ooo Третий день подряд Гермиона просыпалась в больнице Святого Мунго, не сразу понимая, где она находится. Ей и всей семье Уизли предоставили для проживания палаты, которые были переделаны так, чтобы они больше походили на гостиничные апартаменты, чем на больничные. Весь этаж был в распоряжении Гарри.
На самом деле она не хотела просыпаться, по крайней мере пока. После того как судья разрешил встретиться с Драко и отменил его приговор, ей ничего не оставалось, как ждать, пока Гарри очнется. Целители пришли к выводу, что заклинание, которым он был поражен, не было смертельным или особенно вредоносным. Оно просто не торопилось действовать своим чередом.
Весь волшебный мир пребывал в состоянии молчаливого возбуждения. Когда распространилась новость о том, что Волан-де-морт повержен, было большое волнение. По всему Лондону, несмотря на присутствие магглов, запускали фейерверки, а в Косом переулке царила настоящая вечеринка, и каждый владелец магазина вносил свой вклад. Фред и Джордж по очереди работали в своем магазине, закрыв на время филиал в Хогсмиде.
Но все по-прежнему ждали, по-прежнему были прикованы к радиоприемникам, по-прежнему хватали газету каждое утро, когда ее доставляли. Ждали новостей о Гарри.
Джинни покидала его палату только в случае крайней необходимости и отказывалась оставаться со своей семьей в соседней палате. Она поставила кровать рядом с его кроватью и весь день держала его за руку, тихо разговаривая с ним. Ее родители были, мягко говоря, шокированы, когда Джинни сообщила им, что они с Гарри поженились. Молли разрыдалась, когда до нее наконец дошло, обняла дочь и потребовала, чтобы ей разрешили устроить для них грандиозную вечеринку. Рон и Гермиона большую часть времени проводили вместе, оба беспокоились о Гарри, а Гермиона постоянно думала о Драко.
Остальные Уизли посменно оставались в больнице в течение дня, хотя Молли постоянно находилась рядом. Гарри бы этого очень хотел. Молли была для него почти матерью, как никто другой. Сотни людей приходили каждый день, приносили подарки и желали Гарри всего наилучшего. Рону и Гермионе пришлось составить список людей, которым разрешалось навещать Гарри.
Как только Гарри очнется, поскольку никто не хотел думать об альтернативе, начнутся настоящие празднества. Весь волшебный Лондон хотел почтить его наградами, особыми почестями и даже устроить парад прямо в Косом переулке. Его засыплют просьбами об интервью, вечеринках и всем, что только люди смогут придумать, чтобы поставить имя Гарри Поттера рядом со своим собственным.
Гермиона знала, что ему это не понравится.
Темная сторона быстро распалась после гибели Волан-де-Морта. В отличие от того случая, когда его просто раздели на части, на этот раз не было никаких сомнений в том, что он действительно мертв. Гермиона несколько месяцев работала над планом, который Министерство должно было привести в действие и который позволил бы им окружить оставшихся пожирателей смерти, но некоторые из них немного облегчили задачу.
Всего через несколько часов после падения Волан-де-морта оставшийся внутренний круг пожирателей смерти решил, что они хотят продолжить то, что начал их Лорд. Они говорили о планах, хитросплетениях и способах заявить о себе как об опасной силе, о чем-то, чего следует опасаться, о чем-то, что заставит людей забыть о Волан-де-морте. Они часами обсуждали, как они это осуществят, но потом кто-то спросил, кто будет их лидером. Каждый смотрел на другого с подозрением, и вскоре все ополчились друг на друга. Посыпались обвинения в нелояльности, на всех показывали пальцами, обвиняли друг друга. Противостояние усилилось, и когда дым рассеялся, на ногах остался только один человек. Отец Грегори Гойла. Даже Беллатриса пала жертвой потока смертельных заклинаний.
Затем Гойл-старший забрал все планы, которые они составили, и покинул убежище, но был задержан в течение часа. Гермиона и Рон очень долго смеялись, когда читали статью. Гойлу пришлось вести авроров туда, где произошел переворот. Среди погибших были Беллатриса, Родольфус и Рабастан Лестрейнджи, а также Крэбб-старший.
— Подожди, — сказала Гермиона, снова перелистывая страницы газеты в поисках чего-то.
— Что? — спросил Рон, выглядя слегка обеспокоенным.
— Снейп. О нем вообще ничего нет. Конечно, он был из ближайшего окружения Волан-де-морта. Но… — она нахмурилась, дочитав до конца статьи о пожирателях смерти. — Ни слова.
Они с Роном обменялись взглядами. Из всех пожирателей смерти Гарри больше всего хотел бы узнать о нем. Гермиона задумалась и поняла, что с начала войны она ничего не слышала о Снейпе, за исключением беглых упоминаний то тут, то там. Правда, очень немногие из пожирателей смерти стремились оказаться в центре внимания — только Люциус несколько раз оказывался в центре внимания — но теперь, в конце концов, о Снейпе наверняка узнают.
Объяснять все это Ордену было… по меньшей мере интересно. После того как Гермиона вернулась после свидания с Драко в Азкабане, Артур отвел ее в сторону и очень вежливо, но строго потребовал рассказать, что произошло. Она вздохнула и предложила рассказать всем сразу, чтобы не повторяться. Он согласился, и в течение часа весь заказ был собран в одной из комнат на этаже Гарри.
Гермиона начала с самого начала, когда Драко явился в Министерство и попросил разрешения поговорить с Гарри. Ее несколько раз прерывали, и ей пришлось потребовать, чтобы никто больше не перебивал, пока она будет говорить. В конце она отвечала на вопросы.
Она рассказала им, что Гарри попросил ее засвидетельствовать нерушимую клятву между ним и Драко, и что она понятия не имела, о чем они говорили. Она знала только, что впоследствии Гарри полностью доверял Драко. В рамках их сделки Драко был отправлен в Азкабан на месяц, и она регулярно встречалась с ним, чтобы получить обещанную им информацию обо всех пожирателях смерти, о существовании которых он знал, и, в конечном счете, о Волан-де-морте. В обмен ему было обещано полное прощение за все совершенные им преступления. Драко поделился с Гарри своим планом победить Волан-де-морта с помощью кода, который он вложил в информацию, собранную Гермионой.
