ooo
На следующий день Драко устроил Гарри настоящую взбучку. К заходу солнца Гарри был уставшим, раздраженным и сварливым, но Драко не сдавался. В конце концов Гермиона приготовила ужин и послала вспышку сообщить, что он готов. Пока она накрывала на стол, они пришли на кухню, споря.
— Но, в самом деле, Малфой, если я не могу победить тебя, то как у меня будут шансы против Волан-де-морта?
— Гарри, тебе не обязательно уметь побеждать меня. Ты знаешь то, что тебе нужно знать.
Гарри раздраженно сел, нахмурившись. Он знал, ему неоднократно говорили, что не его мастерство поможет ему выиграть битву. Это было то самое, о чем всегда говорил Дамблдор — древняя магия. И все же, когда он бегал кругами, пытаясь избежать попадания заклинания, эта мысль не была утешительной.
Драко помог Гермионе закончить накрывать на стол, а затем они разложили еду. Во время ужина Гермиона попыталась завязать с ними обоими светскую беседу, но безуспешно. Гарри только хмыкнул, а Драко отвечал короткими репликами, показывая, что не хочет разговаривать. Поэтому она не стала возражать и поела в тишине.
Когда все закончили, она встала, чтобы убрать со стола.
— Я сам, — сказал Драко, вставая.
— Гарри, ты не мог бы помыть посуду? — спросила Гермиона. — Мне нужно с ним поговорить.
Драко чуть не уронил тарелку, которую мыл.
— Конечно, — сказал Гарри.
— Это нормально? — спросила Гермиона, обращаясь к Драко.
— Э-э, конечно, — нерешительно сказал он, отходя от раковины.
Гермиона прошла через кухню на крыльцо. Драко вопросительно посмотрел на Гарри, и Гарри пожал плечами.
Драко подождал несколько минут, прежде чем присоединиться к Гермионе на крыльце. У него кружилась голова, а в животе все кипело от волнения, потому что он понятия не имел, о чем она хотела с ним поговорить и почему Гарри должен был отсутствовать. Он попытался придумать, что бы это могло быть, но ничего не приходило в голову.
Гермиона сидела на своем любимом месте, глядя на воду. Луна была яркой, и были видны волны. Он напряженно опустился на стул рядом с ней.
Сначала она ничего не сказала, поэтому он откашлялся. Это привлекло ее внимание, и она повернулась к нему со своего места.
— Я не совсем уверена, как выразить все, что я хотела сказать, поэтому, пожалуйста, дай мне высказаться.
Он медленно кивнул.
— Ладно.
— За день до того, как ты был ранен, твоя мать была арестована.
Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и сурово нахмурился.
— Что? Почему?
— Я уверена, ты помнишь, что Андромеда была в Азкабане за связь с твоей матерью, — она сделала паузу, и Драко кивнул. — Ну, ее освободили в тот же день. Пророк сообщил, что она передала Министерству информацию о твоей матери, чтобы добиться ее освобождения.
Драко был ошеломлен. Естественно, он почувствовал облегчение от того, что она по какой-то причине не захотела говорить о них, но это тоже было тяжело. Он только снова кивнул и отвернулся, чтобы посмотреть на воду.
Он нахмурился.
— Это было больше недели назад, — вспомнил он. — Почему ты рассказываешь мне об этом только сейчас?
— Ты пострадал в тот самый день, когда я прочитала статью в газете. Это совершенно вылетело у меня из головы. Потом я хотела подождать, пока ты поправишься, а потом… ну, а потом ты снова ушел. Я также хотела бы рассказать тебе больше, чем просто о факте ее ареста. Я навещала ее несколько дней назад.
Он снова посмотрел на нее, на этот раз с удивлением.
— Ты… ходила в Азкабан, чтобы повидаться с моей матерью, — произнес он очень медленно, скорее как утверждение, чем как вопрос.
— Да.
— И… почему они позволили тебе увидеться с ней?
— Потому что Андромеда поговорила со мной, и они подумали, что я смогу заставить твою мать тоже открыться.
— Правда?
— Да.
Он недоверчиво покачал головой. Он не знал, что и думать.
Гермиона продолжила.
