ooo Время — забавная штука. Иногда оно делает то, чего ты хочешь, чего ты ожидаешь. Иногда оно смеется над тобой и сыплет соль на твои зияющие раны. Но только в самых редких случаях оно бывает добрым.
o День первыйo
Гермиона проснулась поздно, и когда она поняла, почему лежит в своей постели, а не у крыльца, ее сердце болезненно сжалось, и слезы чуть не хлынули из глаз. Они ушли всего несколько часов назад, а ее уже охватила паника. Теперь они ушли, и она была вне досягаемости.
Откуда-то из глубины дома донесся звон, и Гермиона вспомнила, что Рон и Джинни тоже здесь. Ее хмурое выражение лица и беспокойство сменились улыбкой. Они были здесь, потому что Драко не хотел, чтобы она оставалась одна. Гермиона вспомнила о его обещании вернуться. Она знала, что он все равно отдал бы свою жизнь за Гарри, если бы до этого дошло, но, по крайней мере, он знал, что у него есть причина жить.
Кто-то тихо постучал в ее дверь. Это был Рон. Он просунул голову в дверь с глупой улыбкой на лице.
— О, хорошо, что ты проснулась. Что вы тут делаете на завтрак?
Гермиона улыбнулась, благодарная за своих друзей и за Драко.
— Я иду, — сказала она. Рон кивнул и закрыл дверь.
ооо
— Итак, Гермиона.
— Да, Джинни?
— Чем ты здесь развлекаешься? — Джинни лежала на диване, все еще в пижаме — как и все они — завернувшись в теплое одеяло, натянутое до подбородка. Гермиона сидела на полу рядом с ней.
Гермиона улыбнулась.
— Развлекаюсь? О, я обычно не одобряю это.
Джинни приподняла бровь.
— Правда? Совсем не веселишься? Совсем немного?
— Ну… может быть, немного. Когда Драко нет рядом. Как ты думаешь, почему я так часто ходила в «Нору»?
— В этом есть смысл. Я не могу представить, чтобы у вас с Гарри было много общего с Малфоем, — сказала Джинни. Затем она поспешно добавила: — По крайней мере, в том, что ты считаешь забавным. Я бы предположила, что его представление об этом сильно отличается от твоего.
— Мы не такие уж разные, Джинни. Правда, в детстве у нас были разные представления о том, как хорошо проводить время, но он любит читать, и у нас было много действительно интересных бесед на разные темы. В основном о книгах.
— Звучит заманчиво, — сказала Джинни, в ее тоне слышался смех. Гермиона легонько толкнула ее, и Джинни улыбнулась.
Затем улыбка исчезла с ее лица, и она села, натягивая на себя одеяло.
— Итак… что ты делаешь, чтобы не сойти с ума? — серьезно спросила она.
— Да, — раздался голос Рона. Гермиона обернулась и увидела, что он стоит в дверях, левитируя три кружки с горячим шоколадом.
— О, Рон, ты замечательный, — сказала Гермиона, беря у него кружку. Он протянул третью Джинни и сел на стул. Она сделала несколько глотков и вздохнула. — Они ушли только сегодня утром. Беспокоиться не о чем.
— Пока нет, — ответила Джинни. — А как мы узнаем, когда начинать беспокоиться?
— Они сказали, что, вероятно, пробудут там около месяца. В прошлом я начинала беспокоиться за три дня до их ожидаемого возвращения.
— Только на этот раз они собираются выступить против Волан-де-Морта, — сказал Рон.
— Но не сейчас. Это будет в конце. Это будет конец.
Джинни нахмурилась и плотнее закуталась в одеяло.
— Джинни, не волнуйся. Гарри бы не хотел, чтобы ты целый месяц скручивалась в клубок. Побереги силы.
— Итак, что мы будем делать сегодня? — спросил Рон. — А завтра? А на следующей неделе? Мы что, застряли здесь?
— Мы не должны уходить, — настаивала Гермиона. — Если одного из нас схватят, это может разрушить планы Драко.
Рон нахмурился.
— Планы Драко. Почему не Гарри? У него тоже могут быть планы.
Гермиона закатила глаза.
— Да, Рон, конечно. Их планы.
— Когда ты начала называть его Драко? — тихо спросила Джинни.
— Да, — поддакнул Рон. — Я тоже хотел бы это знать.
— Вообще-то, я обычно не называю его так. Я называю его Малфоем, когда разговариваю с ним. Когда мы с Гарри общаемся, мы используем Драко, но Гарри называет его так уже несколько месяцев. Я… только начинаю. Это происходит очень медленно и нелегко.
— Ты правда простила его? — спросила Джинни.
— Да. Потому что он действительно сожалеет.
— Как ты можешь ему верить, Гермиона? — нахмурившись, спросил Рон. — Прости, я понимаю, что он мог измениться, что люди меняются, но все же! Это Малфой!
— Я просто верю. Вообще-то, он мне говорил, и не раз. Он показал мне… он изменился, Рон. Даже за те несколько месяцев, что я здесь, он изменился. Мои родители были последними, кого он убил. Что-то изменилось в нем в ту ночь. Я не знаю, что именно, но он должен был убить и меня, но не сделал этого. Он этого не сделал, ясно? — она сдерживала слезы, но ей было все равно. Ей нужно было, чтобы они поверили ей, чтобы она доверилась ему. Она всем сердцем понимала, что ей нужно, чтобы они доверяли Драко до самого конца.