Через месяц Драко освободили, и Гарри повел ее знакомиться с ним. Гермиона вкратце упомянула о доме. Гарри и Драко заключили сделку, согласно которой Драко будет обучать Гарри сражаться с Волан-де-мортом, а затем поможет ему найти и, наконец, противостоять злому волшебнику. Они попросили Гермиону присоединиться к ним, чтобы выполнить второстепенную миссию: справиться с пожирателями смерти. Затем она объяснила свою задачу и рассказала о других вещах, которые она для них делала, включая обучение целительству в больнице Святого Мунго.
Гарри и Драко начали ходить на задания — для чего, она не знала, — но иногда Драко возвращался раненым. Она исцеляла его и отправляла их снова. Затем, чуть больше месяца назад, они отправились на заключительную стадию своего плана: найти последний крестраж и уничтожить его, а затем встретиться лицом к лицу с Волан-де-мортом. Рон и Джинни оставались с ней, пока парни отсутствовали. Потом они получили сову с эмблемой больницы и с тех пор обитают там.
Когда она, наконец, закончила говорить, все в комнате уставились на нее, большинство с недоверием, некоторые с открытыми ртами. Молчание длилось меньше минуты, прежде чем все заговорили одновременно. Большинство вопросов были о Драко, и она отвечала, как могла. Последний вопрос задал Фред Уизли.
— Что заставило Гарри доверять ему?
Гермиона слегка улыбнулась и вздохнула.
— Честно говоря, я не знаю, Фред. Что бы они ни обсуждали, это останется между ними. Я… Драко обещал мне, что расскажет, но пока не сделал этого. Гарри не может, иначе он умрет.
— Итак… Гарри просто… поверил ему? — спросил Джордж. — Малфою?
— Да.
Тишина заполнила комнату, как густой дым, и Гермиона почувствовала, что задыхается от нее. Она сама не знала того единственного вопроса, на который они так отчаянно хотели ответить, того, что помогло бы им понять. И более того, она тоже отчаянно хотела это знать.
ooo
Гермиона уже собиралась снова попытаться заснуть, когда дверь в ее палату распахнулась настежь, ударившись о стену. Она вскочила и, обернувшись, увидела Рона, стоящего в дверном проеме с самой глупой улыбкой на лице, которую она когда-либо видела.
— Что случилось, Рон? Я…
— Гарри очнулся.
О-о-о!
Гермиона вскочила и побежала за Роном по коридору в палату Гарри. Он сидел на своей кровати, Джинни сидела рядом с ним. Гермиона была удивлена, увидев на его лице слегка обеспокоенное выражение.
— Гарри! — воскликнула она и бросилась к нему, чтобы обнять.
— Привет, Гермиона, — сказал он спокойным голосом, крепко прижимая ее к себе.
— Как давно ты очнулся? — спросила она Гарри, высвобождаясь из его объятий. Рон стоял напротив нее с другой стороны от Гарри.
Джинни ответила.
— Он сказал, что через час. Но он разбудил меня всего несколько минут назад.
— Я ничего не мог с собой поделать, — сказал Гарри, с обожанием улыбаясь ей. — Ты выглядела такой… умиротворенной. Я хотел запомнить это на всю оставшуюся жизнь, — Джинни прижалась к нему еще теснее, и он поцеловал ее в макушку.
Затем на лице Гарри снова появилось беспокойство.
— Гермиона, — сказал он, — где Драко?
— В Азкабане, — сказала Гермиона. Глаза Гарри расширились. — Гарри, расслабься. Все нормально.
— Но они убьют его! Или того хуже!
— Нет, — усмехнулась Джинни. — Гермиона была очень занята.
Гарри посмотрел на Гермиону, которая сказала:
— Его арестовали и приговорили к «Поцелую», только мне… удалось добиться отсрочки приговора. Он все еще нуждается в твоей помощи, но это не срочно. Я пошлю за следователем, чтобы он пришел и поговорил с тобой.
Гарри покачал головой и сел.
— Нет, ты не понимаешь. Он спас мне жизнь, — глаза Гермионы расширились. — Это… проклятие, которым я был поражен, когда умер Волан-де-морт. Оно должно было убить меня, но Драко… он что-то сделал, и проклятие распалось надвое. Половина из них поразила меня, а другая половина… его задело? С ним все в порядке? — в голосе Гарри слышалась паника, и Джинни пыталась его успокоить.
— Гарри, с ним все в порядке, — быстро сказала Гермиона. — У него было несколько царапин и порезов, но он ничего не сказал о том, что в него попало проклятие.
— Ты его видела? — спросил Гарри.
— Да, видела. А теперь, пожалуйста, успокойся.
Гарри откинулся на спинку кровати, беспокойство почти прошло. Джинни посмотрела на Гермиону и начала что-то говорить, но дверь распахнулась, впуская поток рыжеволосых людей и, наконец, целителя.
— Гермиона! — Гарри позвал ее, перекрывая шум. Все замолчали. — Гермиона, в столе в моей комнате есть белый конверт. Он мне нужен.
— Ладно. Я пойду, позову следователя.
Гарри с облегчением кивнул и повернулся, чтобы ответить целителю и Уизли.
Гермиона спустилась к месту аппарирования и с улыбкой сосредоточилась на маленьком домике, который она привыкла считать своим домом. Оказавшись внутри, она направилась в комнату Гарри, чтобы забрать конверт. Уходя, она заглянула в комнату Драко, не совсем понимая, зачем это сделала. Может быть, там найдется незаконченная книга, которую она могла бы ему отнести.
Она улыбнулась, оглядывая комнату. В ней был идеальный порядок, на тумбе у его кровати она увидела именно то, что надеялась найти: книгу. Она на мгновение заколебалась, ее охватил страх при мысли о том, что он скажет, если поймает ее, затем подошла к тумбе и взяла книгу. Листок бумаги торчал под странным углом, и она озадаченно нахмурилась, глядя на него. Она поняла, что это, вероятно, была единственная неуместная вещь во всей комнате. Гермиона открыла книгу и записала номер страницы на случай, если случайно потеряет ее. Затем она посмотрела на листок бумаги. Это была записка, которую она оставила ему на двери однажды вечером, когда разозлилась на него.
Отвали, Малфой.