— Она рассказала мне много чего. Одно из них подтверждает то, во что я поверила после разговора с Андромедой — что она заботится о тебе. Она действительно обратилась к своей сестре из-за того, что беспокоилась о тебе.
Драко усмехнулся.
— Знаешь, моя мама тоже умеет лгать.
Гермиона вздохнула.
— Я ей верю, — твердо сказала она.
— Почему?
— Она сказала мне, что вы двое никогда не были близки, но два года назад она заметила, что в тебе что-то изменилось.
Драко напрягся, и его сердце забилось быстрее. У него не было желания говорить о той ночи, не сейчас. Он пока не мог.
— Она знала, что что-то изменилось, и с тех пор внимательно наблюдала за тобой. Она сказала, что беспокоилась, что твой хозяин или другие пожиратели смерти узнают и убьют тебя. Я думаю, я знаю, что произошло. Он посмотрел на нее, и она увидела что-то новое в его глазах. Не совсем страх, хотя и он тоже был там. — Что-то случилось в ту ночь, когда ты отправился убивать моих родителей. Что-то, что помешало тебе убить меня, верно?
Он кивнул всего один раз, его глаза пробежались по ее лицу в поисках подсказки о том, что, по ее мнению, она знала.
— Ты можешь мне сказать? — тихо спросила она.
Драко сделал три размеренных вдоха, затем сказал:
— Пока нет.
— Почему нет?
Он покачал головой.
— Я не могу. Не могу, пока все не закончится.
— Но… это важно, и это каким-то образом касается меня. Я имею право знать.
— Это правда. Однако я имею право рассказать тебе, когда сочту нужным.
Она тяжело вздохнула, подавляя беспомощное разочарование и желание сказать что-нибудь язвительное.
— Ты уверен, что не расскажешь мне?
Он посмотрел на нее.
— Да. И я не шучу.
После того, как они несколько мгновений молча смотрели друг на друга, Гермиона кивнула.
— Ладно. Но это еще не все, что я хотела тебе сказать.
Он нахмурился и склонил голову набок.
— М?
— Нет, — сказала она, и он увидел, что теперь она заламывает руки. — Это… еще не все. Во-первых, все это было планом, разработанным твоей матерью.
— Что именно? — спросил Драко.
— Нарцисса знала, что Андромеда, скорее всего, вызовет подозрения, когда начнет навещать ее. Она знала, что это только вопрос времени, когда Андромеду доставят в министерство для допроса. Затем, по прошествии определенного времени, Андромеда передаст министерству что-то о твоей матери, что-то важное, но не ужасное. Нарцисса хотела, чтобы ее арестовали.
— Почему? — спросил Драко. Его мать и тюрьма… Он знал, что это не лучшее сочетание.
— В том-то и дело. Твоя мать наблюдает не только за тобой, но и за Люциусом. В конце концов, он ее муж, и она знает его лучше, чем кто-либо другой. Она сказала мне, что он тоже изменился, и не в лучшую сторону. Она сказала, что он стал более жестоким, более оскорбительным на словах по отношению к ней. Она сказала, что иногда с трудом узнает его. Его глаза стали темнее и более… Она употребила слова «сумасшедший» и «неуравновешенный».
— Ну, ты же знаешь, у него не совсем все в порядке с головой. Не может быть, чтобы он делал то, что делает, не задумываясь и не беспокоясь.
Гермиона заерзала на стуле, и он понял, что сказал. По сути, он отдалился от своего отца, сказав, что они разные. Хотя на самом деле она, вероятно, все еще думала, что они одинаковые. Однако она больше ничего не сказала, и он подозревал, что это из-за того, что она когда-то пообещала никому не говорить о Люциусе. Но Драко обнаружил, что отчаянно хочет знать, о чем она думает. Он просто не знал, как выяснить то, что он действительно хотел знать — теперь, после всего того времени, что он провел с ней, неужели она все еще думает, что он такой же, как все остальные пожиратели смерти?
— Что-нибудь еще? — тихо спросил Драко.