— Не плачь, Гермиона, — ласково сказала Джинни, обнимая ее за шею. — Просто дай нам немного времени. Когда ты расскажешь нам о событиях последних шести месяцев, мы начнем понимать, хорошо? Ты сделаешь это?
Гермиона кивнула, смахивая слезы.
— Итак… я слышал, у тебя есть фильмы? — спросил Рон.
— Да, — сказала Гермиона. — Девчачья чепуха, как называет это Гарри, и фильмы для мальчиков, где главные герои обладают экстраординарными способностями и им всегда достаются горячие девчонки.
Рон потер руки.
— Что ж, давайте приступим к ним. Сколько времени потребуется, чтобы разобраться со всеми?
— Может быть, дня три.
Джинни кивнула.
— Три дня. Что ж, значит, три дня. Тогда давайте начнем.
o День третийo
— Поттер.
— Что?
— Перестань ерзать.
— Прости.
Драко кивнул и снова уставился в окно, наблюдая, как поезд мчится по сельской местности.
— Драко?
— Что?
— Как ты думаешь, с ними все будет в порядке?
Драко вздохнул.
— Да.
— Я боюсь, что Гермиона сделает что-нибудь… опрометчивое.
— Она не сделает, — тихо ответил Драко. Он попытался выбросить из головы картину их последней встречи: глаза, чуть наполненные слезами, ее блестящие, но безнадежные волосы разметались по плечам, когда он целовал ее запястье. Он отогнал от себя этот образ. — Кроме того, как правило, она не опрометчивый человек.
— Да, я знаю.
Никто из них не произнес ни слова, и вскоре Драко растянулся на сиденье и закрыл глаза.
— Поттер, — сказал он через несколько минут, все еще не открывая глаз.
— Да?
— Как Джинни?
— Вообще, с ней все в порядке. Спасибо, что спросил.
— Ты хоть немного беспокоишься, что она может совершить что-нибудь необдуманное?
— Нет, вовсе нет. Мы… мы разговаривали. Почти всю ночь. И, ну, ты знаешь. Ей есть о чем подумать.
— Верно. А что насчет Уизли?
— Он не бросит Гермиону, — Драко не открыл глаз, не издал ни единого звука, но Гарри увидел, как напряглись его челюсти и на мгновение раздулись ноздри. — Помнишь, что я тебе говорил? — спросил Гарри.
Он ухмыльнулся.
— Ты много чего рассказал мне, Гарри. Тебе нужно быть более конкретным.
— Мы с ним как братья. Он не хочет, чтобы она страдала больше, чем ты.
Драко еще несколько раз сжал челюсти, прежде чем открыть глаза и посмотреть на Гарри.
— О, точно. Я действительно помню этот разговор.
— Да, — сказал Гарри, ухмыляясь. — Насколько я помню, у нас это уже было несколько раз, не так ли?
— И всегда одно и то же. Я собираюсь лечь спать.
— Когда же все изменится?
Драко ответил не сразу. Затем:
— Не сегодня.
o День седьмойo
— У меня есть идея! — воскликнула Джинни.
— Что? — спросил Рон, откусывая несколько орешков, и в голосе его не было ни капли восторга.
— Посмотрим фильмы в третий раз?
— Нет, — сказал он, игриво подталкивая ее.
— Что ты думаешь, Джинни? — спросила Гермиона.
Они снова были в гостиной, все в пижамах, все лежали на диване, укутанные одеялами. Казалось, что они не двигались с места семь дней.
— Давай осмотрим комнату Малфоя!
Это мгновенно взбодрило Рона.
— Отлично! — он начал вставать, но Гермиона схватила его за рубашку и усадила обратно. — Эй!
— Мы не будем рыться в его комнате! — сказала Гермиона. — Это… это грубо, и это его личное пространство.
— Перестань, Гермиона. Тебе совсем не интересно, что у него там? — спросила Джинни, стараясь, чтобы это прозвучало убедительно.
— У меня было много возможностей пробраться в его комнату, но я никогда этого не делала. Кроме того, насколько я его знаю, здесь повсюду есть защитные чары.
Джинни и Рон уставились на нее, и Джинни сказала:
— Зная его. Я все еще не могу привыкнуть к этой мысли.
— Я знаю. Я рада, что ты стараешься, — сказала она и многозначительно посмотрела на Рона.
— Эй! — сказал он, вскидывая руки в знак защиты. — Я ничего не говорил… уже… сколько, два часа?
Гермиона закатила глаза.
— Это, знаешь ли, личный рекорд, — раздраженно сказал Рон.
— Ну же, только загляни в его комод, — взмолилась Джинни.
— Нет!
— Его книги?
— Нет! Я серьезно, вы двое. Идите и осмотрите мою комнату, если это необходимо.
Джинни и Рон мгновение смотрели друг на друга, прежде чем вскочить с дивана и броситься к лестнице. Джинни ударила Рона и оттолкнула его.