С тоской в сердце она положила записку обратно в книгу и вздохнула. Она не была готова выйти из комнаты, желая как можно дольше оставаться в окружении вещей, которые принадлежали ему.
Ужасная мысль пришла ей в голову, и она тяжело опустилась на его кровать. Она скучала по нему. Но что же будет дальше? Что, если он выйдет? Что, если нет? Будет ли что-нибудь между ними? Она знала, или, по крайней мере, ей казалось, что она знала, что между ними что-то было, о чем свидетельствовал их поцелуй. Но это был Драко Малфой. Для него это могло ничего не значить. Она была поражена тем, как мало, по ее мнению, она его знала. Может быть, его просто давно не целовали, и в этом все дело.
Драко очень много значил для нее, и она не хотела его терять. Не то чтобы он был у нее «в руках», но мысль о том, что он уйдет на закате, казалась пугающе правдоподобной. И что она могла ему предложить? Она бы только удерживала его, и она была уверена, что он бы этого не принял. Он бы улетел.
Гермиона легла на его кровать, и ее поразил сильный запах — его запах. Он исходил от его простыней, от его подушки. Она столько месяцев просыпалась от этого запаха, что у нее снова защемило сердце, и он наполнил ее разум и сердце. И тогда она заплакала. Она плакала, потому что после всего, что произошло, после всего, что она пережила с ним, она боялась, что потеряет его. А она этого не хотела, она хотела второго шанса. И это причиняло боль.
Должно быть, она заснула, потому что, когда открыла глаза, тени были длиннее. Она вскочила, схватила конверт и вернулась в больницу.
Когда она вошла в комнату Гарри, все сразу заговорили.
— Ты в порядке?
— Что случилось?
— Прошло уже несколько часов!
— Это Малфой?
Гермиона покачала головой.
— Прости, я заснула. Вот, Гарри, — сказала она, протягивая ему конверт. — Я сейчас вызову следователя.
Он сразу же приехал в больницу и разговаривал с Гарри почти столько же времени, сколько с Драко. После того, как Гарри рассказал ему ту же историю, что и Драко, за вычетом части о том часе в его кабинете, он достал белый конверт.
— Сэр, Драко сожалеет о том, что сделал. И он заслуживает того, чтобы отдать свой долг обществу. Но он также сделал для всего мира больше, чем кто-либо другой. Больше, чем я, это уж точно. Это был его план, его знания о Волан-де-Морте, его инициатива и напористость, которые заставили его разыскать меня и заручиться для свержения Волан-де-морта. Он подарил миру «борьбу за мир» или свободу от страха. Несомненно, это может искупить те ошибки, которые он совершил.
Стивенс улыбнулся.
— Это хороший аргумент, мистер Поттер. Но Сами-Знаете-Кто, в конце концов, потерпел бы поражение.
— Может быть и так, сэр, но когда? Пять лет? Десять лет? Раньше его было почти невозможно остановить. И, возможно, он не потерпел бы поражения. Я жил с осознанием того, что, возможно, по какой-то причине я буду единственным, кто сможет остановить его, достаточно долго, чтобы представить, что произойдет, если я потерплю неудачу. И это видение становилось все более и более реальным. Поэтому, когда Драко предложил мне попробовать, я ухватился за него. Потому что Волан-де-морт должен был быть побежден. Мир был бы уничтожен им. И чем скорее это было бы сделано, тем меньше жизней было бы разрушено. Пожиратели смерти добивались успехов каждый день. Драко спас гораздо больше людей, чем убил, возможно, больше, чем когда-либо причинил зла.
— Вы кажетесь таким же непреклонным, если не более, чем мисс Грейнджер.
— Она не проводила с ним каждый день. Она не доверяла ему свою жизнь и не была уверена, что в конце концов останется жива. Я доверял. Я наблюдал, как он бесчисленное количество раз наносил мне удары, заклинаниями, тычками, пытал, чтобы я мог продолжать сражаться, чтобы у меня было еще немного времени. Его избивали до полусмерти, чтобы я не получил ни царапины. Это благодаря ему мир освободился от Волан-де-морта. Я только забил победный гол.
Следователь тщательно обдумал все, что сказал Гарри. Это были веские доводы, хорошо продуманные и аргументированные.
— Но, мистер Поттер, все сводится к тому, что я бы освободил его.
Гарри вытащил из белого конверта листок пергамента.
— Это правильно, сэр. Взгляните на это, — сказал он, протягивая ему пергамент.
Стивенс недоверчиво просмотрел документ.
— Полное прощение?
— За перечисленные там непростительные преступления.
— В июле вы заключили сделку с мистером Малфоем, в соответствии с которой он пообещал вам Волан-де-морта в обмен на полное помилование?
— Да.
— Конечно, у вас не было полномочий заключать такую сделку.
— Аластор Грюм подписал ее.
Стивенс взглянул на нижнюю часть страницы, где действительно увидел подпись старшего аврора.
— Прошу прощения.
— Это юридически обязывающий магический контракт. Он выполнил свою половину, теперь наша очередь.
— Нет никаких упоминаний о прекращении враждебности с его стороны. Почему вы думаете, что он не сделал все это для того, чтобы заменить Волан-де-морта? —
Гарри был ошеломлен. Эта мысль никогда не приходила ему в голову. Но сейчас он не стал тратить время на размышления.
— Малфой не раз был на волосок от смерти. Он отдал бы свою жизнь за наше дело. Такой человек не стал бы строить козни, чтобы тайно прийти к власти, как только все будет сказано и сделано.
— Вы должны меня понять. Я буду нести ответственность, если он внезапно изменит свое мнение.
— Тогда я даю вам слово, что он изменился.
— Одно незначительное нарушение закона, и он сразу же вернется туда, где находится сейчас.
— Просто дайте ему шанс. Он согласится на любые ваши условия.
Пожилой мужчина тяжело вздохнул.
— Мне нужно о многом подумать. Спасибо, мистер Поттер.
— Конечно. Да, и еще кое-что, сэр, — сказал Гарри.
— Хм?
