ooo
Парни ослабили хватку, желая разорвать контакт. Драко почувствовал, что впервые за долгое время может дышать. Гарри собирался выслушать его.
— Спасибо, Гермиона, — сказал Гарри. — Ты можешь идти.
— Но как я узнаю, нарушишь ли ты свою клятву?
— Заклинание скажет об этом.
Она хотела остаться. Очевидно, должно было произойти что-то серьезное. Но Драко метал на нее свирепые взгляды, поэтому она посмотрела на него в ответ и вышла из комнаты во второй раз за день.
Час спустя Гермиона наблюдала, как Гарри выводит Малфоя из своего кабинета. К нему вернулись привычная ухмылка и уверенная походка. Другой парень, которого она видела в кабинете Гарри, призрак, исчез. Хотя авроры уже вернулись с обеда, большинство из них были на совещании, и лишь немногие смогли мельком увидеть, как Гарри ведет Драко Малфоя по кабинету, направив палочку ему в спину. Гарри поймал взгляд Гермионы и жестом пригласил ее следовать за ними.
Она выбралась из-за стола и быстро вышла в коридор, где ей пришлось бежать, чтобы догнать их. Ни Гарри, ни Драко не произнесли ни слова, и она заметила, что Гарри убрал свою палочку. Гарри повел их к лифту, на котором они спустились на самый нижний уровень, даже ниже старых залов судебных заседаний, где когда-то судили Гарри. Когда они вошли в промозглый, сырой коридор, они были одни.
— Гермиона, Малфой собирается провести некоторое время в Азкабане. Мне нужно, чтобы ты отвела его туда и зарегистрировала.
— Я? — спросила она, встревоженная мыслью о долгом путешествии по подземным коридорам в компании Пожирателя смерти. Драко одарил ее злобной ухмылкой, явно наслаждаясь ее неловкостью.
— Да, Гермиона. Мне нужно увидеться с Грюмом и кое о чем позаботиться. Важно, чтобы все произошло как можно быстрее и тише.
— Хорошо, — нервно сказала она, желая узнать, что произошло между двумя врагами.
Гарри протянул ей листок пергамента.
— Передай это охранникам. Здесь содержатся мои инструкции. Также я попрошу тебя несколько раз сходить в Азкабан, чтобы взять у него показания. Не волнуйся, — добавил Гарри, увидев выражение лица Гермионы, — он ничего не сможет тебе сделать. Это было частью соглашения, и еще потому, что я наложил на него столько заклинаний, сколько смог вспомнить, чтобы он не прикасался к тебе.
— Не то чтобы я хотел этого, — пробормотал Драко себе под нос, но достаточно громко, чтобы она услышала.
Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Она смогла только кивнуть.
Гарри взял ее за плечи и заглянул в глаза.
— Спасибо, Гермиона, правда. Я знаю, это тяжело. Скоро все закончится, — сказал он слишком тихо, чтобы Драко мог расслышать. Она снова кивнула, придав лицу решительное выражение. Гарри оставил их в коридоре.
Гермиона проводила его взглядом. Когда шум лифта перестал слышаться, она развернулась и пошла по длинному коридору к месту аппарирования в Азкабан.
— Пошли, хорек, — сказала она и услышала, как он двинулся за ней, но медленно. — Не отставай, или я прокляну тебя.
Они шли молча минут пятнадцать. Драко уже начал беспокоиться о темном замкнутом пространстве, когда увидел свет. Они вошли в маленькую комнату, в которой едва хватало места для них двоих. Она повернулась к нему, и он ухмыльнулся, увидев, как неловко она выглядит.
— Не говори ни слова, или я прикоснусь к тебе, — пригрозила она. В глубине души ему хотелось рассмеяться, но она выглядела такой сердитой, что он решил: она действительно думает, что это его заденет. Он закатил глаза и отвернулся.
— Э-э, здравствуйте, мисс Грейнджер, куда вы направляетесь? — раздался хихикающий голос из ниоткуда. Затем в окне за спиной Драко показалась седая шевелюра, принадлежавшая невысокому жилистому волшебнику, взгляд которого говорил о том, что его слишком долго держали в неведении. Он сидел в помещении, похожем на диспетчерскую, но там была только одна большая зеленая кнопка.
— А ты как думаешь, куда? — резко спросила она, ни на секунду не обрадовавшись юмору, который он уловил в своем вопросе, когда в этом универсальном пункте их могли высадить только в одном месте.
