ooo
На следующее утро Гермиона избегала Драко, который провел весь день с Гарри, планируя их дальнейшие действия. Гермиона общалась с ними только тогда, когда приносила Драко его зелье. Она широко улыбалась Гарри, вела светскую беседу и свирепо смотрела на Драко. Она приготовила им еду и оставила ее на столе, решив поесть в одиночестве
Она намеревалась правда подумать обо всем, что с ней происходило, особенно о раздражающих, докучающих чувствах к Малфою, но большую часть дня она провела, уставившись в пространство, позволяя своим мыслям витать там, где им заблагорассудится.
В итоге большую часть времени доставалось ее родителям. На следующий день была двухлетняя годовщина их смерти. Она сомневалась, что Гарри помнил об этом. Время от времени он был так занят, что это не произвело бы впечатления. И она была уверена, что Драко не вспомнит.
Она даже больше не злилась на него, просто ей было ужасно грустно. То, что она наорала на него, было вызвано приближающейся годовщиной их смерти, а не какой-то затаенной обидой на него. Она думала, что он знает об этом, но не была уверена. Она надеялась на это, потому что не была уверена, сможет ли извиниться, учитывая то, что творилось у нее в голове. Это было слишком тяжело. В конце концов, она бы расплакалась, а плакать дважды за два дня в его присутствии было недопустимо.
После ужина Гермиона обнаружила, что Гарри и Драко все еще корпят над бумагами в столовой.
— Малфой, — сказала она.
Он поднял на нее глаза.
— Мне нужно убедиться, что твоя рана зажила.
— Хорошо… что мне нужно сделать?
— Мне нужно, чтобы ты лег и позволил мне осмотреть твой живот.
Драко эта идея не очень понравилась.
— Где?
— На самом деле мне все равно.
— Диван в гостиной.
— Хорошо, — ни один из них не пошевелился.
— Сейчас? — спросил он.
— Да. Я иду спать.
— Так рано, Гермиона? — спросил Гарри.
— Я устала, — сказала она и вышла из комнаты. Драко неохотно последовал за Гермионой в гостиную. Она скрестила руки на груди и смотрела, как он ложится.
Ее нетерпеливая манера поведения действовала Драко на нервы, заставляя его нервничать. Что на самом деле было довольно глупо. Он посмотрел на Гермиону, ожидая, что она пересечет комнату и осмотрит его. Он увидел, как она нахмурилась, и понял, что она нервничает так же, как и он, если не больше. Она не была нетерпеливой, она нервничала из-за того, что ей предстояло сделать. В последний раз, когда она осматривала его раны, он был без сознания.
Осознание этого дало ему все, что нужно, чтобы справиться со своей нервозностью.
— Хм, живот, — сказала она, все еще стоя в дверях.
— О, точно, — сказал он, потом сел и снял рубашку. Он услышал, как она резко вздохнула, и ухмыльнулся.
В последний раз, когда Гермиона так часто видела Драко, он был покрыт отвратительного вида синяками. Она почти ожидала, что они все еще будут на месте, несмотря на то, что она полностью вылечила его. Когда его кожа стала совершенно безупречной, за исключением шрама, оставшегося с шестого курса, она почувствовала огромное облегчение.
— Сегодня, Грейнджер, — нетерпеливо сказал он.
— О, тише, — отрезала она и пересекла комнату, остановилась у дивана. Она сглотнула и услышала, как он усмехнулся. Это разозлило ее, и часть ее, большая часть, испытывала искушение ткнуть его палочкой, и сильно, чтобы он никогда не узнал, что это не то, что она должна была делать.
Вместо этого она провела палочкой по тому месту, где располагалась его селезенка, и пробормотала заклинание. Последовала голубая вспышка.
— Поздравляю, это мальчик, — сказала она и вышла из комнаты, оставив Драко озадаченно смотреть ей вслед. — С тобой все в порядке, — наконец крикнула она, и Драко услышал, как она поднялась по лестнице в свою комнату и закрыла дверь.
ooo
Когда Гермиона проснулась на следующее утро, она поняла, что что-то не так. Она чувствовала себя ужасно, как будто была налита свинцом. Она медленно открыла глаза и оглядела свою комнату. Все было на своих местах, все было в порядке. Тяжесть давила ей на сердце и разум, и она попыталась поднять голову, но обнаружила, что по какой-то причине не может пошевелиться. Она запаниковала, ее взгляд метался по комнате, пока, наконец, не наткнулся на волшебную палочку, лежавшую на тумбочке вне досягаемости. Рядом с ее палочкой лежал маленький ежедневник на месяц, в котором были изображены знаменитые зелья и способы их приготовления. Ее взгляд был прикован к коробке, на которой не было ни особых надписей, ни надписей, только совершенно пустое место.
