Мы познавали море

Размер шрифта:

Глава 33. Поднялась волна

Ну и вся правда, это похоже на историю о развернувшейся волне. Но я удержал зло мира, поэтому остановил прилив, заморозил его изнутри. Дар Уильямс

ooo Следующая неделя пролетела как в тумане.

У Гермионы и Гарри взяли множество интервью, и все, что они обсуждали в интервью, опубликованном в «Ежедневном пророке», касалось их деятельности за предыдущие семь месяцев, причем настолько подробно, насколько хватило места. Они с Гарри, вместе с Роном и Джинни, ходили от мероприятия к мероприятию, празднуя окончание войны, устраивая благотворительные акции или мероприятия по восстановлению. Драко держался подальше от центра внимания, но вместе с Гарри дал свое единственное эксклюзивное интервью отцу Луны для «Придиры».

Излишне говорить, что Гермиона была измотана, и она не видела Драко и ничего о нем не слышала со дня вечеринки на площади Гриммо. В день, когда его должны были освободить, репортеры собрались в Министерстве, чтобы прождать весь день, а на закате им сообщили, что Драко ушел предыдущим утром.

Гермиона терпеть не могла ждать. Она знала, что он был занят, устраивая встречу со своей матерью и готовясь к вынесению приговора, но больше всего ее беспокоила неизвестность. Она не могла быть уверена в своем будущем с Драко, несмотря на то, что говорило ей сердце — что он действительно заботится о ней, — и именно это не давало ей спать по ночам.

Наконец, в субботу она получила сову. Они с Гарри вернулись в Нору через несколько дней после того, как его выписали из больницы, и с тех пор жили там. Прекрасная серая сова Драко грациозно влетела в комнату Джинни, и Гермиона чуть не свалилась с кровати, спеша к ней.

В его письме было написано буквально следующее:

Грейнджер. Я готов, если ты так думаешь. Не возись с тортом, приходи прямо сейчас.

Ей не нужно было повторять дважды, и она накинула первое, что попалось под руку, сказала Джинни, куда идет, и выбежала из дома. Гарри выбежал вслед за ней и попросил подождать.

Она так и сделала.

— Гермиона, — сказал он, тяжело дыша.

— Гарри, — сказала она, притопывая ногой. — Он сказал приходи сейчас, а ты же знаешь, он не любит, когда его заставляют ждать.

— Да. Но я просто обязан это сказать. Доверяй ему. Верь ему. И попытайтесь вспомнить, откуда он родом, кем был два года назад. Он прошел долгий путь и пытается поступать правильно.

Она кивнула.

— Спасибо. Могу я идти?

— Да.

Она исчезла с резким хлопком.

ooo

Гермиона стояла перед дверью его дома, и стук сердца отдавался у нее в ушах. Она едва слышала шум прибоя, закрыла глаза и сосредоточилась на этом звуке. Ее сердцебиение замедлилось, нервы успокоились, и она постучала.

Мгновение спустя дверь открылась. Драко выглядел точно так же, как она помнила, и по какой-то причине это заставило ее расплакаться.

Он озабоченно нахмурился.

— Все в порядке? — спросил он тихо.

Она кивнула и хотела обнять его, но он казался напряженным, его движения были скованными, такими непохожими на то, что было в прошлый раз, когда они были вместе, и она решила не делать этого. Поэтому она перенесла вес тела на другую ногу и огляделась.

— Хм, я здесь, — сказала она.

— Входи, — он открыл дверь, и она вошла. Дом был таким же, как и прежде, и это принесло ей радость и облегчение. Она остановилась у входа в гостиную.

— Присядем? — спросила она.

— Нет, — сказал он. — Мы отправляемся в небольшое путешествие.

— Что? Куда?

— Мой остров.

У нее отвисла челюсть.

— Ты серьезно?

Он моргнул.

— Да. Вот почему я просил тебя не приносить торт, — он взял сумку, которую собрал, и перекинул ее через плечо. — Не волнуйся, я принес кое-что для тебя.

— Вещи?

— Возьми меня за руку.

Совершенно сбитая с толку, Гермиона сделала, как ей было сказано, и взяла его под руку. Не глядя на нее, он аппарировал их.

ооо

Они приземлились на острове, в точности таком, как он всегда описывал. Белый песчаный пляж, ослепительно голубое небо и пальмы. Она удивленно огляделась и улыбнулась ему.

— Правда, твой? — спросила она.

— Да, — сдержанно ответил он, едва заметно улыбнувшись. — Сюда.

Проследив за его взглядом, она увидела дом неподалеку от пляжа. Она последовала за ним. Он по-прежнему не заговаривал с ней, и ей захотелось закричать. Когда они подошли к входной двери, Драко остановился и посмотрел на нее.

Он глубоко вздохнул.

— Ты готова?

Она фыркнула, чувствуя легкое разочарование и желая, чтобы ожидание поскорее закончилось.

— Ты понимаешь, я даже не знаю, о чем речь. Как я могу быть готова или нет? Как…

Драко протянул руку и мягко прикрыл ей рот, чтобы успокоить.

— Тсс, Гермиона. Я знаю. Просто подожди, ладно? Сегодня ты получишь ответы на все свои вопросы. Я обещаю, — она кивнула, и он отпустил ее. Он хотел сказать больше, он хотел сказать все, но едва мог дышать. Она все еще смотрела на него, и он воспользовался возможностью запечатлеть в своем сознании ее лицо, ее ауру, ее сущность.

Он сделал еще один глубокий вдох, затем постучал в дверь.

— Я думал, это место принадлежит тебе.

— Мне.

— Тогда зачем ты стучишь?

— Потому что я здесь не живу.

— А кто здесь живет?