— Эй! — крикнул он ей вслед, прежде чем броситься за ней вверх по лестнице.
Гермиона покачала головой и подняла свою книгу. Однако через мгновение она услышала визг.
— Гермиона! Твоя комната! Быстро! — последовала последующая команда Джинни.
Когда она вошла в свою комнату, то увидела, что Джинни разложила на кровати несколько ее мантий, полученных от Драко. Рон просматривал ее книги и, к ее недовольству, письма.
— Что, Джинни?
— Откуда они у тебя? — спросила она, не отрываясь от тщательного изучения мантий. — Я имею в виду, я знаю, откуда они взялись — от Уэлтона и Джеймса, но как они попали к тебе?
— Ты слышала об Уэлтоне и Джеймсе? — удивленно спросила Гермиона.
— Эм… да. Это самый популярный поставщик волшебной одежды во всей Англии.
— Я… хм, о. Ну, я о них не слышала.
— Ты уходишь от ответа, — сказала Джинни, уперев руки в бока и склонив голову набок.
— Какой был вопрос? — спросила Гермиона со слабой улыбкой.
— Где ты их взяла?
Гермиона вздохнула.
— Ну что ж… Вообще, от Драко.
У Джинни отвисла челюсть, а Рон оторвался от книги, которую листал.
— Малфой… подарил их тебе?
Теперь, когда она подумала об этом, и о том, как Джинни это сказала, ей показалось немного странным, что он подарил их ей. Раньше ей это никогда не казалось странным, казалось, что в этом есть смысл, но теперь… это прозвучало странно.
— Почему? — спросил Рон.
— Ну, когда мы впервые пришли сюда, у меня с собой ничего не было, только одежда, которую я надевала на работу. Он уже принес их сюда для меня.
— О, — сказала Джинни. Они с Роном переглянулись, и Рон нахмурился.
— Почему он покупает тебе одежду? — спросил он.
— Потому что… он сказал, что из-за того, что у меня не было возможности что-то придумать, они, по сути, просто похитили меня и предоставили мне возможность либо присоединиться к ним, либо нет. А потом, после того, как я это сделала, я так и не вернулась в свою квартиру надолго.
Тут Джинни улыбнулась.
— Значит… он купил тебе одежду.
— Да, Джинни.
— Ага. Интересно. Приберу это для дальнейшего использования…
— Я не совсем понимаю, о чем ты думаешь, — осторожно сказала Гермиона.
— На данный момент не так много, но кое-что есть, кое-где… — Джинни продолжала улыбаться, выглядя, на взгляд Гермионы, слишком самодовольной. Рон все еще хмурился, переводя взгляд с одной девушки на другую.
Гермиона действительно не была готова к этому разговору.
— Да, что ж, тогда развлекайтесь вдвоем. Я собираюсь спуститься вниз и занять свое место на диване.
o День одиннадцатый o
— Поттер.
— Малфой.
— Подай мне эту… как ты ее назвал? Отвертку?
Гарри подчинился.
— Напомни мне, почему мы делаем это по-магловски? — раздраженно пробормотал Драко. Он как раз снимал дверную ручку со старой, казалось бы, заброшенной хижины посреди густого леса. На самом деле хижина была убежищем Пожирателей смерти, которым совсем недавно пользовался, возможно, даже Люциус.
Гарри усмехнулся.
— Чем меньше мы используем магии, тем меньше у нас шансов быть обнаруженными. А разблокирующие чары легко отслеживаются.
Драко знал это, но ему просто не нравилось то, что ему приходилось делать. Почему Гарри не мог повернуть маленькие винтики, было выше его понимания. Похоже, он думал, что ему удобнее держать… электрический фонарик?
— Как, по-твоему, у них дела? — спросил Гарри.
Драко сосредоточился на чертовых шурупах.
— Я уверен, что все в порядке, — рассеянно сказал он.
— Ты по-прежнему отправляешь сов каждые три дня? С чистым пергаментом?
— Ага, — рассеянно сказал Драко, все еще сосредоточившись на винтиках. — Грейнджер умная, она поймет, о чем речь, — он нахмурился, последний винтик доставлял ему проблемы. — Наконец-то, — дверная ручка отвалилась, и дверь медленно распахнулась на скрипучих петлях. Внутри было тесно, всего одна комната, и в ней было полно пыли. Посреди комнаты стоял стол, а вокруг были разбросаны стулья, но больше ничего.
— Поттер. Открыть окно?
Гарри остановился.
— Верно… — он подошел к стене, ближайшей к столу, и открыл полусгнившие ставни.
Драко тщательно протер стол, стараясь удалить каждую пылинку. Затем он достал из кармана мантии лист пергамента и волшебным образом развернул его до размеров стола. Он аккуратно разгладил его, пока он не лег на поверхность совершенно ровно. Он взмахнул палочкой и прошептал «Транскрибо», и на пергаменте медленно проступили слова. Это было все равно что рисовать карандашом: если бы кто-то что-то написал на столе, например, букву, то остался бы след, пусть даже очень слабый. Чем темнее слова, тем недавно они были написаны или тем сильнее автор нажимал пером.
— Готово, — сказал Драко.