Ровно два года назад Драко убил ее родителей. Вес, казалось, увеличился, и она свернулась калачиком, на глаза навернулись слезы. Некоторое время она то и дело плакала, то проваливаясь в сон, пока, наконец, не погрузилась в беспокойный, полузабытый сон.
Проснувшись, Гермиона увидела, что солнце пробивается сквозь щели в шторах, и, судя по углу, под которым солнечный луч падал на стену, было уже около обеда. Новые горячие слезы наполнили ее глаза, но, оглядев комнату, она заметила кое-что новое: на комоде лежала зеленая карточка. Она нахмурилась и заставила себя встать с кровати, чтобы посмотреть, что это было.
Карточка была темно-изумрудного цвета с серебряной буквой «М» на лицевой стороне. Гермиона сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и взяла ее в руки.
«Я все еще сожалею», — вот и все, что было сказано. Слезы снова потекли по щекам, и она прислонилась к комоду, чтобы не упасть. Это были слезы, отличные от первых. Это были слезы облегчения, а не горя. Выплакавшись, она почувствовала себя немного лучше. Тихий стук в дверь прервал ее размышления.
— Грейнджер, — раздался тихий голос. Это был Малфой.
Она вытерла глаза салфеткой, подошла к двери и приоткрыла ее. Драко стоял там один, одетый в свою дорожную мантию.
— Мы уходим, — сказал он.
Сердце Гермионы упало, и она, не стыдясь, дала волю слезам, ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Драко открыл дверь и заключил ее в объятия. Он крепко прижимал ее к себе, как будто никогда не собирался отпускать, как будто мог прогнать всю боль. Она чувствовала, как бьется его сердце, и этот ровный ритм успокаивал ее, как и то, как равномерно поднималась и опускалась его грудь. Постепенно ее рыдания замедлились, а затем и вовсе прекратились. Она отстранилась от него, вытирая глаза.
— Ты хочешь, чтобы мы остались? — спросил он тихо. Она покачала головой, и он приподнял ее подбородок, так что их взгляды встретились. — Гермиона, с тобой все в порядке сегодня? Скажи мне правду. Я ненавижу, что мы оставляем тебя сегодня одну.
Она посмотрела в его глаза и увидела глубокую озабоченность.
— Да, — слабым голосом произнесла она. — Спасибо.
Драко снова заключил ее в объятия, затем отпустил, наклонился и поцеловал в лоб.
— Скоро увидимся, — он повернулся и оставил ее стоять там, прежде чем потерял способность и решимость уйти.
Гермиона осталась стоять, прислонившись к дверному косяку. Прикосновение его губ все еще вызывало у нее головокружение. Остаток дня Гермиона думала о своих родителях, но больше не плакала. Всякий раз, когда она собиралась это сделать, она представляла, как Драко обнимает ее, или его открытку, или доброту в его голосе, и улыбалась. Он действительно помнил. Она обнаружила, что ей на самом деле грустно из-за того, что он не смог прийти в тот день. Относительно небольшие усилия, которые он предпринял ради нее, вселили в нее надежду, и она поняла, что ей очень хочется чаще бывать с ним рядом.
В тот день она больше не плакала.
ooo
Гермиона получила сову от Симуса, в которой говорилось, что ему удалось устроить ей встречу с Нарциссой через три дня после отъезда Гарри и Драко. Утром в день встречи Гермиона встала пораньше и мысленно подготовилась.
Она понятия не имела, чего ожидать, и немного боялась. Смогла бы Нарцисса сказать, что она была рядом с Драко? Стала бы она обзывать ее и унижать? Стала бы она вообще с ней разговаривать?
Когда она прибыла в министерство, то сразу же отправилась на встречу с Симусом на самый нижний уровень здания, где они должны были пройти по длинным подземным туннелям, чтобы аппарировать в Азкабан.
— Спасибо, что пришла, — сказал Симус с мрачной улыбкой. — Нам с ней абсолютно не повезло, поэтому Тейлор согласилась дать тебе попробовать. Ты была единственной, с кем Андромеда могла поговорить. Может быть, Нарцисса будет такой же.