Дверь открылась, и Гермиона, обернувшись, увидела, что на пороге стоит ее мать, совершенно живая, совершенно здоровая. И очень загорелая.

— О, Гермиона, — сказала она и потянулась к дочери.

Ее первой реакцией было отпрянуть, и она наткнулась на Драко, который твердо стоял на своем. Она посмотрела на него, а он смотрел на Джин. Гермиона оглянулась.

— Мама? — спросила она неуверенно. — Это… это ты?

Джин Грейнджер кивнула, и слезы потекли из ее глаз. Гермиона бросилась к ней в объятия, и они обнялись, плача и смеясь. Драко просто стоял, изо всех сил стараясь быть незаметным. Затем Стив подошел к жене и дочери, и Гермиона обняла его, плача еще сильнее. Джин обняла их обоих, и Драко почувствовал себя совершенно не в своей тарелке из-за того, что вмешался. Однако он помнил, что был причиной всего этого беспорядка и заслуживал того, чтобы чувствовать себя неловко и неуместно.

Затем Джин подняла на него глаза и улыбнулась.

— Драко. Заходи в дом, дорогой, — она подошла к нему, и ей пришлось почти силой затащить его в дом. Гермиона держалась за своего отца, глядя на Драко таким взглядом, какого он никогда раньше не видел.

— Ты готов, сынок? — спросил Стив, и Гермиона, совершенно сбитая с толку, посмотрела на своего отца, затем на Драко.

Он кивнул, но пока не мог говорить.

— Я принесу тебе воды, — сказала Джин, глядя на Драко. Он кивнул, и она пошла на кухню.

Стив подвел Гермиону к дивану, и они сели рядом. Джин принесла Драко стакан воды и села по другую сторону от Гермионы. Для него поставили стул, и он сел, не в силах избавиться от ощущения, что находится в центре внимания.

— Просто начни с самого начала, — сказала Джин.

Он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и посмотрел на Гермиону. Она ждала, с нетерпением ожидая продолжения. Он искал что-нибудь, что угодно, что могло бы дать ему надежду, но ничего не нашел. Она выглядела почти растерянной.

— Гермиона, — сказал он срывающимся голосом. — Скажи что-нибудь.

— Я думаю, начало должно быть очень удачным.

Так или иначе, это дало ему то, что ему было нужно, чтобы начать.

ооо

Драко Малфой стоял возле последнего дома в целом мире, к которому он хотел бы быть поближе. Он знал, кто находится внутри, и, хотя ему было наплевать на них и их дочь, он все равно хотел быть где угодно, только не там. Рядом с магглами. Он очень мало общался с ними, и обычно они кричали от ужаса или умоляли сохранить им жизнь или жизни других людей, когда он это делал. Жалкие. Только, несмотря на то, как сильно он пытался игнорировать это, сбрасывать со счетов, объяснять, он знал, что даже чистокровные волшебники делают то же самое, когда сталкиваются с палочкой Пожирателя смерти.

Ему было приказано убить двух магглов и маглорожденную ведьму. Чтобы показать миру, что его хозяин намерен вывести войну на новый уровень. Это была очень важная ночь для его хозяина, и он доверил эту работу Драко. Он крепко зажмурился и прислонился головой к дверному косяку, пытаясь успокоить нервы. Тупая пульсация в груди напомнила ему, что этой ночью его счет увеличится до трех, что к его кошмарам добавятся три новых лица. Это было почти смешно — Пожиратель смерти, который ненавидел убивать. Но он не мог смеяться. В нем не осталось ни капли смеха. Он не слышал его с тех пор, как… Может ли он вообще вспомнить?

И тут, словно назло ему, он услышал смех, доносящийся из этого дома. Он не аппарировал прямо в дом, потому что ему нужно было несколько минут, чтобы собраться с силами для этой задачи. За последние полгода он все больше нуждался в этих мгновениях, и сами эти мгновения с каждым разом становились все длиннее. Потому что сколько бы раз он ни убивал, это все равно убивало его. Маленькая частичка его умерла, растворившись во тьме, которая была его душой. Он никогда не смог бы собрать эти осколки обратно, он никогда больше не был бы целым. Он горько усмехнулся тому, во что превратилась его жизнь.

Верный раб. Чистейшему злу, которому было наплевать на тех, кто служил ему, даже на тех, кто был ему верен. Таких, как он. Верный. Разве это не просто другое название глупой, безмозглой собаки? Всегда желающей угодить, боящейся малейшего движения хозяина? Готовой умолять, унижаться, сидеть, лежать, приносить — убивать?

Драко вздохнул и пробормотал:

— Алохомора, — входная дверь открылась. Теперь он слышал смех громче. Смех двух человек. Третьей жертвы он не услышал. Неважно, он подождет. Он был полностью одет в костюм Пожирателя смерти, за исключением того, что по какой-то причине не надел маску. Это потому, что он хотел, чтобы она знала, что это он? Чтобы показать ей раз и навсегда, что он лучше ее?

Он не вспоминал о Гермионе Грейнджер уже много лет. Он слышал о ней, слышал ее имя, слышал случайные сообщения о ее деятельности, но никогда по-настоящему не задумывался о ней. Когда он получил задание убить ее двумя днями ранее, все изменилось. Он думал о ней больше, чем о любой из своих предыдущих жертв. Ее лицо, ее голос преследовали его мысли. Это был первый раз, когда ему заранее снились кошмары о жертве. Он задавался вопросом, будет ли она сопротивляться ему. Хотел ли он, чтобы она сопротивлялась?

Он отбросил эту мысль и пошел на звук счастливых, рассеянных голосов. Они были в столовой, сидели за столом. Он вошел, подняв палочку.