— Он спас мне жизнь. Я попросил Гермиону поискать это для меня. Это очень сложное, темное заклинание — контрзаклятие Раздвоения. Когда Волан-де-морт умер, что-то внутри него устремилось ко мне. Драко, должно быть, предвидел это, потому что он применил Раздвоение, разделив заклинание, направленное на меня, на две части. Одна часть все же попала в меня, но другая, должно быть, не попала в Драко и попала во что-то неодушевленное. Я почти уверен, что если бы на меня обрушилось полное проклятие Волан-де-морта, я бы умер.
Очень медленно следователь кивнул.
— Понимаю. Поэтому он произнес Темное заклинание, чтобы спасти вашу жизнь.
Гарри уловил, как Стивенс сказал «Темное».
— Да. Никто из-за этого не пострадал, ничего плохого из-за этого не случилось. С тех пор, как я познакомился с ним, я понял, что темная магия не всегда плоха сама по себе. Прежде всего, не вините его за это. Пожалуйста.
Стивенс вздохнул.
— Да, да, конечно. Что ж, вы должны получить мой ответ к выходным.
— Спасибо.
Стивенс кивнул и вышел из палаты.
ooo
«Ежедневный пророк» выпустил специальный выпуск, как только узнал, что с Гарри все в порядке. Он отказался от всех попыток сотрудников или кого-либо еще взять у него интервью.
Он провел весь день с Гермионой и четой Уизли, особенно с Джинни. Несколько членов Ордена — Римус, Тонкс, Бруствер, Грюм — и Макгонагалл с Хагридом тоже были в больнице, и для них устроили великолепное угощение на ужин, в том числе пудинг из трех блюд.
Однако на следующий день Гарри потребовал, чтобы ему разрешили покинуть больницу. Все целители хотели оставить его под наблюдением, поскольку они так и не выяснили, что именно поразило Гарри. Но он отказался.
— Мне нужно сделать кое-что очень важное, — сказал он целителям и всем остальным, кто пытался убедить его остаться дома, в тишине и покое, всего на один день, прежде чем ему придется встретиться лицом к лицу с миром.
На что Гарри ответил:
— И Драко должен сидеть в Азкабане?
Гермиона, Рон и Джинни переглянулись, прекрасно понимая, что, когда у Гарри такое выражение лица, его невозможно переубедить.
Гарри не стал дожидаться ответа от целителей. Он вышел из палаты. Гермиона была в таком шоке, что ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что Гарри на самом деле отправляется в Азкабан. Чтобы увидеть Драко. Она вскочила со своего места и поспешила догнать его.
— Почему ты так долго? — спросил Гарри, когда они подошли к лифту.
— Я… я не…
— Все в порядке. Я рад, что ты пришла. Я знал, что ты, вероятно, захочешь его увидеть, и не думаю, что справлюсь с этим в одиночку.
— Что делать, Гарри? — спросила она, когда лифт остановился на первом этаже.
Двери открылись.
— Это, — сказал он.
Весь вестибюль был забит людьми. Как только толпа обратила внимание на того, кто только что прибыл, они начали расталкивать друг друга, чтобы пробиться вперед. Камеры взрывались, как фейерверки, люди кричали, чтобы их услышали.
— У меня нет на это времени, — пробормотал Гарри, доставая палочку. Он выбросил в воздух большую искру, которая с треском взорвалась. Все стихло. — Слушайте внимательно. Мне нужно добраться до места аппарирования. Мне нужно кое с кем встретиться, и в данный момент я не отвечаю на вопросы. Однако я считаю важным, чтобы вы знали, с кем я собираюсь встретиться.
— Я собираюсь в Азкабан, навестить своего очень хорошего друга, того, кто не только помог мне победить Волан-де-морта, но и не раз спасал мне жизнь. Драко Малфой…
Толпа взорвалась, и все заговорили одновременно, заглушая следующие слова Гарри. Гарри послал еще одну взрывную искру, и снова все притихли.
— Как я уже говорил, я собираюсь встретиться с Драко Малфоем. Я надеюсь, что очень скоро вы услышите о нем и обо всем, что он сделал для волшебного мира. На данный момент вам достаточно знать, что он мой друг, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы его освободили. А теперь, если вы меня извините, мне нужна дорога, пожалуйста.
Толпа расступилась, люди зашептались так громко, что казалось, будто их трут друг о друга кусочками наждачной бумаги. Камеры мелькали почти без остановки, пока не достигли точки аппарирования. Затем Гарри повернулся, и перешептывания прекратились.
— Всем вам прекрасного дня. Полагаю, увидимся в Министерстве.
С этими словами Гарри взял Гермиону за руки и аппарировал их обоих.
ooo
Громкий стук пробудил Драко от беспокойного сна.
— Червяк! Вставай! Посетители!
Драко медленно сел, его спина болела от сна на жестком металле. Он протер глаза и настороженно наблюдал, как открывается дверь. К нему не прикасались с тех пор, как следователь перевел его в другое место, но он по-прежнему не доверял никому из охранников. Если он хоть что-то нарушал правила, они могли избить его и сказать, что он их спровоцировал.
Рослый охранник вошел в комнату и усмехнулся.
— Вставай.
— Я встал, — сказал Драко, выпрямляясь в полный рост.
— Пошли. Посетители.
Драко не ответил, только прошаркал мимо охранника, который всякий раз, когда им приходилось поворачивать, толкал его сильнее, чем это было необходимо. Наконец они добрались до комнаты, которую Драко не узнал, где их ждал мужчина с угрюмым видом.
— Спасибо, — сказал он гнусавым голосом, и охранник ушел. — Сюда, мистер Малфой, — сказал он, указывая на маленькую комнату, которая была очень похожа на станцию аппарирования, через которую он прибыл. Он озадаченно посмотрел на незнакомца. — Просто садись, пожалуйста.
У него не было другого выбора, кроме как подчиниться. Вскоре он прибыл на аналогичную станцию, где его ждал другой человек, на этот раз нервно выглядевшая ведьма.
— Мистер Малфой, пожалуйста, сойдите и следуйте за мной, — сказала она.
Он покачал головой, не потрудившись расстроиться из-за того, что ему не сказали, что происходит, и последовал за ней. В конце концов они остановились перед неприметной дверью.
— Вы должны постучать три раза, когда закончите.
— Хорошо, — сказал он, качая головой.
Ведьма пристально посмотрела на него, затем открыла дверь и жестом пригласила войти. Он вздохнул и вошел.