Гермиона кивнула, и они пошли дальше. Она не могла не задаться вопросом, почему Андромеда была откровенна именно с ней, а не с кем-то другим. Был ли Драко прав? Могла ли она почувствовать, что они регулярно работают вместе, и поэтому доверяла Гермионе? И снова ее страхи и вопросы о встрече с матерью Драко нахлынули на нее, и Симусу пришлось трижды окликнуть ее по имени, прежде чем она услышала его.
— Мы здесь, — сказал он, указывая на маленькую комнату управления, откуда их должны были аппарировать в Азкабан вручную.
Гермиону отвели в ту же комнату, где она встречалась с Драко в августе. Нарцисса уже была там, сидела, выпрямив спину, и смотрела прямо перед собой. Ее волосы были идеально выпрямлены, ни одна прядь не выбивалась из прически, и серая тюремная одежда по-прежнему сидела на ней хорошо.
Гермиона села напротив нее. Нарцисса смотрела куда-то поверх плеча Гермионы.
— Добрый день, миссис Малфой.
Нарцисса ничего не ответила и никак не показала, что услышала ее.
Гермиона глубоко вздохнула.
— Меня зовут Гермиона Грейнджер.
Нарцисса медленно перевела взгляд на Гермиону, и когда их взгляды встретились, она приподняла бровь.
— Грязнокровка?
Гермиона сжала челюсти, но не позволила этому слову сорваться с ее губ.
— Да, — сказала она наконец.
Нарцисса моргнула.
— Ну? Почему вы здесь?
— Я хотела поговорить с вами.
— Вы отлично справляетесь со своей работой. Пожалуйста, продолжайте.
— Я разговаривала с вашей сестрой, когда ее только привезли, и у меня было к вам несколько вопросов.
— А, понятно. Значит, вы действительно хотели поговорить со мной, а не разговорить, — пожилая женщина ухмыльнулась. — Честно говоря, вам нужны слова, которые более точно передают ваши намерения. Это значительно облегчает процесс общения.
— Вы, конечно, правы, — неохотно признала Гермиона.
— Я не понимаю, почему моя сестра разговаривает с вами, а не с кем-то другим.
— Она сказала, что это из-за того, как я произнесла ваше имя.
Нарцисса мгновение изучала ее, затем махнула рукой.
— Задавайте свои вопросы.
— Андромеда была задержана по подозрению в причастности к Темным искусствам вместе с вами. Она утверждала, что ничего подобного не было. Какова правда?
— Мисс Грейнджер. Моя сестра никогда, никоим образом, не была связана с Темными искусствами. Такая идея довольно нелепа.
— Я осознаю это, и именно поэтому мне очень любопытно узнать истинную причину внезапного возобновления ваших отношений. У меня есть основания сомневаться в объяснении, которое дала Андромеда.
— С чего вы взяли, что я скажу вам правду? Я могла бы с такой же легкостью солгать, как и она.
— Она сказала мне, что это из-за вашего сына.
Нарцисса мгновенно напряглась при упоминании Драко, глядя на Гермиону так пристально, что та почувствовала себя прозрачной. Ей показалось, что Нарцисса пытается заглянуть в ее мозг, но она не почувствовала никакого воздействия магии. Затем Нарцисса расслабилась, как будто до нее что-то дошло.
— Прошу вас, расскажите мне, что еще рассказала вам моя сестра.
— Она сказала, что вы просили ее прийти, потому что беспокоились о своем сыне. Что вам нужен был кто-то, кому вы могли бы довериться в своих страхах. Люциус этого не услышал бы, а вашей второй сестре было бы все равно. Поэтому вы навестили ее.
Нарцисса глубоко вздохнула.
— То, что она сказала вам — правда.
Гермиона молча обрадовалась. Она была права, когда сказала Драко, что его мать действительно заботится о нем.
— Миссис Малфой. У меня всегда было впечатление, что вы с сыном не очень близки.
— Нет, мы не близки. Но я все же его мать. И я наблюдаю за своим сыном. Я наблюдаю за ним с тех пор, как он был совсем маленьким. Я многое знаю о нем по тому, как он держится, как входит в комнату, как приветствует нас с Люциусом. Два года назад произошло нечто, изменившее его.
У Гермионы перехватило дыхание.
— Что случилось?
— Я точно не уверена. Драко отправили на задание, и он его не выполнил. Но после этого задания он изменился. Все начиналось с малого, но со временем оно разрослось. В последний раз я видела его в середине июля, и его глаза — его глаза — были совершенно не похожи на те, что я когда-либо видела раньше, и они начали меняться после той миссии.