Свет, казалось, дрогнул и перефокусировался, когда он вошел в комнату. Хотя он ничего не сказал, он знал, что оба жителя были предупреждены о его присутствии, но они не казались испуганными, как обычно делали его жертвы.

Женщина подняла на него глаза, на ее лице все еще сияла улыбка. Улыбка медленно угасла, когда она посмотрела Драко в глаза. По какой-то причине Драко не мог отвести от нее взгляда. Его словно парализовало. Женщина, казалось, пыталась проникнуть в его мысли своим пристальным взглядом. Это нервировало его, и что-то застряло у него в горле. Наконец она отвела взгляд, повернувшись к мужу, и он слегка кивнул ей. Они оба посмотрели на него.

— Ты, должно быть, Драко.

Драко уставился на нее, слегка разинув рот. Он начал говорить, но мужчина опередил его.

— Думаю, ты права, — добавил ее муж. — Гермиона говорила, что у него были очень заостренные черты лица.

— И почти белые волосы, — прокомментировала она.

У Драко перехватило дыхание, и он нахмурился. Что?

Женщина заметила выражение его лица и улыбнулась ему.

— Гермиона так много рассказывала нам о тебе, — сказала она.

Он лихорадочно соображал, пытаясь придумать причину, по которой грязнокровка говорила о нем. Ничто из того, что он придумал, не имело смысла. И все же ее родители были по-прежнему спокойны и пытались вовлечь его в разговор, очевидно, не подозревая, что он вот-вот лишит их жизни двух коротких слов. Он был застигнут врасплох настолько, что мог только смотреть на них, опустив руку на несколько дюймов.

— Нам придется принять твое молчание за подтверждение. У тебя такой вид, словно ты несколько дней ничего не ел. Не хочешь ли присесть и присоединиться к нам? — любезно спросила женщина, указывая на место между собой и отцом Гермионы.

Драко было не до смеха.

— Вы что, не знаете, кто я? Кто я такой? — усмехнулся он.

— О да, мы знаем, — сказал мужчина. — Ты мальчик Малфоев. Ходящий за смертью? Провидец смерти? В чем дело, дорогая? Я никак не могу уследить за тем, что она нам рассказывает в последнее время.

— Пожиратель смерти, — сердито добавил Драко. — И вы должны знать, почему я здесь, магглы.

— Чтобы убить нас, верно? — прямо спросила женщина.

Драко моргнул.

— Да, — неуверенно сказал он, встревоженный ее непоколебимым спокойствием.

— Ну, по крайней мере, ты можешь дать нам доесть, и раз уж ты здесь, то можешь присоединиться к нам. Мы в твоей власти, мы никуда не уйдем. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы задержаться на полчаса. Ты выглядишь голодным.

Драко был так поражен их спокойствием, что рухнул на стул за столом, хотя и не собирался есть.

— И почему бы тебе не устроиться поудобнее? У нас тепло, а эта мантия кажется тяжелой. Тебе, должно быть, жарко, — женщина протянула ему тарелку с картошкой, которую он рассеянно взял и поставил на стол, так и не положив себе. Она вздохнула и положила несколько ложек ему на тарелку. — Ну же, снимай мантию.

Драко был так потрясен — настолько потерял рассудок, что подчинился.

— Я Стив Грейнджер, а это моя жена Джин, — представился мужчина.

— Прекрасно, — машинально ответил Драко, пребывая в оцепенении. Всегда будь вежлив, даже с теми, кто ниже тебя по положению. Обычно к этому времени все уже заканчивалось, и он шарил в темноте в поисках мелочи. Никогда прежде, отправляясь на задание, полное смерти или разрушений, ему не приказывали сесть, устроиться поудобнее и присоединиться к своим жертвам за ужином.

Драко чувствовал себя усталым до мозга костей. В последнее время он всегда чувствовал себя уставшим и измотанным, и даже не был уверен, что сможет справиться с этим заданием, когда прибыл сюда. Он все сильнее чувствовал, что с каждым убийством теряет часть себя, которую никогда не сможет вернуть. Скоро от него ничего не останется.

— Морковка, дорогая. Возьми ее. У меня рука вот-вот отвалится, — Драко снова рассеянно взял у Джин Грейнджер тарелку с морковью и поставил ее на стол. Она снова положила ему полную ложку, а затем, видя, что он не собирается подчиняться, наполнила его тарелку целиком.

— А теперь ешь, — приказала она.

— Когда должна приехать Гермиона? — спросил Стив.

Упоминание о Гермионе вывело Драко из оцепенения. Он снова выхватил палочку и направил ее на Джин.

— Повторяю, вы знаете, кто я?

— Мы уже проходили через это, — сказала Джин. — Ты ходил в школу с Гермионой. Мы знаем о тебе все. Гермиона и ее друзья много лет назад предупреждали нас, что мы можем стать мишенями для вашей стороны просто потому, что мы ее родители. И что есть вероятность, что кто-нибудь из вас в конце концов придет.

— Я отключил все ее охранные чары, — сказал Драко, чувствуя, как у него слегка сжалось сердце. По крайней мере, он был хорош в том, что делал. — Да, это сложно — ваша дочь очень искусна, но все же.

Ни Грейнджер, ни кто-либо из них не дал понять, что это открытие их касается.

— Понятно, — наконец сказал Стив. — Почему бы тебе не убрать свою палочку и не поесть?

— Вы не боитесь? Я уже двадцать раз мог бы убить вас! — закричал он, разозленный их очевидным отсутствием страха и должным уважением к его положению.

Джин мгновение рассматривала его, затем взяла Стива за руку и сжала ее своей. Ее глаза сверкали и были полны… чего-то такого, чего Драко никогда раньше не видел.

