он будет продолжать свою тиранию до самого конца. И она не была уверена, что именно она чувствует по этому поводу.
— Опасность есть всегда, Гермиона. Ему нужно успокоиться, даже если ты дружишь с Гарри Поттером. Он не может ожидать, что ты перестанешь жить, — он сделал паузу и многозначительно посмотрел на нее. — Это из-за него я тебя не интересую?
Гермиона покраснела от его прямого вопроса, но в то же время немного разозлилась.
— Нет, это не так. Он знает, что не имеет права указывать мне, с кем я могу встречаться, а с кем нет.
— Значит, раньше это было проблемой?
Гермиона чувствовала себя взволнованной и загнанной в угол.
— Нет, это не так. Это… сложно.
Эндрю вздохнул.
— Я не пытаюсь напасть на тебя или на него. Мне просто нужно знать, не трачу ли я впустую свое время.
Гермиона не могла смотреть на него.
— Эндрю, я не встречалась с тобой из-за того, что ты мой друг, — затем она нахмурилась, потому что на самом деле это было так. Только не по той причине, которую предположил Эндрю. — Я… я жду окончания войны.
— Чушь собачья. Есть кто-то еще. Никто не ждет окончания войны. Или я тебе просто не нравлюсь в этом смысле.
— Да, есть кто-то еще, — нерешительно сказала она. Это была не совсем ложь. Были Гарри и Драко, и ее преданность им, и их усилия. Не Драко. Не он.
— Почему ты просто не сказала об этом? — спросил он.
— Это… сложно.
— Ага, — сказал он. — Послушай, Гермиона. Я все еще хочу, чтобы мы были друзьями. Просто я тоже считаю тебя особенной. И я не уверен, что твой друг действительно настоящий друг.
— Спасибо, Эндрю, — сказала она, не в силах прийти в себя. Почему Драко так себя повел? Если подумать, он вел себя скорее как властный родитель, чем как друг. — Я хочу, чтобы мы были друзьями. И если бы все было по–другому, я бы легко могла представить себя с кем-то вроде тебя, — и это было чистой правдой.
Они закончили ужинать, и Гермиона попросила Эндрю проводить ее в «Волшебные вредилки» Уизли. Он согласился, хотя и с некоторым подозрением относительно того, почему ей разрешили пойти туда. Гермиона чувствовала его волнение, пока они шли молча, но была не в состоянии что-либо сказать, чтобы облегчить его.
— Гермиона! — воскликнул Фред, просияв, когда увидел ее. Он обнял ее. — Рад тебя видеть, — сказал он, игриво поглаживая ее по голове.
— Я тебя тоже.
— Все очень рады, что ты пришла сегодня вечером, — сказал он.
— Да, мама снова начинает пялиться на ваши фотографии втроем. И, убирая, она бормочет, что видела вас с Гарри в «мыльных пузырях», — сказал Джордж.
Гермиона рассмеялась, затем повернулась к Эндрю и поблагодарила его. Он кивнул и, бросив настороженный взгляд на Фреда и Джорджа, вышел из магазина. Гермиона знала, что дружба с Эндрю, хотя он и не возражал против этого, не сохранится. Трудно быть друзьями, когда испытываешь безответное влечение.
— Кто это был? — подозрительно спросил Фред.
— Его зовут Эндрю, и мы вместе работаем во «Флориш и Блоттс».
Джордж прищурился.
— Это не тот парень, о котором нам рассказывала Джинни, не так ли?
— Какой парень? — спросила она.
— Специалист по зельеварению.
— О, нет, вовсе нет. Как я уже сказала, мы с Эндрю работаем вместе.
— Хорошо. Я бы с удовольствием попробовал поработать с этим парнем по зельеварению».
— Фред, у нас с зельеваром сейчас все хорошо. Я не собираюсь.
— И все же, если мы тебе понадобимся, Гермиона.
Она усмехнулась.
— Я знаю. И спасибо вам.
Гермиона оставалась с Фредом и Джорджем до тех пор, пока они не отправились в Нору, где она была до тех пор, пока Гарри и Драко не должны были вернуться.
Ей было полезно находиться рядом с друзьями, пока она проводила дни в страхе и стрессе, и она старалась сосредоточиться на чтении своих книг по исцелению. Обычно это срабатывало, но иногда по ночам ей снилось, что Гарри или Драко лежат перед ней с какой-то новой болезнью или проклятием, о которых она читала только сегодня, и умоляют ее помочь им. Только она не могла, потому что не дочитала главу до конца.
ooo