— До этого за ними не было никакой жизни. На самом деле, вплоть до той ночи я опасалась за его жизнь, что он совершит что-нибудь необдуманное и в конечном итоге заплатит своей жизнью. Однако наутро после частично проваленной миссии я увидела, что туман немного рассеялся. Но мне было достаточно того, что я могла это видеть.
— За последние два года я наблюдала, как его взгляд стал более ясным и сосредоточенным, как он стал выше ростом, когда пришел ко мне на чай, как к нему вернулась уверенная походка. Я была взволнована, увидев, что произошло что-то, что вернуло его к жизни, но я боялась того, что это могло означать.
— Почему? Как вы думаете, что это значило?
Нарцисса внимательно посмотрела на Гермиону, прежде чем продолжить.
— Я считаю, что Драко посмотрел в зеркало и в конце концов возненавидел то, что увидел. И что он принял решение изменить свои обстоятельства.
Не могло быть совпадением, что двухлетняя годовщина смерти ее родителей пришлась на то же время, когда Драко внезапно, но незаметно изменился. Ее сердце бешено заколотилось, когда она снова, но на этот раз с большей силой, осознала, что между этими двумя вещами должна быть связь.
— Продолжай, пожалуйста, — попросила Гермиона. — Объясните мне, почему вы испугались.
— Если бы он действительно изменил свое мнение, так сказать, ему грозила бы серьезная опасность со стороны Темного Лорда. Я ничего не слышала о нем с тех пор, как видела в последний раз, и Люциус сказал мне, что он в Индии или где-то в этом роде, но я не могу отделаться от мысли, что он ранен. Или… или даже убит.
— Конечно, кто-нибудь сказал бы вам, если бы он был убит.
Нарцисса покачала головой.
— Люциус и Беллатриса слишком сильно подозревали меня. Они считают, что я сотрудничала с Темным лордом только из-за Драко. Они скрывали бы от меня его смерть, чтобы я не восстала против своего хозяина и не была убита.
Глаза Нарциссы наполнились слезами.
— Я действительно волнуюсь за него.
Гермиона на мгновение отвела взгляд.
— Я верю вам, — сказала она. — Но какое отношение к этому имеет к Андромеда?
— Меда была единственной, с кем я могла поговорить. И она пыталась разузнать о нем через свои связи, но у нее ничего не вышло.
— Андромеду освободили в тот же день, когда вас арестовали. Вы не находите это странным?
Нарцисса уже оправилась от того, что чуть не расплакалась, и ее лицо снова стало суровым.
— На самом деле, нет.
— Вашу сестру задержали, потому что хотели, чтобы она раскрыла информацию о вас или Люциусе, которая помогла бы им в борьбе с Темной стороной. Вас не беспокоит, что она действительно отвернулась от вас?
Нарцисса ухмыльнулась.
— Нет. Андромеда дала им именно то, что я ей велела.
Гермиона ахнула.
— Я… я не понимаю.
— Меда дала им ровно столько, чтобы ее освободили, а меня посадили в тюрьму.
— Но зачем вам это нужно?
Нарцисса снова была на грани слез, и ее рука дрожала, когда она заправляла прядь волос за ухо.
— Люциус.
ooo
Той ночью, лежа в постели, Гермиона не могла не задуматься над словами Нарциссы. Сопоставив их с тем, что сказал ей Гарри, она смогла прийти только к одному выводу. Она боялась рассказывать Драко, но знала, что должна это сделать. И как можно скорее. Он до сих пор даже не знал, что ее арестовали, и Гермиона чувствовала себя ужасно из-за этого. Она скоро расскажет ему, но нужно было выбрать подходящий момент. Он должен был быть в хорошем настроении. Потому что то, что она собиралась ему сказать, быстро испортило бы ему настроение.
ooo
Они вернулись после обеда на седьмой день после того, как ушли. Гермиона А й ф р и д о м доедала свой обед, когда услышала, как они вошли.
Судя по голосу, они были в приподнятом настроении и смеялись, когда закрывали дверь.
— Привет, Гермиона! — радостно воскликнул Гарри. Он крепко, по-дружески обнял ее. — Как у тебя дела?
— Просто отлично. Хотя несколько дней назад я зашла в тупик со своим заданием, — сказала она, улыбаясь. Драко смотрел на нее почти застенчиво. — Мне было так скучно, что я всерьез подумывала о том, чтобы воспользоваться метлой Драко.