— Да, тогда Азкабан. Держитесь крепче! — он одарил ее безумной улыбкой и радостно нажал на кнопку.
После неприятного ощущения, сопровождающего трансгрессию, они оказались в комнате, похожей на ту, которую только что покинули. Гермиона вывела Драко в другой коридор. Они шли минут двадцать в мучительном молчании, пока не добрались до конца туннеля, который пересекался с железнодорожными путями. Перед ними появился вагон, и они сели в него. В вагоне сидел маленький волшебник с белыми глазами.
— Куда? — спросил он.
«У этих людей нездоровое чувство юмора», — подумала Гермиона. Но, с другой стороны, они действительно сопровождали приговоренных к смерти в место, полное ужаса, так что можно предположить, что у них немного не все в порядке с головой.
— Косой переулок, как ты думаешь, куда?
Волшебник усмехнулся и покачал головой. Тележка тронулась, сначала медленно, затем с невероятной скоростью. Драко подумал, что его сейчас стошнит от постоянной тряски.
Когда они добрались до относительно ровного участка пути, Драко посмотрел на Гермиону, которая смотрела куда угодно, только не на него.
— Ты боишься меня, Грейнджер?
Она повернулась, чтобы оглядеть его с головы до ног. Он, безусловно, был пугающим, с неприятным выражением лица, которое было его постоянным спутником, и манерой держаться, которая просто излучала силу и превосходство. Но она знала, что это не так.
— Нисколько, — пренебрежительно ответила она и снова уставилась в стену.
— Почему нет? Ты должна бояться, — небрежно сказал он, откидываясь на край тележки, дразня ее своими словами.
— Почему нет? Потому что я вижу насквозь твое маленькое представление, которое ты разыгрывал все время, сколько я тебя знаю. Я знаю, что в глубине души ты просто испуганный маленький мальчик, чей папа никогда не говорил ему, что любит его.
Маска безразличия мгновенно слетела с лица Драко, сменившись неприкрытой яростью. Он наклонился к Гермионе так близко, как только мог, не прикасаясь к ней. Она чувствовала его дыхание на своем лице и видела гневный блеск в его глазах.
— Никогда не смей говорить со мной о моем отце, слышишь меня? — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Если ты это сделаешь, я позабочусь о том, чтобы ты больше никогда не заговорила. Ты сама не понимаешь, что говоришь, и если ты знаешь, что для тебя лучше, ты заткнешься.
Гермиона отшатнулась от его резких слов, но не отвела взгляда. Она не отводила его, пока он не отвернулся, чтобы продолжить свое занятие — разглядывать стену. Затем она закрыла глаза и глубоко вздохнула.
Ладно, подумала она, может быть, какая-то часть ее души боялась его.
Несколько минут прошло в молчании. Затем Драко заговорил снова, непринужденно, как будто вспышки гнева по поводу его отца никогда и не было.
— Держу пари, тебе интересно, о чем мы с Поттером говорили.
— Не умеешь молчать, Малфой? — съязвила она.
Он пожал плечами.
— Неважно.
Снова молчание.
— Жаль, что Поттер не может тебе сказать, — протянул он, растягивая слова. — Конечно, я мог бы рассказать тебе, знаешь ли. Все, что тебе нужно сделать, это…
— Избавь меня, Малфой. Я действительно предпочла бы не знать.
— Как пожелаешь, — сказал он.
Гермиона уставилась в стену, плотно сжав губы, отказываясь поддаваться на уговоры. Остаток пути они ехали молча. Она провела это время, размышляя о том, о чем он хотел заставить ее умолять его: о том, что они с Гарри обсуждали. Она отчетливо помнила, как Малфой сказал, что у него нет намерения сидеть в тюрьме, и вот его увозят в буквальном смысле этого слова. Ее любопытство было настолько велико, что она думала, что вот-вот лопнет. Но просто подожди, сказала она себе. Гарри расскажет ей подробности позже. Или все-таки не расскажет? Он дал себе клятву, что, возможно, не сможет ничего ей рассказать. Малфой был единственным источником нужной ей информации. Но гордость Гермионы была сильнее любопытства, и она смирилась с тем, что, возможно, никогда ничего не узнает. Она утешала себя мыслью, что Гарри контролирует ситуацию, какой бы она ни была.
По мере приближения к месту назначения поездка становилась все более неудобной. Когда они сошли с тележки, Драко остановился, опасаясь, что съеденный накануне обед выйдет наружу.
— А мы не могли просто аппарировать? — сердито спросил он.