— Да. Только это всего лишь мое мнение. Предположение, — он кивнул. — Я… я думаю, Люциус может быть крестражем. Я имею в виду, все сходится. Он внезапно стал более жестоким, чем обычно, и нацелился особенно на тебя. Его не слишком волнует, что подумает Волан-де-морт, если узнает, о том, что он с тобой делает. И потом, твоя мать — она боится собственного мужа! Она предпочла оказаться в тюрьме, а не дома. Она дождалась, пока Люциус уйдет, напав на тебя, чтобы Андромеда передала информацию. И она, как никто другой, заметила в нем перемену. Добавленная жестокость, безусловно, имела бы смысл, если бы он был наделен частью души Волан-де-морта.
Она говорила быстро, не желая останавливаться или даже переводить дыхание после того, как начала. Теперь она наблюдала за ним, ожидая вспышки гнева или того, что он мог бы сделать.
Он закрыл глаза и провел рукой по волосам.
— Да. Мы решили, что это он или кто-то другой. Но я думаю, что это он.
Гермиона выдохнула, но не знала, что сказать.
— Мне жаль.
— Почему? — спросил он очень усталым голосом, обращаясь скорее к самому себе, чем к ней. — Я имею в виду, все сходится. Я просто… Я не могу не задаться вопросом, почему он? Темный Лорд неоднократно повторял мне, что никогда не дал бы Люциусу таких полномочий. Если только ему не все равно, что с ним будет, но это очень важная работа.
— Драко? — спросила Гермиона.
— Хм? — рассеянно произнес он, оглядываясь на нее.
— Это… Я имею в виду… Ты… в порядке?
Он моргнул.
— Что?
— Я просто… Это твой отец. И… ну, если он крестраж, тогда… — она замолчала, не желая заканчивать предложение.
— Он должен умереть, — ровным голосом произнес Драко.
— Ну хорошо. Но я имею в виду, что он твой отец. Разве не так… тяжело?
— Посмотри, каким он меня вырастил, — с отвращением сказал Драко. — Не совсем то, чем можно гордиться.
— Но ты сделал выбор быть другим, — тихо сказала она.
— Немного поздновато, тебе не кажется? — спросил он, глядя прямо на нее.
Она глубоко вздохнула.
— Говорят, лучше поздно, чем никогда. В конце концов, ты показал, что совсем на него не похож.
У него словно гора с плеч свалилась. Он знал, что Гарри доверяет ему и верит в него. Однажды она сказала, что, по ее мнению, он изменился, но тогда он не был в восторге, услышав это. Он все еще чувствовал, что должен был оттолкнуть ее. Однако теперь он был благодарен ей за поддержку. Он начал получать удовольствие от ее присутствия в своей жизни, и не только потому, что находил ее общество приятным. Она стала для него опорой, обеспечила прочный фундамент, на который он мог положиться.
До него дошло, что он не был уверен, хочет ли возвращаться к жизни без поддержки, которую она ему давала. Он был готов просто… уплыть, обреченный исчезнуть. И она произнесла его имя… Он чувствовал себя почти неуязвимым.
Он медленно кивнул, уверенный, что, если заговорит слишком быстро, она услышит по его голосу все, что он чувствует.
— А ты… хочешь поговорить об этом? — спросила она.
— Ты правда думаешь, что я бы этого хотел? — спросил он немного срывающимся голосом.
— Ну нет, но… если ты это сделаешь, ты знаешь…
Драко снова посмотрел на воду и почувствовал, как прохладный ветерок пробежал по его волосам. Все было как новенькое; он чувствовал себя почти как новенький.
— Знаю. Итак, моя мать. После всего этого ты поможешь ей выбраться, верно?
— Да, — сказала Гермиона. — И, честно говоря, что бы ни сказала им Андромеда, это не стоило пожизненного заключения. Я думаю, для нее было бы лучше остаться в тюрьме, пока все это не закончится.
Он кивнул.
— На данный момент я тоже. Там она в безопасности, и если мой отец действительно является крестражем… Ей нужно быть от него как можно дальше.
— И поскольку она будет там до конца, не будет никаких причин подозревать, что она в этом замешана.
— Вот именно, — он повернулся, посмотрел на нее и улыбнулся такой искренней улыбкой, какой, как ей казалось, она никогда раньше не видела. Это произвело на нее одновременно приятное и неприятное впечатление. Она почувствовала, что краснеет, и отвела взгляд, прежде чем он успел это заметить.