Первым, кого Драко увидел, был Гарри. Он расплылся в самой широкой улыбке, какую только мог припомнить, и ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не поторопить его. Гарри тоже заулыбался.
— Малфой, — кивнул он.
— Поттер. Рад видеть, что ты такой… здоровый.
— Ты тоже. Но у тебя фингал, — сказал Гарри, указывая пальцем.
— Да. Охранникам я не очень нравлюсь.
— Что ж, присаживайся, — предложил Гарри, указывая на один из стульев. Затем Драко заметил в комнате большой деревянный стол, вокруг которого стояли три мягких стула. Остальная часть комнаты была выдержана в глубоких, сочных тонах золотого и синего. Не совсем обычная тюремная комната.
Драко сел.
— Где мы?
— О, мы в министерстве. Снаружи целая толпа репортеров, — глаза Драко расширились, и он инстинктивно посмотрел на дверь позади себя, которая могла привести его к побегу. Гарри рассмеялся. — Расслабься, я не собираюсь их впускать. Мне… пришлось устроить небольшое представление, чтобы повидаться с тобой.
— Тебе пришлось.
— Я подумал, что люди должны привыкнуть к этой идее, и чем скорее, тем лучше.
— Не разговаривая со мной.
— О да, извини, я забыл упомянуть об этом вчера за чаем, — саркастически произнес Гарри. — У меня не было возможности, знаешь ли.
— Я знаю. Все нормально.
Гарри покачал головой.
— Ты все такой же, не так ли?
Драко приподнял бровь.
— А ты ожидал, что я буду другим?
— Нет, нет, вовсе нет. Я просто… теперь я чувствую себя совсем по-другому. Зажигалка. Я подумал, что в тебе тоже может проявиться что-то из этого.
— Понимаю. Нет, я в это не верю.
— Нет? — спросил Гарри, нахмурившись. — Ни капельки? Я имею в виду, я знаю, что ты в А й ф р и д о м тюрьме…
— Да. Это не помогает, — Драко вздохнул и провел рукой по своим слишком длинным волосам. Ему нужно было подстричься. — Послушай, Поттер. Ты… ты только что уничтожил своего давнего врага, победил зло в мире. Отныне твоя жизнь закончена. Я… — он замолчал. Он потерял своего отца, сидел в тюрьме, и у него была лишь слабая надежда на то, что он выйдет, и даже если бы он это сделал, он бы всегда оглядывался через плечо, ожидая, что либо бывший пожиратель смерти придет отомстить, либо разъяренная мать, чьего ребенка он убил.
— Да, но, несмотря на все это, ты все равно должен чувствовать что-то хорошее, верно? Я имею в виду… Гермиона…
— Поттер, как Джинни? — серьезным тоном спросил Драко. Он не был готов к таким мыслям о том, что стало возможным сейчас. Он все еще сидел в тюрьме, но в этом не было никакого смысла.
Гарри понял намек.
— Она в порядке, правда в порядке.
— Я рад. Значит, никаких… проблем? Ты кому-нибудь рассказывал?
Дверь открылась, и Драко поднял голову на шум. Его глаза расширились, когда он увидел толпу снаружи. Сверкнуло несколько вспышек, прежде чем дверь наконец закрылась, впуская Гермиону. Она поспешила к ним с небольшим подносом в руках.
— Извини, Гарри, у меня ушла целая вечность на то, чтобы пробиться сквозь эту толпу, — Драко смотрел, как она ставит поднос на стол, и смотрел куда угодно, только не на него. — Чаю, Гарри? — спросила она, беря кофейник и наливая в чашку воды.
— Да, пожалуйста, — сказал он, принимая чашку и выбирая аромат из множества пакетиков с чаем. — Спасибо.
Затем она, наконец, посмотрела на Драко.
— Чаю? — он кивнул, и она протянула ему чашку с кипятком и тарелку с пакетиками.
— Печенье, — наконец произнесла она, ставя перед собой маленькую тарелку. Драко решил, что никогда не видел ничего более вкусного, чем это печенье. — Хочешь? — спросила его Гермиона.
— Да, пожалуйста. Можешь в это поверить, но здесь не подают полдник. Итак, Гарри, — продолжил он, возвращая внимание к своему другу. — Как я уже говорил. Ты уже кому-нибудь рассказал? — глаза Гарри расширились, и Драко показалось, что он готов перепрыгнуть через стол и броситься на него. Он ухмыльнулся.
— Малфой, — предостерегающе произнес Гарри.
— Что кому-нибудь сказал? — спросила Гермиона, переводя взгляд с Гарри на Драко и обратно.
— Ничего, — пробормотал Гарри сквозь стиснутые зубы.
Драко усмехнулся.
— Я как раз спрашивал Гарри о Джинни, — он ждал и наблюдал, как на лице Гермионы появилось понимание.
У нее отвисла челюсть, и она посмотрела на своего друга.
— Гарри Поттер!
Гарри метал на Драко яростные взгляды.
— Гарри, что все это значит? Скажи мне прямо сейчас, я требую этого! — сказала Гермиона.
— Да ладно, Поттер. Не то чтобы ты не сказал ей об этом первым, в любом случае. Ты же обещал, — поддразнил Драко.
— Да, Малфой, я сказал, что передам ей. И после того, как поговорю с Джинни.
Гермиона обняла Гарри и завизжала, заставив Гарри смягчить свой гнев. Он обнял ее в ответ.
— Поздравляю! — прошептала она ему в плечо.
Затем отстранилась.
— Подожди, Джинни беременна, верно?
— Да, Гермиона.
Она снова взвизгнула.
— О боже! Когда? На каком сроке она? Когда это случилось?
Драко усмехнулся.
— Ну, она… на третьем месяце, так что с Рождества. Я имею в виду, что это был единственный раз, когда я ее видел.
— О, я так взволнована!
Гарри посмотрел на Драко.
— Мы собирались подождать, чтобы рассказать всем, пока все не прояснится…»
— Я так рада, что знаю, — сказала Гермиона, наконец успокоившись. — Разве ты не счастлив, Гарри?
Он наконец улыбнулся.
— Да, я счастлив.
— Это невероятно!