— Это нормально — бояться неизвестного, а смерть неизвестна. Мы очень испугались, когда нам впервые сказали о потенциальной опасности, но по прошествии месяцев, а затем и лет мы пришли к пониманию, что нет смысла жить в постоянном страхе. Любой из нас может попасть в автомобильную аварию по дороге домой с работы. В жизни у нас нет никаких гарантий. Она повернулась к мужу и улыбнулась. — Мы хорошо пожили, не так ли, Грейнджер? — задумчиво произнесла она.

Стив с обожанием посмотрел на свою жену и сказал:

— Да, это так.

Драко моргнул и медленно опустил руку. Казалось, они действительно нисколько его не боялись. Он уставился на миссис Грейнджер, изо всех сил пытаясь понять, как такое возможно. Страх был всем, что он когда-либо знал. Он вырос с этим, справлялся с этим, сталкивался с этим каждый раз, когда его вызывали к Темному Лорду. Он не мог представить себе жизнь без этого.

Каким-то образом запах теплой еды пробился в его мысли, и в животе заурчало. Он почти перестал есть, съедая ровно столько, сколько требовалось, чтобы выжить. Должно быть, абсурдность ситуации в сочетании с тем фактом, что он уже много лет не садился за стол, чтобы по-настоящему поесть, пересилили его опасения по поводу Грейнджеров. Он посмотрел на свою тарелку, полную моркови, картофеля и ростбифа, и изо всех сил постарался сохранить малфоевское достоинство, одновременно отправляя еду в рот.

— Я бы хотела, чтобы у нас было больше времени, — сказала она, — чтобы увидеть, как Гермиона растет, выходит замуж, заводит детей… Маленькие ведьмы и волшебники бегают в своих подгузниках, стреляя в нас заклинаниями.

— Да, — ответил он, с нежностью думая о картине, которую она изобразила.

Драко был поражен. Это были магглы, и они действительно говорили так, будто хотели, чтобы Гермиона вышла замуж за волшебника и у них были волшебные дети. Как будто они… принимали волшебный мир. Он покачал головой.

— Эй! — рявкнул он, привлекая их внимание. — Я здесь главный! Вы должны бояться меня!

— У тебя на губе остался кусочек моркови, дорогой, — сказала Джин, по-матерински потянулась к нему и промокнула салфеткой его губу, чтобы убрать морковку.

Драко вздрогнул от ее прикосновения.

— Не прикасайся ко мне, грязный маггл, — выплюнул он.

Джин только рассмеялась.

— Почему ты так злишься, Драко Малфой?

Он недоверчиво уставился на женщину. Как она могла быть такой чертовски спокойной? Ни один из его предыдущих опытов с убийствами не был похож на этот. Обычно он заходил, находил своих жертв и убивал их как можно быстрее. Он никогда не пытал их — убийства и так вызывали у него отвращение. Но они всегда боялись его.

— Я злюсь, потому что вы, кажется, не понимаете, что я собираюсь покончить с вашей жизнью сегодня вечером! Больше никакого Рождества, никаких дней рождений, никакой Гермионы, никакого смеха или еды, никаких волшебных младенцев! Ничего! Вы превратитесь в ничто!

Стив нахмурился и пристально посмотрел на Драко.

— Гермиону ты тоже собираешься убить? — спросил он.

Его тон напомнил Драко о Дамблдоре. Это прозвучало так, словно Стив задал вопрос, на который уже знал ответ, и не мог поверить, что кто-то может быть таким ужасным. Драко сглотнул.

— Э-э-э… — начал он.

— Пожалуйста, не надо, — тихо и настойчиво произнесла миссис Грейнджер. Это задело его за живое так, как никогда не задели бы обычные просьбы, упрашиванья и торг его жертв. — Я знаю, что вы не совсем друзья, но, пожалуйста, пощади ее. У нее еще слишком много жизни, чтобы умирать прямо сейчас.

— Я делаю то, что мне говорят. Ваши мольбы ничего вам не дадут, — ответил он. Старался, чтобы ее просьба не задела его, но понимал, что его ответ прозвучал робко и неуверенно. И она, конечно, не умоляла. Она просто попросила.

— Вам нравится делать то, что вам говорят, мистер Малфой? — спросил Стив, снова пронзая его взглядом.

Драко зарычал.

— Я делаю то, что мне говорят. Нравится мне это или нет.

— Мы все еще живы, — тихо сказала Джин. — Почему?

Драко застыл, не сводя с нее глаз. Он не думал, что сможет ответить на ее вопрос, потому что и сам толком не знал, почему. Он постоянно разваливался на части в течение почти года, особенно быстро в последние четыре месяца. Что с ним произошло сегодня вечером? Возможно ли, что по какой-то причине он, наконец, достиг точки, когда с него было достаточно? Когда он больше не мог убивать?

— На самом деле ты не хочешь убивать нас, — сказала Джин, не дожидаясь ответа от него.

Он прищурился, чувствуя знакомый приступ паники в животе при мысли о неповиновении Темному Лорду.

— Что заставляет вас так говорить? — спросил он, слегка запаниковав.

— Потому что мы все еще живы, — ответила Джин. — Я увидела в твоих глазах, как только взглянула на тебя, что ты не хотел убивать нас, по крайней мере, в глубине души.

— То, что я еще не убил вас, не значит, что я не сделаю то, что мне говорят, — сказал он со всей злостью, на какую был способен.

— Прости, — сказала Джин, откусывая еще кусочек картофеля.

— Вы? Извиняетесь за что? За меня? Ха! — с горечью спросил Драко. — Это круто. Вам, должно быть, очень повезло, что вы хоть что-то чувствуете ко мне.