— Спасибо, — сказал он, и он действительно это имел в виду. Он сказал это.
— Не за что, — сказала она, испытывая странное чувство восторга.
— Ты должна знать, что это очень приблизило нас.
— Насколько? — медленно спросила она.
Драко на мгновение задумался.
— Мне нужно поговорить с Гарри, но, думаю, недели через две. Может быть. Зависит от того, насколько легко будет окончательно подтвердить, что Люциус и есть крестраж.
— Итак, две недели. Что произойдет потом?
— Тогда второй этап завершен, и мы переходим к третьему. Мы вернемся через две недели для окончательных приготовлений. Нам нужно, чтобы ты выполнила свою задачу как можно скорее.
Она кивнула.
— Я могу закончить его за эти две недели.
— Хорошо.
— Последние приготовления к чему?
— Нам понадобится провизия на месяц, а может, и больше.
— На месяц? Тебя не будет целый месяц?
— Да. Может быть, и дольше.
— Чем занимаешься?
— Не имеет значения, — твердо сказал Драко.
— Какая провизия? — спросила она.
— Еда, вода, лечебные зелья по мелочи, — продолжил Драко. — Все, что может оказаться полезным.
— Хорошо, я сделаю все, что смогу, чтобы закончить свою работу и заняться приготовлением зелий.
Он кивнул.
— Хорошо. Как только мы уйдем, мы, вероятно, не сможем вернуться, поэтому мы дадим тебе инструкции, что делать, если… у нас ничего не получится.
Она кивнула, сердце ее налилось свинцом.
— Значит, через полтора месяца я буду либо в восторге, либо… — она не смогла заставить себя произнести альтернативный вариант. — Нет.
Драко только кивнул и встал.
— Мне нужно поговорить с Гарри.
— Хорошо, — тяжело произнесла она. — Драко… Я серьезно.
Он пристально посмотрел на нее, понимая, что она снова говорит, что он может поговорить с ней, если понадобится. В то же время, что она на самом деле хотела сказать, застряло между ее словами, так это то, что она была рядом с ним, если бы он в ней нуждался. Он кивнул, снова не в силах что-либо сказать, и ушел.
ооо
Позже в тот же день Гарри и Драко вышли потренироваться на карнизе. Через несколько часов Гермиона вышла на крыльцо почитать, но вместо этого подошла к краю обрыва и посмотрела вниз.
Они сражались, и это было невероятное зрелище. Заклинания разлетались во все стороны яркими разноцветными вспышками в лучах заходящего солнца. Оба мужчины казались размытыми пятнами, так быстро они двигались. Наблюдая за ними, она заметила, что Драко, кажется, быстрее. Он контролировал ход боя и, казалось, был на несколько шагов впереди Гарри.
Гарри, со своей стороны, выглядел так, словно едва избежал удара. Он реагировал, в то время как Драко решал, как будет развиваться поединок. Внезапно Гарри споткнулся и был поражен ярко-синим проклятием, отбросившим его к краю обрыва. Она ахнула, но за мгновение до того, как он ударился о стену, он застыл в воздухе.
Глаза Гермионы расширились, и она посмотрела на Драко, который направлял свою палочку на Гарри, сосредоточенно нахмурив брови. Его губы почти незаметно шевелились. Она снова посмотрела на Гарри и увидела, как его осторожно опускают на землю. Когда его тело коснулось земли, Драко отпустил заклинание, и Гарри рухнул ничком. Мгновение спустя он собрался с силами и встал, отряхивая мантию.
— Еще раз, — услышала она голос Малфоя. Гарри застонал, но, тем не менее, повернулся к нему лицом. Гермиона была поражена тем, насколько умелым был Драко. Казалось, он предугадывал действия Гарри и обладал идеальным контрзаклинанием.
Она отошла от края и вышла на крыльцо. Когда Малфой успел стать таким… ну… хорошим? Она не помнила, чтобы за шесть лет совместной учебы в школе у них были такие способности, но тогда она совсем его не знала и, конечно, не обращала на него особого внимания. Конечно, он достаточно хорошо закончил Среднюю школу, чтобы учиться на тех же курсах, что и она. Неужели он действительно был таким умным все это время, а она этого не знала? Гермиона покачала головой и обратила свое внимание на книгу, которую читала, пока не заснула.