Драко понял, что все это время пристально смотрел на Гермиону. Улыбка, озарившая ее лицо при известии о предстоящем ребенке, была самой беззаботной и светлой, какую он когда-либо видел на ней. Он посмотрел на свою чашку с чаем и сделал глоток.
— Драко, мне нужно кое-что у тебя спросить, — сказал Гарри.
— Продолжай.
— То… заклинание, которое ты произнес, как раз когда умер Волан-де-морт. Зачем ты это сделал?
Драко выпрямился на своем стуле.
— Я потратил много времени на изучение крестражей, прежде чем прийти к тебе. Единственное, что я узнал о них, это то, что, однажды изготовленные, они остаются такими навсегда. Их трудно полностью уничтожить. Все остальные прошли легче, чем последний, потому что они не были последними. Этот фрагмент, оставшийся внутри Темного Лорда, был последним. Я знал, что, когда ты убьешь его, этот фрагмент попытается обрести нового хозяина. Ты был ближе всех. Я приготовился применить Расщепляющее заклинание. К счастью, я правильно рассчитал время.
— Так что… В меня попала частичка его души?
— Да. Но в отличие от того случая, когда душа разделяется для создания крестража, этот фрагмент оказался нежизнеспособным. Другая половина превратилась в камень, который я затем полностью уничтожил.
— О, а что, если бы тебя там не было? — спросила Гермиона едва слышным шепотом.
Он посмотрел на нее, и, помоги ему Мерлин, ему захотелось обнять ее и держать вечно.
— Давай… просто порадуемся, что нам не нужно думать об этом, ладно?
Она кивнула.
— Я думаю, ты знал о крестражах больше, чем говорил.
— Да. И я ценю ваши попытки найти способы обойти уничтожение носителя, но это невозможно. По крайней мере, таких попыток никогда не предпринималось.
— Ты мог бы сказать.
— Это ничего бы не изменило.
— Полагаю, что нет.
Драко кивнул.
— И что же будет дальше?
— Вчера я разговаривал со следователем. Он сказал, что мы узнаем к выходным.
Драко покачал головой, испытывая недоверие, облегчение и легкий страх, и посмотрел на Гарри.
— Как у всех дела?
Он пожал плечами.
— Я очнулся всего около двух часов назад. Гермиона знает лучше меня.
Драко посмотрел на нее и почувствовал, как внутри у него все перевернулось, когда их взгляды встретились. Он знал, что любит ее, и знал, что он небезразличен ей, но чувствовал странное нежелание с ее стороны. Она была… отстраненной. Когда она видела его раньше, она была в точности такой, как прежде. Однако сейчас у него было такое чувство, будто что-то встало между ними, и он понятия не имел, что именно.
Она улыбнулась.
— Рон в порядке, Джинни в порядке. Орден… — она посмотрела на Гарри. — У них много вопросов, и в первую очередь, почему ты доверял Драко.
Гарри кивнул и посмотрел на Драко, который затем обратился к Гермионе:
— Если я выберусь, и после… Если я кое-что сделаю, то смогу освободить Гарри от Обета. Он будет волен рассказать кому угодно о том, о чем мы говорили.
Гермиона резко вдохнула, и что-то сжалось у нее в груди.
— Нет, Драко, я бы не стал, — сказал Гарри. — Никому не нужно этого знать. Людям просто придется признать, что я доверял тебе и что у меня были на то причины.
Драко почувствовал легкость, о которой Гарри, должно быть, говорил ранее. Он улыбнулся, пораженный тем, что, хотя поначалу ничего не ожидал, у него появился друг. Или два. Он посмотрел на Гермиону.
— Как у тебя дела? — многозначительно спросил он ее, удивленный тем, насколько уверенно это прозвучало, будто он знал, что делает, хотя на самом деле чувствовал себя немного неловко.
Она слегка покраснела.
— Я… я в порядке.
Глаза Гарри расширились, и он перевел взгляд с Драко на Гермиону, затем снова на Драко. Он приподнял брови, безмолвно спрашивая Драко, хочет ли тот, чтобы он ушел. Драко покачал головой и снова посмотрел на Гермиону.
— Как у тебя на самом деле дела? — спросил он.
Она посмотрела на него, и на ее лице отразилось множество эмоций, среди которых было облегчение и даже больше страха, чем он когда-либо видел у нее раньше. Он нахмурился.
Дверь открылась, и вошел взволнованный волшебник.
— М-мистер Поттер, сэр, ваше время с заключенным истекло.
Гарри кивнул и встал. Гермиона последовала его примеру.
— Спасибо.
Драко мог видеть через приоткрытую дверь, что толпа все еще ждала, все еще надеясь заглянуть внутрь. Вспышки снова звучали почти безостановочно.
— Итак, Драко, думаю, это ненадолго. Надеюсь, мы скоро что-нибудь услышим, — он протянул руку. Драко вопросительно посмотрел на него. — Все смотрят на нас, — сказал Гарри. — Этот момент определит будущее.
Драко понимающе кивнул и пожал Гарри руку. Если раньше он думал, что камеры работают постоянно, то теперь они были такими яркими, что он не мог ничего разглядеть в течение нескольких мгновений после того, как за Гарри и Гермионой закрылась дверь.
ooo
Два дня спустя, перед самым рассветом, в дверь Драко снова постучали. Он сел и подождал, пока кто-нибудь постучит в дверь.
— Ты готов? — раздался грубый и раздраженный голос охранника.
— Да, — ответил Драко. Дверь широко распахнулась, и он вошел в нее. Охранник провел его по коридорам Азкабана к столу охраны возле пункта трансгрессии, который вел обратно в Министерство. Охранник подтолкнул его к столу и, злобно усмехнувшись напоследок, повернул обратно в тюрьму.
— Драко Малфой, — сказал охранник. — Вот ваши вещи: одна волшебная палочка, один комплект мантий, одна пара брюк, одна рубашка, одна пара ботинок. И еще один комплект чистой одежды, который привезли сегодня утром. Пожалуйста, переоденьтесь.
Он сделал, как ему было сказано, все еще опасаясь, что в любой момент кто-нибудь ворвется в дверь и закричит, что произошла ошибка, что он все-таки не может уйти. Но ничего не произошло, и он спокойно вошел на маленькую станцию аппарирования и через несколько мгновений оказался в Министерстве магии. В комнате его ждал один человек.