— Мне действительно жаль тебя, — продолжила Джин. — Гермиона нам все о тебе рассказала. Тебя воспитывали в ненависти к таким людям, как она, только потому, что она родилась среди таких людей, как мы. Предубеждение проистекает из страха перед тем, чего ты не понимаешь.

— Я понимаю, что те, у кого чистая кровь, принадлежат к более высокому социальному классу в нашем мире, чем те, у кого грязная кровь, — спокойно, даже слишком спокойно, сказал Драко. Он сам себя сейчас не понимал. Он должен был уже убить их!

— Это ты так говоришь, — ответила Джин, скептически глядя на него. — А кто ты такой, чтобы судить?

— Я чистокровный, — произнес он с напускной убежденностью. Но, даже произнося эти слова, он чувствовал пустоту. Я чистокровный, подумал он про себя.

— Итак? Почему это делает тебя таким особенным?

— Поколение за поколением в моей семье были волшебниками, — вежливо сказал он. Все это было заучено наизусть, до мельчайших деталей, и он это знал. — Магия течет в моих жилах, и так было всегда. Грязнокровки — это капризы природы, которые проявляются как ужасная болезнь, которую невозможно вылечить.

— Кто-то из твоих предков должен был быть первым, Драко. Конечно, ты не можешь считать, что каждый член твоего генеалогического древа был чистокровным.

— Это не имеет значения. Я чистокровный. Я заслуживаю магии.

— Почему? Чтобы ты мог использовать ее для убийства и причинения вреда другим? Почему ты заслужил эту магию, если собираешься использовать ее в таких злых целях? Те, кто творит зло с помощью чего-либо хорошего, безусловно, не заслуживают этого хорошего. Разве человек не должен заслуживать чего-то по заслугам, а не случайно? Что, если бы ты родился в семье магглов? Разве ты не чувствовал бы, что тоже заслуживаешь волшебства?

Драко уставился на женщину. И он не понял, что это было. Может быть, она добавила что-то в тыквенный сок — да, Грейнджеры подавали ему тыквенный сок, напиток исключительно волшебников — или положила что-то в жаркое.

Все вертелось у него в голове — слова Джин, ее спокойные расспросы, правда, которую он всегда знал и которую отрицал, что грязнокровки ничем не хуже его. Их собственная дочь в одиночку доказала это с первого курса. А потом все обрушилось на него. Он согнулся под тяжестью того, что наконец-то принял правду. Он знал, что она права. Он знал это всегда, с тех пор, как был совсем маленьким. Живя в мире, в котором он вырос, было так легко игнорировать то, что бросалось ему в глаза. Он обнаружил, что путь его отца был проще и целесообразнее. Но его душа, голос в его голове, который он не мог заглушить, как бы сильно ни старался и как бы сильно ни хотел, знали, что это правда: она и ей подобные были так же хороши, как и он сам.

Что-то внутри него наконец сломалось. Оно было разорвано, повреждено до предела, но это был последний рывок, последний груз, который сломался. Возможно, это была та хрупкая оболочка, в которую было заключено его сердце, желавшее, чтобы оно продолжало биться по какой-то неизвестной причине. В чем был смысл его жизни? Он был в отчаянии. Он и раньше падал, падал по спирали, разбиваясь о дно, где были только боль и одиночество. И в этот момент он сломился. Трудно.

Когда он замолчал на мгновение, Джин обеспокоенно посмотрела на Стива. Она потянулась, чтобы ободряюще положить руку на плечо парня. Он отмахнулся, но она крепко держала его, и в конце концов он смягчился. Затем Драко обхватил голову руками и заплакал, впервые с тех пор, как покинул Хогвартс. Громкие, душераздирающие рыдания сотрясали все его тело, и щемящая боль наполнила сердца родителей Гермионы. Ни один из Грейнджеров не поднялся, чтобы утешить его. Они знали, что демонам в его душе не найти утешения. Джин просто продолжала крепко держать его за плечо, мягко напоминая, что они здесь, что он совсем не один.

Через некоторое время он начал понемногу расслабляться. Джин протягивала ему салфетку за салфеткой, чтобы вытереть слезы, которые текли у него из глаз. Наконец, когда истерика прекратилась и река превратилась в тонкую струйку, Драко посмотрел на Джин.

Она улыбалась ему мягкой, доброй улыбкой. Драко не увидел ни жалости, ни страха, ни гнева. Просто доброта и сильное желание избавить от боли.

— Ты не обязан этого делать, знаешь ли, — тихо сказала она.

— Что делать?

— Убивать нас.

Драко фыркнул.

— Или вы, или я, — сказал он.

— Что тебя беспокоит, сынок? — спросил Стив с такой добротой, какой Драко никогда раньше не слышал — да еще от незнакомца, — что сердце Драко снова разбилось. И с этим разрывом в стенах, окружавших его сердце, появилась крошечная трещина, и он почувствовал, что проскальзывает сквозь нее.

— Я ненавижу себя, — машинально произнес он. — Я ненавижу в себе все. Я ненавижу себя за то, кто я есть, за то, что я делаю, за то, что, как мне казалось, я хотел делать. Я ненавижу цели, которые ставлю перед собой, и хозяина, которому я неизменно служу. Я ненавижу все, что связано со мной в этой жизни, от начала до конца. Внутри меня нет ничего, кроме болезней, гнили и смерти. И я каждый день хочу просто умереть, чтобы покончить со всей этой ненавистью.

Джейн встала и крепко обняла Драко. Он едва заметил, что положил голову ей на плечо. Он знал только, что чувствует тепло, которого никогда в жизни не испытывал.

— Так не должно быть, — сказала она, отстраняясь. Сквозь улыбку он увидел слезы в ее глазах — она плакала из-за него! И не от жалости, которую он бы сразу же презрел, а от боли. Ей действительно было больно за него.