ооо
Когда она проснулась на следующее утро, Драко снова укрыл ее, и она поняла, что они ушли. Она глубоко вдохнула его запах, чтобы запомнить его на весь день, и легла на крыльцо, слушая, как просыпается мир.
Следующие двенадцать дней Гермиона была постоянно занята. Она быстро закончила уборку, затем начала собирать еду и другие принадлежности для Гарри и Драко и готовить различные целебные зелья. Она также приготовила несколько дополнительных целебных зелий, чтобы иметь их под рукой при более серьезных заболеваниях, если им понадобится обратиться к ней за исцелением.
Затем Гарри и Драко вернулись через двенадцать дней, а не через четырнадцать, как предполагалось.
— Гермиона!
Сердце Гермионы замерло при звуке паники в голосе Гарри, и, представив себе избитого, окровавленного Драко, она побежала к входной двери. Гарри и Драко стояли рядом, оба вполне живые, и она выдохнула, затаив дыхание.
— О, ты напугал меня, Гарри!
— Помоги Малфою! — настаивал Гарри.
— Что? — потом она заметила, что Драко слегка позеленел и глаза у него остекленели. — Что случилось?
Гарри убрал руку с плеча Драко и снял черную тряпку, обнажив глубокую, черную, пузырящуюся рану.
Гермиона ахнула. Драко опасно покачнулся, и Гарри пришлось буквально поддерживать его.
— Отнеси его на кухню, — сказала она. Драко посмотрел на нее горящими глазами, и она поняла, что ей придется действовать быстро. Гарри подвел его к стулу, прислоненному к стене.
— Что случилось, Гарри?
— Я не уверен, правда. Я не видел, как это произошло. Он дрался с двумя или тремя из них, я разбирался с одним, и я услышал крик боли, но когда я обернулся, на ногах остался только он. На его плаще и рубашке была глубокая рана, и я увидел ярко-красную кровь. Затем он как бы пошатнулся вперед и упал на колени. Я оглушил своего противника и подошел к нему сбоку. К тому времени он приобрел нездоровый зеленоватый оттенок, а из раны сочилась черная жидкость.
— Похоже на кинжал или другой острый предмет. Что это за пожиратели смерти и их заостренные инструменты? Что случилось с меткими заклинаниями и тому подобным? — Гермиона рылась в шкафу в поисках зелья фиолетового цвета. Она капнула пару капель на рану, и из нее поднялся зеленый дым.
— Отравленный острый предмет. Я думаю, что он задел крупную артерию, — сказала она, снова роясь в поисках другого флакона, на этот раз с темно-зеленой жидкостью. У Драко изо I_free-dom рта пошла пена. Гермиона заставила его открыть рот и влила содержимое флакона ему в горло. — Давай же, — пробормотала она.
Глаза Драко закрылись, и на мгновение показалось, что он потерял сознание. Затем внезапно они распахнулись, ясные и грозные, как всегда. Она облегченно вскрикнула и застенчиво улыбнулась, обратив внимание на саму рану. Зеленая жидкость перестала сочиться, но кожа вокруг нее все еще была черной.
— Гарри, принеси мне, пожалуйста, один из флаконов с надписью «кровь», — он подошел к шкафу, чтобы достать то, что ей было нужно, и протянул ей. Она покачала головой. — Нет, я собираюсь перевязать артерию. Когда я тебе скажу, заставь его выпить это.
— Ладно.
Гермиона сосредоточенно прикусила губу, когда нашла разорванный кровеносный сосуд и с помощью магии соединила концы вместе.
— Хорошо, продолжай.
Гарри осторожно заставил Малфоя выпить зелье. Спустя долгое время после того, как он проглотил, его глаза открылись, и он закашлялся.
— Это отвратительно, Грейнджер.
— Я тоже рада тебя видеть, Малфой, — сказала она, закрывая глубокую рану. На это у нее ушло около двадцати минут, потому что ей приходилось восстанавливать каждый слой кожи по отдельности, а также каждый крошечный кровеносный сосуд и каждое мышечное волокно.