Глаза Гарри расширились от изумления.
— Использовать ее для чего? — спросил Драко.
— Чтобы летать, — сказала она.
Драко перевел взгляд с Гермионы на Гарри, затем снова на Гермиону.
— Итак…
— Итак, я ненавижу летать. Я знала, что это будет спешка — пугающая, я знаю — но это начинало казаться привлекательным.
— Что ж, я рад, что мы вернулись и можем помочь тебе развеять скуку, — сказал Гарри.
— У тебя был перерыв? — спросил Драко.
— Да, — сказала она, — но мне нужен был перерыв. Я пыталась найти себе другие занятия, но, не имея возможности уйти, — она бросила на Драко многозначительный, игриво-раздраженный взгляд, — у меня не было большого выбора.
— Что ж, тебе должно быть приятно узнать, что мы почти закончили нашу работу, — сказал Гарри.
Она резко вдохнула.
— Ты разобрался с крестражем? — она посмотрела на Драко, который, казалось, был не слишком обеспокоен. Она не могла сказать ему об этом сейчас, они только что вернулись с длительной миссии, и он заслужил время отдохнуть. Впрочем, скоро.
— Почти, — сказал Гарри. — Мы приближаемся к гибели Волан-де-морта.
— И к вашей неизбежной битве, которая может быть ужасной, — сказала она.
— Мы работаем уже шесть с половиной месяцев, чтобы убедиться, что результат действительно благоприятный, — сказал Драко.
— Я знаю это, — сказала она, — но можете ли вы действительно быть готовы к чему-то подобному?
Драко пожал плечами.
— Ты, конечно, можешь оказаться неподготовленным, чего не скажешь о Гарри.
— Я думала, ты собираешься убить его, Малфой.
— Нет. Зарекся убивать, помнишь?
Гермиона нахмурилась и посмотрела на Гарри.
— Но Беллатриса…
— Все в порядке, Гермиона, — сказал Гарри. — Она получит по заслугам. Я согласен с решением Драко.
Гермионе стало не по себе. Гарри все-таки предстояло встретиться с Волан-де-мортом лицом к лицу. Это пугало ее, но в то же время она испытывала облегчение оттого, что это будет не Драко. Когда это осознание пришло к ней, она почувствовала себя ужасно. Гарри был одним из ее самых близких друзей, а Драко был просто… ну, просто не был. Но он был для нее чем-то особенным.
Гарри сел и взял ее за руку.
— Гермиона, — начал он. Она посмотрела ему в глаза. — Мы знаем это с пятого курса. Я смирился с тем, что от меня требуется — я должен попробовать. Я не могу просто не попробовать.
Гермиона опустила взгляд на свои колени, борясь со слезами.
— Я знаю, Гарри, правда, — она подняла на него глаза, на ее лице была написана решимость. — И ты знаешь, что я сделаю все на свете, чтобы помочь. Даже… — она сглотнула. — …даже позволила тебе уйти.
Глаза Гарри увлажнились, и он обнял ее.
— Я люблю тебя, Гермиона. Спасибо.
— Я тоже люблю тебя, Гарри, — они крепко обнимали друг друга несколько минут. Когда они оторвались друг от друга, Драко уже не было.
Гарри протянул Гермионе салфетку, чтобы она вытерла глаза.
— Просто, чтобы ты знала, Гермиона. Я больше, чем когда-либо, чувствую, что у меня есть шанс на это. Спасибо Малфою. Он уже не тот человек, ты знаешь. Он уже не тот монстр, которым был когда-то.
— Я знаю, — сказала она, кивая.
— Я действительно доверяю ему. Ты можешь в это поверить? — он усмехнулся. — Я, Гарри Поттер, доверяю Драко Малфою. Иногда это все еще ставит меня в тупик.
— Гарри, насколько ты ему доверяешь?
— Я доверяю ему свою жизнь. Я уже доверил, — он пристально посмотрел на нее. — Я доверяю ему тебя.
— Гарри!
— Это правда, — он встал. — Если со мной что-то случится, я знаю, что о тебе позаботятся, и это много значит для меня. Но не волнуйся, я ничего ему не говорил. Я не хочу, чтобы его голова распухла еще больше, чем сейчас. Сейчас он более подавлен, чем был, но все еще немного самоуверен.
Она улыбнулась.
— Да, иногда это заметно.
— Что ж, нам нужно кое-что сделать.