— Малфой.
Драко ухмыльнулся.
— Поттер.
— Подумал, что это может тебе пригодиться, — сказал Гарри, протягивая Драко маггловскую бейсболку. — Помоги прикрыть эти блестящие волосы. На всякий случай, если даже это каким-то образом просочится.
— Спасибо, — ответил он, надевая бейсболку. Вместе они молча прошли через министерство к главному входу. Не было ни толпы — ни репортеров, ни вспышек фотокамер. Драко самым требовательным тоном потребовал, чтобы были назначены дата и время его освобождения, но на самом деле его освободили за день до этого. Он вообще не хотел привлекать к себе внимания.
Когда они подошли к гигантскому фонтану, Гарри остановился.
— Послушай, Драко. Я… хотел спросить, не мог бы ты пойти со мной на площадь Гриммо.
Драко искоса посмотрел на него.
— Зачем?
Гарри взглянул на кентавра и улыбнулся.
— Значит, ты просто собирался сбежать?
Драко нахмурился.
— Я… подумал, что лучше пойду домой, высплюсь для разнообразия. Я не планировал никуда убегать.
— Послушай, Драко. Мы… теперь друзья. Я бы хотел, чтобы так и оставалось.
Он не был уверен, что сказать.
— Что находится на площади Гриммо? Если ты ожидаешь, что я приду на какое-то… празднование или вечеринку или… что-то в этом роде, можешь забыть об этом.
— Нет, нет, — отмахнулся Гарри. — Только я и остальные. Рон, Гермиона, Джинни. Я обещаю.
— Ладно.
Гарри ухмыльнулся.
— Превосходно. И да, штаб-квартира ордена Феникса находится в доме номер двенадцать на площади Гриммо.
Драко вопросительно посмотрел на него.
— Хранитель тайны, — сказал Гарри. — Увидимся там.
Когда они прибыли, в доме было тихо. Гарри отвел Драко на кухню, где тихо сидели остальные. Драко чувствовал себя очень неловко, входя в комнату, но как только он увидел Гермиону, он расслабился. Она улыбнулась ему и встала со своего места.
— Ты голоден? — спросила она, направляясь к плите.
Он улыбнулся в ответ.
— Да.
— Как обычно?
— Звучит идеально.
Драко сел в конце стола, а Гарри — рядом с Джинни.
— Итак, Малфой, — сказал Рон. — Расскажи нам об условиях твоего освобождения. Нам всем действительно интересно.
— О, ну ладно. У меня есть неделя, чтобы привести в порядок кое-какие дела в поместье. Министерство собирается этим заняться. И скатертью дорога. Я больше никогда не хочу туда возвращаться. Хотя я должен, так как мне нужно позаботиться о жилье для моей матери. Ничего особенного, просто перевезу ее вещи в один из других домов.
У Рона отвисла челюсть, и Джинни пнула его, вызвав возглас «Ой!»
— После этой недели у меня начинаются шесть месяцев, когда мне запрещено колдовать.
— Что? — спросил Гарри. — В самом деле? Совсем никакой магии?
— Нет. Я должен сдать свою волшебную палочку. Какая-то чушь о том, что меня учат, что магия — это привилегия или что-то в этом роде. Не думаю, что это сильно повлияет на мою жизнь. По истечении этого срока у меня будет еще шесть месяцев испытательного срока, но я получу свою волшебную палочку обратно. На меня был установлен маячок, так что Министерство всегда будет знать о моем местонахождении. В течение года. Давайте посмотрим, что еще… о да, сделать щедрое пожертвование на любые цели, которые пожелает Министерство, позволить им полностью контролировать все в поместье, за вычетом нескольких личных проблем, и, Поттер, мы должны дать интервью.
— Ой. Ну, я так и подумал, — сказал Гарри, пожав плечами.
— Я согласился на одно, и только на одно. С тобой. Ты можешь сам решить, кто это сделает.
— Ладно.
— И это все? — спросил Рон.
Драко ухмыльнулся, вспомнив, что Рон надеялся, что он получит по заслугам.
— Вот и все, Уизли. Жаль тебя разочаровывать.
— Нет, нет, дело не в этом, — поспешно сказал Рон. — Я просто проверял.
Гермиона поставила перед Драко тарелку с яичницей и села рядом с Роном.
— У меня были очень напряженные последние пару дней, — сказала она, глядя на Драко. — Позавчера я провела время, обсуждая с Симусом и его боссом планы, которые я придумала для облавы на пожирателей смерти. Вчера я представила эти планы всему управлению авроров. Они собираются приступить к работе немедленно.
— Хорошо, — сказал Драко.
— И о твоей матери, — продолжила Гермиона.
— Что с ней?
— Они все согласились, что она может выйти на свободу. Она находилась в тюрьме на заключительном этапе, у нее не было веских улик против нее, и она полностью сотрудничала с Министерством с момента своего ареста.
Драко кивнул.
— Как только смогу, я планирую забрать ее и отвезти в Эйдж. Хотя Азкабан был бы для нее безопасным местом, ей было бы комфортнее в моем доме, — он сделал паузу и слегка улыбнулся. — Хотя это будет гораздо меньше, чем она привыкла. Они сказали, что ее освободят в течение этой недели, — он не хотел больше ничего говорить, не в присутствии других, но он почувствовал огромное облегчение от того, что с его матерью все в порядке и ее не приговорили к пожизненному заключению.
— Я не могу поверить, что все закончилось, — сказала Джинни после того, как несколько минут никто не произносил ни слова.
Гарри сжал ее руку и посмотрел на всех сидящих за столом по очереди.
— Я тоже.
ooo
С течением дня на площади Гриммо собиралось все больше и больше людей. Сначала приехали Уизли, как раз перед обедом, а затем, после чая, начали прибывать из Ордена. Прежде чем Драко успел сообразить, что произошло, праздник превратился в настоящий праздник с фейерверками (любезно предоставленными Фредом и Джорджем), вкуснейшим ужином (приготовленным Молли), всевозможными пирожными и пудингами, подаренными Гарри из разных магазинов по всей Англии, и большим количеством сливочного пива и огневиски, чем обычно. Дырявый котел мог бы претендовать.