Когда она закончила, Драко прислонился головой к стене и стал медленно и глубоко дышать.
— Ого, яд творит странные вещи с твоим сознанием. У меня было видение, как вы с Гарри скачете — да, именно скачете — вокруг костра, распевая песни. Я был привязан к большой палке и вращался над огнем. Ты сказала Гарри, чтобы он намазал мне нос побольше паприки, сказала, что я неправильно готовлю.
Гермиона не смогла удержаться от смешка.
— Правда?
— Да, и я даже не волновалась по этому поводу. Помню, я подумал, что моему носу не помешало бы еще немного паприки.
— Ну, мы же не собираемся поджаривать тебя на костре в ближайшее время, верно, Гарри?
— Говори за себя, я умираю с голоду!
— Гарри! — пожурила его Гермиона.
— Шутка, Гермиона, расслабься, — сказал он, подходя к шкафам, чтобы посмотреть, что там есть.
Гермиона снова обратила свое внимание на Драко.
— Тебе придется принимать это зелье в течение двух дней, чтобы яд перестал действовать. Это был особый яд, который может оставаться в крови до сорока восьми часов. И тебе нужно немного отдохнуть. С тобой еще что-нибудь не так?
Драко нахмурился и попытался вспомнить, что произошло, но у него действительно не получилось. Затем он осмотрел себя и обнаружил, что у него немного болит голова.
— Хм, моя голова? Мне кажется, она немного затуманена.
— Наклонись, дай я посмотрю, — скомандовала Гермиона. Она заколебалась, внезапно почувствовав себя очень неловко, прежде чем положить руки на голову Драко и ощупать его череп, чтобы убедиться, что на нем нет шишек, царапин или чего-то еще. Она медленно провела пальцами по его мягким, тонким волосам, вспоминая все те моменты, когда ей было интересно, каково это — чувствовать их между своими пальцами.
Это было самое удивительное, что Драко когда-либо испытывал. Никто, кроме него, никогда не прикасался к его волосам, не говоря уже о голове, и то, как она провела по ним пальцами, слегка надавливая, еще больше затуманило его разум. Он почувствовал, что расслабляется, и зевнул. Затем внезапно он почувствовал стреляющую боль в голове.
Гермиона обнаружила что-то крошечное, застрявшее у него в затылке.
— О, здесь что-то есть, — сказала она и наклонила его голову еще ниже, чтобы получше рассмотреть. Драко остался стоять, уставившись на ее ноги. На ней были старые шлепанцы, а ногти выкрашены в нежный розовый цвет. Он нахмурился. Он никогда не представлял Гермиону розовой девушкой. Он уже собирался спросить об этом, когда почувствовал еще одну острую боль.
— Поняла, — торжествующе сказала она, отпуская его голову. Когда он сел и сердито посмотрел на нее, она протянула ему кусочек хрусталя. — Как теперь с расплывчатостью?»
— Лучше. Спасибо, — он совсем забыл о розовом.
— Ладно. Так что отдохни следующие двадцать четыре часа, а потом не торопись.
— Но, Гермиона, нам пора возвращаться, — запротестовал Гарри.
— Что ж, тебе придется подождать, — она повернулась, чтобы перехватить жалкую попытку Гарри приготовить ужин.
Драко многозначительно посмотрел на Гарри, и тот кивнул.
Гермионе удалось приготовить фантастический ужин, после которого парни были сыты и готовы ко сну пораньше. Она, довольная, уснула на качелях у крыльца.
Когда она проснулась, парней уже не было, и она мысленно выругала себя за то, что не подумала о том, что они могут уйти, не дождавшись ее. Ее охватил страх. Драко был недостаточно здоров для длительных путешествий, магических или нет, и уж точно не в том состоянии, чтобы сражаться.
Когда она зашла на кухню, то заметила, что Драко прихватил с собой несколько флаконов с зельем, чтобы бороться с ядом. Сильное беспокойство сменилось затаенным беспокойством. Она вздохнула. Он был умным человеком и знал, что делает. Она только надеялась, что это не обернется дорогостоящей ошибкой.
ooo