— Хорошо. Я собираюсь навестить Джинни сегодня вечером.
— Ой, правда?
— Да. Только на один вечер. Вы ужинаете вдвоем.
— Почему? — спросил Драко, возвращаясь в комнату.
— Я ухожу.
— С кем? — сухо спросил он.
Она посмотрела на него и приподняла бровь.
— Джинни, я как раз собираюсь в Нору.
Драко подавил желание возразить. Он действительно не хотел, чтобы Гермиона уходила, но не мог придумать достаточно веской причины, чтобы удержать ее.
— Хорошо, ты можешь идти, — сказал он.
Она улыбнулась ему.
— Я не спрашивала. Обед, — сказала она, указывая на бутерброды на столе, и поднялась в свою комнату.
Гермиона спустилась через несколько минут, одетая в простую маггловскую одежду — джинсы и футболку. Драко не смог сдержать улыбки.
— Пока, ребята! Увидимся позже вечером!
— Пока, Гермиона. Я ужасно завидую, что ты собираешься провести вечер с моей женой! — сказал Гарри, провожая ее до двери.
— Я знаю. Я попробую заставить ее немного рассказать о тебе, — Гермиона подмигнула и ушла.
Гарри вернулся на кухню, где Драко готовил бутерброд.
— Почему бы ей просто не остаться на месте? — проворчал он, намазывая хлеб маслом.
— Потому что она Гермиона. Она бы тебе не понравилась, если бы была другой. Ей скучно, и в настоящее время она живет с двумя мужчинами. А ты знаешь, что будет завтра?
Драко нахмурился.
— Нет»… Воскресенье?
— Печально известный, невыносимый, красно-розовый праздник.
— Что? О… ох. Правда? Завтра?
— Боюсь, что так.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Независимо от того, что происходит в мире — эта война, наша работа здесь, нехватка бензина — все девушки во всем мире так или иначе отдают дань уважения этому празднику, будь то со своими близкими или с другими незамужними девушками. Плохое питание и плохие любовные фильмы царят повсюду, по крайней мере, в маггловском мире. В волшебном мире, я полагаю, все еще существует большая доля плохого питания, но, возможно, девочки сжигают фотографии мальчиков, с которыми они хотели бы быть, а не просто дружить.
Драко выглядел так, словно ему только что подарили в качестве домашнего любимца крутого скрюта.
— О, и еще, Малфой, я проведу завтрашний день с Джинни. Это, пожалуй, обязательное условие.
— Хорошо.
Гарри пристально посмотрел на Драко.
— Знаешь, завтра здесь будете только ты и Гермиона.
Драко пристально посмотрел на него.
— И на что именно ты намекаешь?
— Просто будь с ней помягче. Постарайся дать ей передышку.
— На меня? Она такая же враждебная, как и я, если не больше.
— Все равно. Она будет взволнована, так что не провоцируй ее.
— Поттер, я сделаю для тебя кое-что получше. Я даже не увижу ее завтра. Я буду держаться от нее подальше, и ей даже не придется встречаться со мной взглядом. Как тебе это?
Гарри закатил глаза.
— Это немного чересчур, тебе не кажется?
— Нет, если тебе нужны гарантии, что мы не поссоримся.
— Это не совсем то, что я имел в виду.
— О, нет? И что?
Гарри задумчиво посмотрел на него. Он решил не делиться своим мнением с Драко.
— Неважно.
— Нет, скажи. Что?
Гарри вздохнул.
— Было бы неплохо, если бы ты сделал что-нибудь, ну, приятное для нее.
Драко вдруг осознал это.
— Ой! Ты надеялся, что я куплю ей цветы? Или сладости? Признаюсь в вечной любви? — спросил он с сарказмом.
— Что-нибудь. Не такое экстремальное, как «вечная любовь», но все же что-нибудь, — пробормотал Гарри.
— Ну, ты можешь забыть об этом. Этого не случится. Разве мы это уже не обсуждали?
— Нет, ты отказываешься это обсуждать.
— Потому что тут нечего обсуждать! — Драко начинал злиться. — С меня хватит. У нас есть работа, которую нужно сделать.
ooo
В тот вечер, когда Драко лежал в постели и читал, ожидая возвращения Гермионы, он нервничал. Он слышал, что в такие дни, как завтра, могут происходить странные вещи, которые не случились бы в любой другой день. Поэтому Драко решил, что действительно будет избегать Гермиону. На всякий случай.
ooo