Драко не возражал против растущей компании, поскольку основное внимание было сосредоточено на Гарри. Ему даже понравилось наблюдать за общением Уизли, и они осторожно приблизились к нему, чтобы выразить свои поздравления и благодарность. Орден был еще более сдержанным, и ему кивали с другого конца комнаты. Некоторые из них откровенно пялились на него, отчего ему было немного не по себе, но его двоюродная сестра Тонкс открыто приветствовала его. Она даже взъерошила ему волосы, к его досаде, и сказала, что он должен как-нибудь навестить ее. Он быстро согласился избавить ее от своих причесок.
Когда вечеринка была в самом разгаре, он отошел подальше от толпы, стараясь, насколько это было возможно, не попадать в центр внимания. Вместо этого он потягивал сливочное пиво и наблюдал за Гермионой. Он остался, потому что Гарри пригрозил, что, если он попытается уйти, он будет развлекать группу рассказами об их усилиях, сосредоточенных на Драко. Однако празднествам не было видно конца, и к одиннадцати вечера он был измотан и вполне готов к тому, чтобы немного побыть в тишине и покое.
Драко кивнул Гарри с другого конца комнаты, и тот быстро направился к нему.
— Я ухожу.
— Так скоро? — нахмурившись, спросил Гарри.
— Скоро? Я здесь с шести утра. Я толком не выспался с тех пор, как… мы отправились на задание.
Гарри рассмеялся.
— Ладно, ладно. Можешь идти.
Драко закатил глаза и оттолкнулся от стены, к которой прислонялся.
— Спасибо. Увидимся позже.
— Ты серьезно?
— Да, Гарри.
— Ладно. Тогда спокойной ночи.
Драко кивнул и посмотрел, как Гарри возвращается к своей жене. Он улыбнулся про себя, затем его глаза встретились с глазами Гермионы. Она улыбнулась, и он направился к ней, но Молли встала у него на пути, прежде чем он добрался до нее. Он поблагодарил ее за ужин и прекрасный вечер, а когда она пошла дальше, на ее месте стояла Гермиона.
— Привет, — сказала она, засовывая руки в карманы.
Он подумал, что она выглядит очень очаровательно и очень нервничает, и он знал, что это из-за него, но у него не было другого выбора. Все должно было произойти в определенном порядке, прежде чем они смогут продолжить разговор, который начали накануне его отъезда.
— Привет. Что ж, спокойной ночи.
Она моргнула.
— Ты уходишь?
— Да. Я… устал, — ответил он, проводя рукой по волосам.
— Ой.
— Послушай, как я уже говорил ранее, мне нужно кое о чем позаботиться.
Она кивнула.
— После того, как с этим будет покончено, мы займемся островом.
— И шоколадным тортом.
Он улыбнулся.
— Да. Но мне нужно несколько дней. Я пришлю тебе сову, когда буду готов, хорошо?
Она прикусила губу, нахмурилась и отвела взгляд.
— Что? — спросил он.
Она покачала головой, по-прежнему не глядя на нее.
Драко взял ее за плечи, и она посмотрела на него в ответ.
— Что?
— И это все?
— В чем дело?
— Ты отправишь мне сову?
Ей было больно. Из-за него. Снова. Меньше всего на свете он хотел причинить ей боль, но все могло стать только хуже, прежде чем наладиться.
— Да. Ты все поймешь, я обещаю. Я сказал тебе, что расскажу все, и я полностью намерен сдержать это обещание.
— Но… Я имею в виду, что ты не… Хорошо…
— Что, Гермиона?
На ее губах появилась легкая улыбка, от которой у него внутри все перевернулось. Остаток пути он почти прижимал ее к себе и целовал посреди комнаты, на глазах у всех этих людей. Почти.
— Я… — ее голос понизился до шепота. — Ты почти не разговаривал со мной весь день. Разве ты не рад меня видеть?
Его грудь напряглась, и он сжал ее плечи.
— Да. Конечно. И мне жаль, но… Ты поймешь. Скоро. Хорошо?
Она кивнула и хотела придвинуться ближе, но остановилась и высвободилась из его объятий.
— Ладно. Ты отправишь мне сову?
— Обязательно, — искренне пообещал он. — Скоро.
Гермиона кивнула и вздохнула.
— Тогда спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Гермиона.
Еще один кивок и вздох, и она начала отходить от него. Черт возьми, почему вокруг должно было быть так много людей? В одно мгновение он потянулся и схватил ее за руку. Драко подумал, что может взорваться от этого прикосновения, когда по его руке пробежали волны энергии.
Она остановилась, посмотрела на их соединенные руки, затем на него. Он выдержал ее взгляд и слегка сжал ее руку, надеясь, что она поймет и последует за ним. Затем он отпустил ее руку и направился через комнату. Она последовала за ним в прихожую и через парадную дверь вышла на крыльцо.
Как только дверь за ними закрылась, он повернулся, взял ее лицо в ладони и поцеловал. Поцеловал так, словно от этого зависел его следующий вздох. Она немедленно ответила на поцелуй, и его руки оказались в ее волосах, а ее руки обвились вокруг его шеи, и это было самое прекрасное чувство, которое он когда-либо испытывал в своей жизни. Это было полно желания, страсти и отчаянной потребности. Затем он прервал поцелуй и крепко прижал ее к себе.
— Прости, прости, прости меня, — шептал он снова и снова, чувствуя, как сжимаются его легкие, горло сжимается, а на глаза наворачиваются слезы. Она обняла его крепче. Он никогда не хотел отпускать ее, никогда не хотел терять ее. Мысль о том, что она может снова возненавидеть его в течение следующей недели, была невыносима для него.
Гермиона только обняла его и погладила по спине, приговаривая:
— Все в порядке, тссс, я прощаю, прощаю. Все нормально.
Он покачал головой, уткнувшись в ее волосы, но не мог вымолвить ни слова, слишком подавленный. Теперь ему было что терять, и он был в ужасе.
— Драко… — сказала она, и это было все, что он смог вынести.
Он отстранился и покачал головой.
— Просто… Просто знай, что мне жаль, ладно? И… И что это самое важное, что я когда-либо делал.
Она кивнула, явно смущенная и теперь уже расстроенная.
— Драко…
— Спокойной ночи, — сказал он, прерывая ее, повернулся, сделал несколько шагов и трансгрессировал.
ooo