Гарри подошел к столу, и они оба изучили то, что было открыто. Отдельные части букв и инструкций были сосредоточены в центре, но едва Гарри заметил плавную букву «Л», как Драко снова взмахнул палочкой, и большая часть слов исчезла, оставив после себя несколько фрагментов, которые можно было различить на фоне размытых пятен.
— Похоже, где-то рядом с Ланкастером, — сказал Драко.
— Да, похоже.
Они оба выпрямились, и Драко вернул пергаменту прежний размер и засунул его обратно в карман мантии.
— Знаешь, с каждым днем мы становимся все ближе, — сказал Гарри.
Драко кивнул.
— Да.
— Тебя это устраивает?
Драко пожал плечами.
— Должно. Я сделал этот выбор давным-давно и намерен довести его до конца. Ты беспокоишься обо мне сейчас, Поттер?
— Нет! — быстро сказал Гарри. — Нет, это… просто не может быть легко. Если ты… хотел поговорить…
— Ты как Грейнджер, — усмехнулся Драко. — Ты думаешь, я такой же, как… ты. Что я хотел бы поговорить. Я имею в виду, я не такой, как ты. Я не хочу разговаривать, я хочу покончить с этим и… двигаться дальше.
— Человек немногословный, но много делающий.
— Вот именно, — с улыбкой сказал Драко. — А теперь. Пойдем, ладно?
o День четырнадцатыйo
— Гермиона!
— Что, Рон? — спросила она, вваливаясь в гостиную и обнаруживая Рона, развалившегося на диване с пультом в руке.
— Там ничего не включено.
— Что ты хочешь, чтобы я с этим сделала?
— Сходи за новым фильмом.
— Я не могу уйти, — сказала она слегка раздраженно. Они уже обсуждали это. Несколько раз. Она тяжело опустилась рядом с ним.
— Попроси кого-нибудь? — спросил он с легкой надеждой в голосе.
— Я не могу, и ты это знаешь.
— Гермиона, мне скучно.
Она усмехнулась.
— Я ничего не могу сделать. Я предлагаю тебе заняться новым хобби.
— Например, каким? Чтением? — насмешливо спросил он.
— Ты же не слышишь, чтобы я жаловалась на скуку, правда?
— Ну же, — заныл он. — Давай пройдемся по комнате Малфоя!
— Рон! Эта идея уже высказывалась и была отвергнута.
— Тобой.
— Я бы не позволила ему рыться в твоей комнате.
— Да ладно, с тобой неинтересно.
— Я сказала «нет», Рон.
Он только что-то невнятно проворчал и продолжил переключать каналы в телевизоре.
ooo
В тот вечер после ужина, когда Рон был на безопасном расстоянии, Джинни сказала:
— Гермиона, я хочу знать, что происходит между тобой и Малфоем.
— Что ты имеешь в виду? — медленно спросила Гермиона.
Джинни ухмыльнулась.
— Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Хотя она и надеялась избежать этого неизбежного разговора еще ненадолго, возможно, чем раньше, тем лучше. И… честно говоря, для девушек было естественно хотеть поговорить о парнях, которые им нравились.
Гермиона застенчиво улыбнулась.
— Ну что ж…
— Он тебе нравится? — спросила Джинни, выглядя одновременно серьезной и взволнованной.
— Я… Да. О, я сказала это. Я не могу в это поверить. Я никогда не произносила этого вслух!
Джинни тепло улыбнулась.
— Я подозревала это с тех пор, как мы впервые пришли сюда. В ту ночь вы с Гарри все нам объяснили… Ты так решительно защищала его, и то, как он смотрел на тебя, было просто обжигающим.
Гермиона покраснела.
— Ну вот этого я не знала…
— И потом, он хотел, чтобы мы с Роном были здесь ради тебя. Затем мантия и блеск в твоих глазах, когда ты говоришь о нем. Это совершенно очевидно, знаешь ли.
Глаза Гермионы расширились.
— Как ты думаешь, Рон что-то подозревает? — спросила она Джинни.
Джинни начала было качать головой, но их прервал чей-то голос.
— Подозревает что? — Джинни и Гермиона переглянулись, когда Рон прошел на кухню и сел с ними за стол. — Что я могу подозревать?
— Итак, Рон, — начала Джинни. — Я разговариваю с Гермионой.
— Да, и я не совсем глухой, знаешь ли. Я был в соседней комнате. Только я не все расслышал. А что насчет Мэлфоя?
— Ничего, — быстро ответила Гермиона.
Рон усмехнулся.
— Ты, конечно, должна знать, что я тебе не верю, — он вздохнул. — Ладно, это из-за тебя и Малфоя?
Гермиона на мгновение задержала на нем взгляд, прежде чем решила, что ей все равно, знает ли Рон. Ей нужно было, чтобы они увидели Драко ее глазами, а не только своими собственными.
— Я… Он мне нравится, Рон.
Его глаза округлились, а челюсть отвисла.
— Что?! — воскликнул он с явным отвращением. — Что… как? Это… что?