— Iфри_dom Извини, это было бы просто бессмысленно, не так ли? Позволить аппарировать в тюрьму. Правда, Малфой, я думала, что ты умный.
Он нахмурился, но ничего не сказал. Он не стал уточнять, что, конечно же, знал, что в тюрьму нельзя аппарировать. Он просто жаловался на то, что для того, чтобы попасть туда, требуется много работы.
Гермиона и Драко прошли по другому коридору и, наконец, оказались в маленькой квадратной комнате, где двое охранников сидели и читали «Пророк».
— Что это? — спросил Драко.
— Охрана, — ответила Гермиона, передавая охранникам инструкции, которые Гарри прислал с ней. Она оглядела комнату, увидела занавеску для уединения и внезапно обрадовалась, что именно она привела его сюда. Она посмотрела на Драко с таким странным выражением восторга, что это напомнило ему о том, как, по его представлениям, должен был выглядеть Чеширский кот. Он вздрогнул. Затем Гермиона заговорила.
— Раздевайся. — Малфой побледнел — ну, еще больше — и его глаза расширились. Она одарила его ухмылкой, сравнимой с его собственной. — За ширмой, конечно, — сказала она так невинно и убийственно мило, как только могла. Он бросил на нее сердитый взгляд и скрылся за занавеской. — И надень это, — она протянула ему типичную тюремную одежду — серые штаны и майку. Он появился через несколько минут.
— Боже, как же пали сильные мира сего, — съязвила она, улыбаясь.
— Я так рад, что тебе нравится, — сказал он, протягивая ей свою одежду и мантию.
— О, я рада. Безмерно, — сказала она и отдала его одежду охраннику, но мантию оставила себе. — Ух ты, это действительно красивая мантия, Малфой. Она такая мягкая и сделана из такого прекрасного материала, — она с восторгом потрогала материал и оценила его качество. — Я думаю, что оставлю ее себе. Моему коту нужна новая когтеточка.
Она улыбнулась, когда он бросил на нее свирепый взгляд.
— Эта мантия стоит таких денег, каких ты никогда не видела.
Она, казалось, о чем-то напряженно размышляла.
— Хм… Тогда, может быть, я оставлю ее себе. Ты ведь не возражаешь, правда? Если к ней прикоснется грязнокровка? Ты, конечно, сможешь забрать ее, когда выйдешь на свободу. Но теперь, когда я думаю об этом, я не уверена, что ты сможешь привести себя в порядок.
Он продолжал сверлить ее взглядом.
— Просто помни, Грейнджер, я пробуду здесь недолго, и мы увидимся очень, очень скоро, — он ухмыльнулся, когда ее улыбка чуть померкла.
— Верно, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал невозмутимо. — Мы скоро увидимся. Но я буду по одну сторону стекла, а ты — по другую, — она одарила его самодовольным взглядом и повернулась, чтобы поговорить с охранниками. Старший охранник подписал документы о переводе и вернул их Гермионе.
— Мы заберем его отсюда, — сказал он, вежливо кивая ей.
— Спасибо. Не стесняйтесь, поколотите его немного, — весело сказала она, направляясь к двери, чтобы вернуться в министерство.
Охранник нахмурился.
— Извините, мисс Грейнджер, но нам дали строгие указания позаботиться о том, чтобы с ним ничего не случилось. По крайней мере, физически.
Драко ответил ей самодовольным взглядом и подмигнул.
— Позже, Грейнджер.
Охранники отвели Драко Малфоя, самого разыскиваемого человека в волшебном мире, в Азкабан.
Как только дверь за ними закрылась, колени Гермионы подогнулись, и она, дрожа, опустилась на пол. Она сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем почувствовала уверенность в том, что сможет снова встать, а затем сделала еще несколько вдохов на всякий случай. Когда она почувствовала, что готова встать, она встала и собрала пергаменты, которые Гарри прислал с Малфоем. Затем она вернулась в Министерство, погруженная в свои мысли на протяжении всей поездки.
У нее закружилась голова от того, какое впечатление произвела встреча с Малфоем после стольких лет разлуки. В последний раз она видела его лицо в ту ночь, когда был убит Дамблдор. Что ж, по правде говоря, она видела его на бесчисленных плакатах с объявлениями о розыске, но все они были изображениями шестнадцатилетнего мальчика. Сегодня она увидела человека, в которого он превратился, и на удивление мало изменился. Она проклинала его за хорошие гены, которые подарили ему безупречную кожу и идеальные волосы. Но она заметила некоторые изменения, в основном в чертах его лица. Они были тверже, в них было больше остроты. Ей хотелось заглянуть ему в глаза, чтобы понять, что она там увидела, но для этого ей пришлось бы пристально смотреть на него, пока он позволял ей это делать, а она сильно сомневалась, что он охотно согласился бы.