— Конечно, так и есть. Пока кто-нибудь не пошлет в мою сторону яркое зеленое заклинание, я буду здесь и буду заниматься этим каждый день своей жалкой жизни, — он опустил голову на руки, лежащие на столе. — Я бы хотел, чтобы ты убил меня.

— Чепуха, — сказал Стив. — Выше нос. Посмотри на меня.

Драко повиновался, больше не задаваясь вопросом, зачем он это делает. Он решил, что на мгновение потерял рассудок. Должно быть, это из-за проклятого электричества. Обнажил свою душу перед магглами. И родителями Гермионы Грейнджер тоже.

— Тебе что, не для чего жить?

— Нет.

— Твои родители?

Драко покачал головой.

— Друзья?

Драко усмехнулся.

— Девушка?

Еще одно усталое покачивание головой.

— Честь?

— Что это? — с горечью спросил он.

— Поступи правильно, Драко.

— И что бы это значило?

— Не убивай сегодня ночью.

— Вы просто пытаетесь спасти свои шкуры, — сказал он, хотя в глубине души знал, что это неправда.

— Мы пытаемся спасти тебя, — искренне сказала Джин, глядя в его умирающие, пустые, серо-стальные глаза.

Драко долго и упорно обдумывал свои варианты. И они были безрадостными. Но эти люди зажгли в нем огонь, непохожий ни на что, что он когда-либо испытывал, просто из-за их доброты и совершенно искренней заботы о нем. Человеке, которого послали убить их!

— Как я уже сказал, — начал он, — выбор я или вы. И, несмотря на то, как сильно я ненавижу себя, я не готов умереть. Что-то подсказывает мне, что я должен продолжать сопротивляться. Ради чего, я, возможно, никогда не узнаю.

— Тогда это мы, — сказал Стив. — Я думаю, что, возможно, ты ждал этого момента. Чтобы наконец измениться. Очевидно, что это происходило долгое время. Ты до сих пор сдерживался. Чтобы у тебя был шанс принять решение не убивать.

Драко нахмурился и признался в том, чего никогда не мог себе представить, даже в моменты глубочайшего отчаяния.

— На самом деле я не хочу убивать вас, я никогда этого не хотел. И никогда не собирался. Ни вас, ни кого-либо еще.

— Есть ли какой-нибудь выход из этого?

Драко снова крепко задумался. Он начал качать головой, готовый отказаться от всего этого, когда ответ поразил его, как удар молотком в гонг.

— Возможно, — медленно начал он, — если вы согласитесь. Я на самом деле не понимаю, почему вы так волнуетесь, но если хотите это услышать, я вам расскажу.

— Пожалуйста, расскажи, — сказал Стив.

— Я мог бы инсценировать вашу смерть.

— О, ну, в этом нет ничего сложного, — поддразнила его Джейн.

Драко почувствовал, что его губы складываются в выражение, которого он не помнил, по крайней мере, в последнее время. Он едва заметно улыбнулся в ответ на ее колкость.

— Ты можешь это сделать? — спросил Стив.

— Да, — ответил Драко, и его сердце бешено заколотилось в груди при мысли о том, что он может предать Темного лорда. Его могут убить просто за этот разговор. — Есть зелье, имитирующее смерть. Его невозможно отследить с помощью магии. Это очень темная жидкость. Несколько капель контр-зелья на язык оживят вас.

— Это безопасно? — спросил Стив.

— Я… я никогда им не пользовался. Но у моего отца есть флаконы как с имитирующим, так и с контр-зельями. Я уверен, он не стал бы утруждать себя покупкой того, что не работает.

Стив и Джин переглянулись, а затем она сказала:

— Нам нужно больше информации. Как именно это должно произойти? А что насчет Гермионы?

Драко кивнул, размышляя.

— Я бы дал зелье вам троим. Министерство бы пришло и нашло вас, объявило бы вас мертвыми. Я бы дал противоядие при первой же возможности, и мне… пришлось бы вас где-нибудь спрятать, — теперь он соображал быстро, идеи роились в его голове. — У меня есть свои ресурсы, я мог бы легко позаботиться обо всех твоих основных потребностях…

Стив нахмурился.

— Где бы ты нас спрятал?

— Я не уверен, что где-то… далеко, где у вас не будет шансов быть замеченным кем-либо, особенно волшебниками. Даже малейший намек на то, что вы выжили, пошлет Темного Лорда за вами.

— Где…

— Я не знаю, — разочарованно повторил Драко. — На… необитаемый остров или на вершину горы. В какое-нибудь очень уединенное место.

Джин кивнула с намеком на улыбку на лице. Она взяла мужа за руку.

— Мы все были бы в безопасности.

Что-то не давало Драко покоя.

— Были бы… она согласится с этим? — спросил он.

Родители Гермионы снова переглянулись, на этот раз без всякого удивления.

Драко продолжил.

— Я понимаю, что вы должны принять это решение сейчас, без нее, но когда она вернется домой, я могу представить себе два сценария. В первом случае она выслушает этот план. Затем она либо примет его, либо отвергнет. Если она выберет последнее, я все равно что покойник. Второй сценарий заключается в том, что она может просто одолеть меня и арестовать. Если я пропущу охрану, или если она каким-либо образом узнает о присутствии здесь кого-то, кроме вас, она может застать меня врасплох. При таком раскладе я окажусь в тюрьме — не самый привлекательный вариант.

— Так скажите мне. Как вы думаете, она могла бы согласиться с этим планом? Вместо этого она могла бы сразиться со мной, и если бы она победила, это только отсрочило бы то, чего мы пытаемся избежать — вашей смерти, — он не думал, что у него хватит сил даже оглушить ее сейчас, не говоря уже о том, чтобы убить. По его мнению, он давал ей шанс победить его. Он не мог рисковать.