Гермиона посмотрела на двух своих друзей. Смогут ли они на самом деле принять то, что она им скажет? Джинни — возможно, но Рон — это совсем другая история. С тех пор как они ненадолго встретились и поняли, что стали лучшими друзьями, он очень заботился о ней по отношению к парням, с которыми она встречалась.
— О, Рон, повзрослей, — пожурила его Джинни. — Оставь ее в покое. Если между ними что-то происходит, то мы, включая тебя, должны это принять. И его.
Рон наморщил нос.
— Как будто этот придурок может быть достаточно хорош для тебя, Гермиона.
Она ничего не сказала, просто смотрела себе на колени.
ай-free_dom Затем Рон медленно произнес:
— Ты… как… он.
Она сделала глубокий вдох. Затем:
— Да.
— Но как? — спросил Рон. — Как он может тебе нравиться? Как ты можешь находиться с ним в одной комнате? Он убил твоих родителей!
— Я знаю, Рон. Но… Я не знаю, все изменилось. Он такой другой. Я не могу даже начать рассказывать тебе, каково это — жить здесь.
— Когда у тебя впервые появились чувства к нему? — спросила Джинни.
— После Рождества. Помнишь, мы говорили тебе, что Люциус напал на меня?
— Да, — осторожно ответил Рон.
— Ну, Люциус не причинил мне особого вреда. Драко и Гарри пришли за мной, и после этого все было хорошо. В любом случае, я могу сказать, что Драко был очень расстроен тем, что сделал его отец, как будто он действительно заботился обо мне. И, что ж, он помог мне пройти через это, и он всегда был добрым и заботливым, хотя в то же время он был невыносимым и таким же, каким был всегда. О, это так трудно описать.
— Что еще более важно, — сказал Рон. — Он испытывает к тебе те же чувства?
Гермиона больше не могла сдерживать широкую улыбку, которая так и норовила расплыться с тех пор, как она вслух призналась, что Драко ей нравится.
— Я… думаю, что да.
— Ты так думаешь? Разве ты не должна знать? — сказал Рон.
— На самом деле, мы никогда об этом не говорили, Рон. Но… мы поцеловались.
— Что?! — взвизгнула Джинни, подпрыгивая на стуле. — Ты поцеловала его? Он поцеловал тебя? На что это было похоже? О Мерлин, Гермиона!
Рон выглядел так, словно его стошнило от того, что он съел на ужин.
— Да, он поцеловал меня. Это было… Как бы вы могли описать нечто столь совершенное, столь значимое, насыщенное, мощное и такое… печальное?
Джинни сжала ее руку.
— Все в порядке. Оставь это себе.
Гермиона улыбнулась подруге и сжала ее в ответ.
— Когда ты поняла, что он заботится о тебе?
— Я думаю, что он каким-то образом заботился обо мне все это время. Оглядываясь назад, я вижу это в тех мелочах, которые он делал, например, всегда проверял, как я сплю, чтобы убедиться, что я укрыта, все время думал о моей безопасности. Не думаю, что я ему нравилась, просто он заботился обо мне. Я даже толком не знаю, что он чувствует, он такой настороженный и в одно мгновение воздвигнет десятифутовые стены с железными прутьями, через которые никто не сможет проникнуть.
— Звучит… замечательно, — сказала Джинни, улыбаясь ей.
— Я не знаю, что это. Я знаю только, что ему лучше не умирать, потому что я буду очень расстроена.
— Такое может случиться? — спросил Рон.
— Эй! Они собираются сразиться с Волан-де-мортом. Само собой разумеется, что смерть возможна.
— Давай не будем говорить об этом, — сказала Джинни.
— Давай поиграем в «Взрывающиеся карты»! — предложил Рон. Джинни с энтузиазмом кивнула, а Гермиона улыбнулась. В комнате царила атмосфера избегания. Она последовала за двумя рыжеволосыми в гостиную, чтобы присоединиться к их игре.
o День двадцать четвертыйo
Бам!
Драко захлопнул за собой дверь и сердито вошел в комнату. Гарри вошел следом за ним.
— Малфой, ты не подождешь секунду?
Он посмотрел на Гарри, но ничего не сказал.
— Драко…
— Что? Что тебе надо?
— Я… ну, если ты хочешь поговорить об этом… — голос Гарри прервался, когда он увидел ярость в глазах Драко.
— У меня на лбу нарисован окровавленный лев или что-то в этом роде? Что-то, что заставляет тебя думать, что я один из вас? Я не разговариваю. Я не хочу раскрываться, рассказывать тебе, что я чувствую, — он вздохнул и провел рукой по волосам. — Ничего подобного. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
— Ладно, ладно, я понял. Ты не хочешь со мной разговаривать.
Драко присел на край кровати и уронил голову на руки. Гарри все еще неловко стоял у двери, глядя Драко в спину.
— Но ты бы поговорил с Гермионой? Если бы она была здесь?
Драко оборачивается и бросает на него убийственный взгляд.
— Она… она не из этого времени, она… не здесь, она… Нет, я бы не стал с ней разговаривать, — он остановился. — Я… я мог бы. Нет. Я бы не стал. Я имею в виду, что я должен был сказать?
— Он твой отец.
— Да, я знаю. Вот почему ты спрашиваешь меня, хочу ли я поговорить об этом.