Нахмурившись, Гермиона прокручивала в голове события прошедшего дня, возвращаясь в Министерство. Для нее ничего не имело смысла, и она была настолько эмоционально измотана, что решила дать своему разуму подремать до конца поездки. Через тридцать минут она оказалась в последнем туннеле, ведущем в Министерство. Она вызвала лифт и поднялась на второй уровень, где направилась прямо в кабинет Гарри и плюхнулась в кресло.
— Привет, — ласково сказал он. — Как все прошло? Он доставил тебе какие-нибудь неприятности?
— На самом деле нет, просто обычный жест «лучше тебя». Ничего такого, с чем я не смогла бы справиться. Доставила его в службу безопасности. И я сохранила его мантию, — она приподняла его, чтобы Гарри мог ее увидеть.
— Выглядит неплохо, — сказал он.
— Да. Не знаю, что я собираюсь с ней делать, я просто сделала это, чтобы вывести его из себя.
— Сработало?
— Да, — сказала она, устало улыбаясь.
— Хорошо.
Затем Гермиона передала Гарри документы Драко.
— Все в порядке, Гарри. Хотя я не понимаю, почему ты запретил охранникам трогать его. Мне он кажется совершенно безобидным.
Гарри усмехнулся.
— Он нужен мне в лучшем виде, вот и все, что я могу сказать.
Гермиона облокотилась на стол Гарри.
— Гарри, что ты можешь рассказать мне о том, что произошло сегодня?
Гарри посмотрел на своего друга.
— Немного. Мы заключили соглашение в соответствии с политикой Министерства, с условиями и всем прочим, Грюм подписал его. Остальное придется передать тебе, как того хочет Малфой.
— Почему он хотел мне что-то сказать? Что он мог сказать такого, что могло бы как-то повлиять на меня?
Гарри пожал плечами, искоса поглядывая на нее.
— Он расскажет тебе, если захочет, хотя я не думаю, что на данный момент он будет слишком нетерпелив. У него будет несколько возможностей поговорить о том, что было сказано под Обетом, так как ты должна время от времени навещать его.
Она застонала.
— О, я должна, Гарри? А кто-нибудь другой не может ходить?
— Нет, прости. Это невозможно. Я очень, очень ценю это, Гермиона, и я перед тобой в большом долгу, хорошо? Просто назови, я сделаю все для тебя.
Она скептически посмотрела на него, затем улыбнулась.
— Хорошо, Гарри, но я запомню это одолжение.
— Обращайся, — тепло ответил он. Затем вздохнул. — Я устал. Это был невероятный день. Если бы кто-нибудь сказал мне, что Драко Малфой зайдет сегодня в мой кабинет, я бы отправил его в больницу Святого Мунго на обследование.
— Я знаю. Так кто-нибудь вообще говорил об этом?
— Ну, некоторые приходили спросить, что происходит, но я старался говорить как можно меньше, заверяя, что все в порядке и все это идет на пользу Министерству.
— Когда мне нужно идти к нему? — спросила она.
— Как насчет завтра? — спросил он, пригибаясь, чтобы избежать того, что, по его мнению, она могла в него бросить.
— Завтра?! Но у меня так много работы с другими заданиями, Гарри. Как я могу это сделать?
— С этого момента считай, что это твое основное задание. Когда тебе нужно будет поработать над чем-то еще, я дам тебе знать. На данный момент Малфой — это самое большое, что у нас есть.
Она кивнула.
— Хорошо, Гарри. Раз уж ты говоришь, что я должна.
— Спасибо тебе, правда. А теперь иди домой и приятного вечера.
— Тебе тоже. Увидимся завтра, Гарри.
Он помахал ей, когда она выходила из его кабинета, затем сел и достал соглашение, которое он заключил с Малфоем. Он перечитал письмо еще раз, чтобы убедиться, что оно настоящее, затем заколдовал его так, чтобы оно было доступно только ему, и положил в белый конверт, который запечатал, чтобы только он и остро нуждающаяся в нем Гермиона могли его открыть. Он знал, что она сможет разрушить заклинание соглашения, сделав его единственным допустимым зрителем. Затем он спрятал конверт в карман своей мантии и сам отправился домой.
ооо