Стив погладил жену по руке и ободряюще улыбнулся ей, а затем повернулся к Драко.

— Я… Честно говоря, я не могу сказать.

Джейн продолжила.

— Ее бы забрали у друзей. У Гарри и Рона.

— Она бы рассердилась на нас, — убежденно сказал Стив.

— Да, — кивнула Джин. — Простит ли она нас когда-нибудь? За то, что мы оторвали ее от ее жизни, от ее друзей, от ее миссии?

Наконец-то в его голове что-то щелкнуло. Вот и все. Он не думал, что она когда-нибудь успокоится.

— Она останется здесь? — твердо спросил Драко. — Если я заберу вас троих отсюда и отправлю в безопасное место, она останется там? — ни один из родителей не произнес ни слова. — Мне нужно, чтобы вы были честны. Я не могу позволить себе рисковать, и вы тоже не можете. Если я потерплю неудачу сегодня вечером, кто-то другой придет за мной, кто-то, кто, не колеблясь, убьет вас.

Стив глубоко вздохнул.

— Это… Всегда есть вероятность, что она захочет время от времени возвращаться.

Джин вздохнула.

— Правда в том, что мы не уверены, как она отреагирует. Мы не думаем, что она намеренно подвергала бы нас опасности, но если бы она была достаточно уверена, что мы в безопасности, я думаю, она бы без колебаний попыталась вернуться. Ради своих друзей.

Глаза Драко сузились.

— Я не могу с этим смириться. Достаточно одного взгляда на нее, чтобы полностью разрушить мой план. Разрушить… То, чем мы сейчас занимаемся. И она, скорее всего, была бы убита на месте, если бы ее увидел Пожиратель смерти. Не говоря уже о том, что меня бы тоже убили. Я не хочу рисковать своей жизнью ради этого.

— Но ты же не хочешь убивать снова, не так ли? — спросила Джин.

— Нет, но, как я уже говорил, я делаю то, что мне говорят, и по-прежнему считаю, что остаться в живых важнее, чем укрепить свои моральные устои.

Джейн с беспокойством посмотрела на Стива.

— Помните, — продолжал Драко. — Как только вы оба окажетесь в безопасности, я смогу позаботиться о том, чтобы вы оставались в безопасности и впредь. Есть заклинания, которые надежно спрячут вас. Если, скажем, я отправлю вас на остров, вы двое, так сказать, застрянете там и не сможете уйти. С другой стороны, она могла бы просто аппарировать и вернуться в Англию. Это слишком опасно — для меня. — Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Если бы ее схватили, она смогла бы сообщить своим похитителям, что вы живы, но не сообщила бы, где вы находитесь. Ее жизнь была бы потеряна, а вы остались бы в безопасности. Я полагаю, Iфри_dom что ее безопасность — ваш приоритет.

— Да, — сказал Стив.

— Значит, вы должны быть в состоянии сказать мне, что бы она сделала. Вы знаете ее гораздо лучше, чем я. Если есть хоть малейший шанс, что она вернется в Англию после того, как ее смерть будет инсценирована, я не могу на это пойти.

Стив и Джейн несколько минут тихо разговаривали между собой. Драко не пытался слушать, он был уверен, что знает, что они скажут.

Кивнув жене, Стив вздохнул и повернулся к Драко.

— Мы не можем с уверенностью сказать, что она останется с нами. Но мы не хотим, чтобы ей пришлось пройти через то, что она сочтет нашей смертью.

— Другого выхода нет. У вас есть выбор: я убью вас и ее, или вы двое инсценируете свою смерть, и она будет жить, считая вас мертвыми.

Джин крепко зажмурилась.

— Так… Значит, это все, не так ли? — спросила она, озабоченно нахмурив брови.

— Это ваше решение, — сказал Драко.

— Тебе было приказано убить всех нас. Если ты не инсценируешь ее смерть, как ты сможешь сохранить ей жизнь и… и безопасность? — спросил Стив.

Драко напряженно думал. Как только они, казалось, пришли к какому-то выводу, возникла другая возможность или осложнение. Он быстро рассказал обо всей Темной магии, о которой знал, обо всех заклинаниях, чарах, зельях — обо всем. Затем — о зельях. Он говорил медленно.

— Я… Полагаю, я все еще могу инсценировать вашу смерть, но… Если Темный Лорд считает, что она полезнее для нас живой, чем мертвой, это может сработать…

Стив сжал руку Джейн.

— Ты сможешь убедить его?

— Я могу попытаться. Но вам двоим придется скрываться. Она не должна знать — я не могу рисковать тем, что она попытается связаться с вами каким-либо образом. Одно слово, сказанное и услышанное не тем человеком, может привести к катастрофе. Это было бы слишком рискованно. Ей придется поверить, что вы мертвы, чтобы по-настоящему убедить Темного Лорда, чтобы все пункты этого плана сработали. — Он перевел взгляд со Стива на Джейн. — Вы можете с этим смириться?

— Да, — тихо сказал Стив. Джин кивнула со слезами на глазах.

Драко был тронут их силой и самопожертвованием. Он не думал, что кто-то из его родителей ответил бы так же, не говоря уже о них обоих.

— Это… Будет нелегко. Вы должны это знать. Я понятия не имею, как долго вам придется скрываться. Судя по темпам, с которыми идет война… Могут пройти годы.

— Ты его ненавидишь? — спросил Стив. — Твоего хозяина?

— Да… — ответил Драко.

— И все, что ты для него делаешь?

— Да…

Стив и Джейн выжидательно смотрели на него, как будто ожидая, что он что-то скажет. Или подумает что-то, или…

Его глаза расширились.