— Не похоже, что он какой-то случайный человек.
— Я знаю, что будет завтра, Гарри. Я понял. Но мне не нужно ничего говорить, хорошо? — Драко был крайне раздражен. Он отвернулся к стене, отвернувшись от Гарри.
— Ты бы поговорил с ней, — сказал Гарри.
— Я не знаю, — сказал Драко. — Это… это маловероятно. Она в другом мире, ее здесь не существует. Я должен это сделать, я не могу думать о ней. Или… о чем-то подобном ей.
— Я понимаю это.
— Так что бессмысленно спрашивать, буду ли я с ней разговаривать. Я никогда раньше этого не делал, хотя она и предлагала. Я мог бы, я знаю, что мог бы. Я мог бы, я не знаю. Хорошо? Я…
— Ты любишь ее?
Он долго молчал, прежде чем ответить.
— Спроси меня завтра.
ooo
— Гермиона?
— Да, Джинни?
— Прошло уже больше трех недель, знаешь ли.
— Я знаю, — они снова сидели на диване. Гермиона подозревала, что он навсегда изменится из-за почти постоянного присутствия всех троих на его подушках.
— Ты сказала, что их не будет, наверное, около четырех?
Гермиона кивнула.
— Это нормально, что ты начинаешь волноваться сейчас?
— Как будто ты не волновалась все это время.
— Ну, я имею в виду полное беспокойство. Ты знаешь, ничего не скрывая.
Гермиона усмехнулась.
— Знаю.
— Так что же ты делаешь, когда волнуешься?
— Джинни, ты спрашиваешь меня, как я волнуюсь?
— Мне просто интересно…
— Обычно я перестаю есть, плохо сплю, и вообще я в полном беспорядке.
— Похоже на то, что я чувствую.
— Слушай, давай попробуем, ты, я и Рон. Давай изо всех сил постараемся не дать себе заболеть. Я имею в виду, кто знает, что случится, когда они вернутся, — она посмотрела на Джинни, желая, чтобы та не забывала думать позитивно, чтобы знала, что они на самом деле вернутся. — Я имею в виду, кто знает, что им от нас понадобится, мы должны быть готовы двигаться, уходить.
— Да, да. Так что мы продолжаем есть.
— Да. И нам нужно спать.
— Ладно.
— Хорошо.
— Гермиона?
— Да, Джинни?
— Ты останешься со мной на ночь?
— Конечно. Ты держишься?
— Я не могу поверить… Это сейчас происходит. Я имею в виду, что это действительно происходит сейчас.
— Я знаю, — сказала Гермиона.
— Эй, Гермиона? — позвал Рон. Мгновение спустя он появился в дверях.
— Да, Рон?
— Где этот… О. Извините.
— Все в порядке. Мы говорили о Гарри.
— О, — сказал он, опуская глаза. — Да. Хм, а где хлопья?
— Сегодня утром закончились.
— Что я должен есть?
— Это, конечно, не завтрак.
— Я знаю, но я голоден.
— Хорошо, я приготовлю тебе яичницу.
— Я не хочу яичницу.
— Это все, что у нас есть.
— А ты не можешь послать сову за хлопьями?
— Рон! — позвала Джинни. — Ну же, прекрати.
— Извини, я просто… Я не могу говорить о Гарри, вот и все.
— Я знаю, — сказала Гермиона, улыбаясь ему. — Я приготовлю тебе яичницу.
— И это все?
— Это все, Рон.
Он кивнул и отошел от двери, но через мгновение вернулся. Он сел рядом с Гермионой на диван и обнял ее.
— Я не понимаю, как ты можешь быть такой сильной прямо сейчас. Я… Я не такой. Я совершенно не в восторге. Еле держусь. Мне приходится думать о хлопьях каждое мгновение, чтобы не сойти с ума.
— На твоем месте я бы не думала, что у меня получается лучше, чем у тебя. Я просто показываю это по-другому.
— И ты беспокоишься о Малфое, — сказала Джинни.
Гермиона слегка улыбнулась и уставилась в пол.
— Да. Несмотря на то, что он обещал, что вернется.
— Он вернется?
— Да. Я имею в виду, я знаю, что это одно из тех обещаний, которые ты даешь и которые, скорее всего, не сможешь сдержать. Я беспокоюсь за них обоих. На самом деле это не ново. Я просто представляю, что это похоже на любую другую миссию. Они вернутся. Возможно, Драко со сломанным ребром, а Гарри, в конце концов, с царапиной, но с ними все будет в порядке. Это все, что я могу сделать, вот как я с этим справляюсь.
— Просто еще одно задание.
— Прошло двадцать четыре дня. Мы зашли так далеко. Я… Я действительно верю, что Гарри сможет это сделать. Он может. Гарри может это сделать.
— А что, если с Малфоем что-нибудь случится? — спросила Джинни.
Гермиона издала сдавленный смешок.
— Что ж, полагаю, я буду… Потерянная. Я не знаю, я даже представить себе не могу. Я так сильно повзрослела с тех пор, как познакомилась с ним, и наконец-то смирилась со смертью своих родителей. Я в долгу перед ним за это. Он… — ее голос дрогнул, а глаза наполнились слезами.
Джинни обняла ее и погладила по голове.
— Ты влюблена в него. Не так ли?
Гермиона все еще не могла ничего сказать, поэтому только кивнула и заплакала еще сильнее, а Джинни обняла ее еще крепче.
o День двадцать пятыйo
— Драко?
С тяжелым сердцем.
— Да?
— Ты в порядке?
Долгая пауза.
— Да.
— Я… я сожалею.
— Да, — опустошающий вздох.
— Ну… хочу… поговорить…
Свирепый взгляд.
— Думаю, нет. Кстати, о вчерашнем.
— Да?
— Ты… ты любишь ее?
— Да, — Драко было трудно дышать. У него были проблемы с мышлением. Он подозревал, что это могло быть как-то связано с грызущей, гноящейся раной в его сердце, которую проделали против его желания, вопреки здравому смыслу. Это просто случилось, без предупреждения. — Я сказал ей об этом.
— О, — сказал Гарри.
— Пока я ждал тебя. У нас был приятный… короткий… разговор.
— Не думаю, что ты захочешь говорить об этом.
Драко усмехнулся.
— Нет.
— Но ты бы поговорил с Гермионой?
— Возможно. Если бы она попросила.
— А она бы попросила?
— Да.
— С тобой все будет в порядке?
Еще одна долгая пауза.
— Да.
o День двадцать девятыйo
— Гарри.
— Да?
— Это оно.
— Я знаю.
Они посмотрели друг на друга, и что-то безмолвно промелькнуло между ними — полная уверенность и решимость, принятие того, что они должны были сделать. Гарри смотрит на дверь, за которой они стоят.
— Гарри.
— Да.
— Я так много всего хотел бы сказать, — произнес Драко с легким отчаянием в голосе. — Почему я этого не сделал?
— Драко, прекрати. У тебя были свои причины.
— Да, я знаю, но теперь они кажутся мне не очень хорошими. Я должен был рассказать ей все.
— Помни об опасности для себя, если бы ты это сделал.
— И все же. Что это было по сравнению с этим? Я должен был сказать ей.
— Прекрати. Перестань думать об этом.
— Я так много всего хотел бы сказать.
— У тебя все получится. Просто… не умирай, ладно?
— Верно. Я поработаю над этим. Гарри?
— Да?
— Если у меня не получится… скажи ей, что я сожалею.
— Сказать ей, что ты сожалеешь?
— Я… я обещал ей, что вернусь.
— Что?
— Это был единственный способ, которым я мог удержать ее от того, чтобы она не пошла с нами.
— И у тебя не было намерения сдержать это обещание?
— О, уверяю тебя, я действительно предпочел бы остаться в живых после всего этого… предприятия. Но всякое случается. Никогда не знаешь наверняка.
— Что ж, … похоже, тебе придется сдержать обещание. Я не позволю тебе подвести Гермиону.
— Как я уже сказал, я твердо намерен вернуться живым и невредимым. Я бы… действительно предпочел рассказать ей все лично. Я… — он улыбнулся. — Я бы очень хотел, чтобы она поцеловала меня снова.
Гарри уставился на него, разинув рот.
— Что ж, тогда нам лучше убедиться, что это произойдет.
ооо
— Готов, Гарри?
— Готов, Драко.
ооо
— Гермиона.
Она тепло посмотрела на него.
— Привет, Рон.
— Что-то случилось. Я чувствую это.
Холодок пробежал по спине Гермионы, и ее улыбка погасла. Она сунула руку в карман мантии и нащупала толстый конверт от Драко. Ничто не указывало на какие-либо изменения.
— Что ты имеешь в виду, Рон?
— Сегодня я сидел на метле Гарри, болтая ногами в воде. Подул холодный ветерок, чуть не сбивший меня с ног. Затем подул теплый ветерок, и я рассмеялся. В этом ветерке было что-то такое чудесное. Я посмотрел в воду, и она стала немного ярче, она сверкала еще ярче. Я увидел рыб, плавающих очень близко к поверхности, больше, чем я когда-либо видел раньше. Мне даже показалось, что они танцуют.
Гермиона нахмурилась.
— Как ты думаешь, что это значит?»
— Я не решаюсь сказать. Но я надеюсь.
— Спасибо, Рон. Что рассказал мне. Надеюсь, ты прав.
Он кивнул и поднялся наверх.
Гермиона закончила убирать после ужина. Она взяла мантию Драко и книгу и вышла на крыльцо, но не стала открывать страницы. Она рассеянно смотрела на мрачный океан, откуда-то издалека доносился постоянный грохот разбивающихся волн.
Не то чтобы она чего-то ждала, она просто смотрела. Она подумала о том, что сказал Рон, и задумалась, что бы это значило. Это было почти поэтично — танец рыбы.
Пока она вглядывалась в глубины ночного неба, ее взгляд медленно сфокусировался на чем-то движущемся. Ее мозг включился, и она увидела, как что-то растет. Она увидела хлопающие крылья — это была птица, сова. Гермиона выдохнула, хотя и не осознавала, что задерживала дыхание. Просто сова.
Она уселась рядом с ней и протянула лапку. Она убрала пергамент и вздохнула. Это был еще один чистый лист пергамента, присланный Гарри и Драко. По крайней мере, она знала, что они все еще в безопасности. Она бросила пергамент на сиденье рядом с собой и уже собиралась открыть книгу, когда что-то привлекло ее внимание. На пергаменте что-то было написано. Она быстро схватила его и развернула.
В самом центре маленького квадратного листка пергамента стояла печать. Надпись гласила:
Больница Святого Мунго, для…
Она моргнула, и шестеренки начали вращаться, а затем задымились.
Она вскочила со стула и побежала в дом, вверх по лестнице, крича.
— Рон! Джинни! Проснитесь! Вставайте! Сейчас! Нам нужно уходить! Давайте же!
Она открыла двери комнаты и своей, и Гарри, все еще крича. Рон и Джинни встревоженно появились каждый в своей двери.
— Что, Гермиона? — спросил Рон, широко раскрыв глаза.
Она потрясла пергаментом у него перед носом.
— Больница Святого Мунго. Пошли уже, — Рон и Джинни накинули мантии и последовали за Гермионой вниз по лестнице, где и трансгрессировали.
Когда они прибыли в больницу Святого Мунго, Гермиона направилась прямиком к ведьме, которая сообщила людям, где находятся пациенты.
— Гарри Поттер, — выпалила она.
Ведьма нахмурилась.
— Гарри Поттер? Так, посмотрим…… хм… только для семьи. Седьмой этаж, закрытая секция, — она подняла голову. — Здесь есть родственники?
— Джинни. Она его жена.
— Тогда идите.
Они последовали за Джинни к лифту, который поднял их на седьмой этаж. Когда двери открылись, они увидели в коридоре массу людей — судя по всему, весь Орден.
Они побежали в комнату, где, по-видимому, происходило самое интересное. Мистер и миссис Уизли были внутри одни. Гермиона оглядела зал в поисках Драко, но не ожидала его увидеть. И все же ей было немного грустно. Она решила, что он в другой комнате, невероятно избитый, если судить по его послужному списку, но не мертвый. Она знала, что он жив.
Джинни постучала в дверь. Молли подняла глаза и увидела, что они втроем заглядывают внутрь. Она открыла дверь и втащила их внутрь.
— Что случилось? — спросила Гермиона. Гарри лежал на кровати и спал.
Артур заговорил.
— Около двух часов назад мы получили срочную сову с просьбой прибыть сюда. Гарри указал нас как ближайших родственников, — Молли всхлипнула. — Мы прибыли и узнали, что Гарри привезли сюда, и он пострадал. Мы послали за несколькими членами Ордена, и, в общем, все пришли.
— С ним все в порядке? — спросила Джинни, едва сдерживаясь, чтобы не впасть в истерику.
— Они думают так, дорогая. Он… он победил В–Волан-де-морта и был поражен каким-то заклинанием, когда Темный лорд умер. Целители все еще пытаются выяснить, что это было.
— Волан-де-морт мертв? — спросил Рон.
— Да, милый, — сказала Молли, улыбаясь сквозь слезы.
У Гермионы голова шла кругом. Волан-де-морт был мертв, все было кончено. Все было кончено. Больше нет войны, больше нет Волан-де-морта.
Малфой.
— Как Гарри сюда попал? — спросила она. Рон и Джинни посмотрели на нее с серьезными лицами и широко раскрытыми глазами.
Артур нахмурился.
— Это странно. Нам сказали, что именно Драко Малфой привел его сюда. Он вошел прямо в вестибюль, неся Гарри на руках. Они сказали, что он сам выглядел довольно изможденным, одежда была порвана и немного кровоточила, но он вошел, и все уставились на него. Жаль, что я этого не видел. Никто не видел их обоих несколько месяцев, и они появились в больнице вместе. Целители бросились к Гарри и забрали его у Малфоя, который отказывался отходить от Гарри, пока не узнает, все ли с ним в порядке. Как только они заверили его, что Гарри поправится, он позволил взять себя под стражу.
Гермиона не могла ни дышать, ни говорить, ни думать. Азкабан. И человек, которого разыскивали номер один, поскольку Волан-де-морт был мертв.
— О, Гермиона, — сказала Джинни.
— Все в порядке, — сказала она себе. — Я собираюсь помочь ему.
Молли явно была сбита с толку.
— Кому помочь?
— Я должна помочь Драко. Если я этого не сделаю, он получит по заслугам.
— Мам, успокойся, пожалуйста, — сказал Рон. — Он… все хорошо. Он помог Гарри, я обещаю.
— Но… Драко Малфой, — сказала она, крайне обеспокоенная и подозрительная. Артур хмуро посмотрел на них.
— Мам, — сказала Джинни, — зачем бы он привел Гарри сюда, если бы ему нельзя было доверять? Если бы он захотел, он мог бы убить его. Но он этого не сделал.
— Я не знаю, дети, — сказал Артур, глядя на Молли. — Я признаю, что это странно, но…
— Я ухожу, — сказала Гермиона Рону и Джинни. Она направилась к двери.
— Возьми Чарли с собой! — крикнула Молли, когда дверь за ней закрылась.
ooo