— Вы думаете, мне следует отвернуться от него.

— Почему нет? — спросила Джейн. — Ты уже говорил, что твоя жизнь сейчас не такая, какой ты хочешь.

— Почему нет? Вы хоть представляете, какой он? Нет, конечно, не представляете. Еще никому не удавалось успешно уйти с его службы. Все, кто пытался, были найдены и убиты.

Стив улыбнулся.

— Тебе не обязательно уходить с его службы. И даже если ты это сделаешь, тебе нужно будет прожить дольше, чем он.

Драко почувствовал, как вся сила того, на что намекал Стив, ударила его в живот, как кувалдой. Стив не только предложил ему отвернуться от Темного Лорда, но и свергнуть его.

— О, — выдавил он из себя. — Верно.

От одной этой мысли Драко стало дурно. Он знал, что Темный Лорд не был непобедим — теоретически его можно было победить. Ему и в голову не приходило, что он может сыграть какую-то роль в падении своего хозяина. Какая-то очень маленькая часть его души втайне мечтала о том дне, когда Темный Лорд падет. Каждый раз, когда его отец выглядел обеспокоенным, каждый раз, когда в глазах его тети появлялось особенно мрачное выражение, у него внутри все сжималось в надежде, что все закончилось. Хотя он и знал о последствиях для себя.

Победить Темного лорда будет сложнее, чем все, что Драко когда-либо делал раньше — даже почти невозможно — но оно того стоило. Что ему было терять? Он кивнул Стиву, окончательно смирившись с тем, что он будет работать, чтобы предать своего учителя.

— У меня есть к тебе одна просьба, — сказал Стив очень серьезным, почти угрожающим тоном.

— М? — спросил Драко, поднимая глаза.

— Ты кажешься потерянным духом, Драко. У тебя нет настоящих корней, которые удерживали бы тебя на земле. Тебе это нужно. Нам всем нужно что-то, что придавало бы нам цель.

— К чему вы клоните? — спросил Драко, опасаясь того, что последует дальше.

— Чтобы дать тебе цель. Как только мы уйдем, Гермиона останется одна. Ей понадобится кто-то, кто присмотрит за ней без нас.

— Она не будет одна, — ответил он. — У нее есть Поттер и Уизли. Они присмотрят за ней.

— Не так, как ей нужно. Ей понадобится защита с другой стороны. Ее друзья могут сделать не так уж много.

Драко нахмурился: к чему они клонят?

— Что вы предлагаете?

— Это и будет твоей целью. Следить за тем, чтобы она оставалась в безопасности. Защищать ее от зла, которого она не ожидает. От того, что может сделать твоя сторона. Завтра, когда ты проснешься, ты поймешь, что не шел за мной, как потерявшийся щенок, что ты сам принял решение, и что это было правильное решение. Что это был правильный поступок.

Что-то давно забытое внутри него вырвалось на поверхность, и Драко почувствовал, что готов ухватиться за их надежду на него. Он давным-давно разочаровался в жизни, не надеясь на себя. Он был напуган тем, насколько сильно был готов дотянуться до нее, как будто это был маленький огонек в темном, пустом пространстве. Он едва различал это мерцание, но знал, что оно есть, и если бы он только смог его уловить, оно бы росло, пока не заполнило бы все пространство, и он увидел бы не мрак и отчаяние, а что-то другое, что-то чудесное. Они называли это жизнью.

— Вы хотите, чтобы я защитил ее? — недоверчиво спросил он. — Она проклянет меня, если увидит где-нибудь рядом с собой!

— Тогда она не сможет тебя видеть. Мы не просим тебя дружить с ней или охранять ее с ее ведома. На самом деле, я думаю, было бы лучше, если бы никто не знал, — сказала Джин. — Учитывая, насколько это опасно, особенно для тебя. Возможно, сейчас ты этого не понимаешь, но, надеюсь, когда-нибудь поймешь. В заботе о ком-то другом есть огромная сила, Драко. Это может спасти тебе жизнь.

— И она никогда не узнает, — добавил Стив, — если только не наступит такой момент, когда ты захочешь ей рассказать.

— Вряд ли, — сказал Драко. — Она все равно отправила бы меня в небытие.

Стив усмехнулся.

— Она дерзкая, эта девчонка. И жестокая тоже, — он посмотрел на свою жену. — Как же я буду по ней скучать, — сказал он.

— Я тоже.

— Итак, я должен присматривать за Гермионой. Оберегать ее со всех сторон, на расстоянии.

— Да. Это наша просьба к тебе.

Он глубоко вздохнул и полностью отдался их надежде.

— Ладно.

Часы где-то в доме пробили восемь.

— О боже, — воскликнула Джин, — мы скоро ждем Гермиону домой!

— Когда? — спросил Драко, слегка запаниковав.

— Через полчаса, — сказала она.

Он встал и одним плавным движением накинул мантию.

— Я вернусь как можно скорее с зельем. Вы услышите хлопок, когда я уйду и когда вернусь.

— Да, да, — сказала Джин, подталкивая его к двери, что было глупо, поскольку он не собирался выходить через дверь. — Мы знакомы с аппарацией.

В коридоре Драко остановился и посмотрел на Стива и Джин Грейнджер. Он все еще мог вернуться, после того как покинул их дом, не убив их, после того как украл то зелье из запасов своего отца, после того как вернулся и заставил их выпить его. Но как только он оставил Гермиону в живых, пути назад не было. Где-то внутри сердце, которое было разбито этой ночью, начало медленно восстанавливаться. Он должен был защитить ее. Он не мог убить ее. Он не хотел возвращаться. Драко коротко кивнул, прежде чем трансгрессировать.

ooo

Мы познавали море

Подписаться
Уведомить о
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии