ooo Верь в меня, как я верю в тебя
Smashing Pumpkins
Драко Малфой был кем угодно. Он быстро признавал, что мог быть грубым, язвительным, раздражительным, трудным и подлым. Он мог важничать, вести себя так, как будто он один был центром вселенной, и смотреть свысока на любого человека по любой причине.
В целом, он был уравновешенным, умным, уверенным в себе. Он редко оказывался в ситуациях, которые не мог контролировать, и в тех редких случаях, когда ему это удавалось, у него все еще было достаточно информации, чтобы делать разумные предположения относительно того, как будут действовать люди, как разрешится ситуация.
У него было два года, чтобы представить себе момент, когда он расскажет Гермионе о своем поступке. Поначалу его не слишком волновала ее реакция. Чем больше он наблюдал за ней, тем сильнее его мучила совесть за свои действия, хотя и не настолько, чтобы пересилить его волю к выживанию и выполнению своей миссии.
После того, как она переехала в его дом, все изменилось. Ее огромная сила, несмотря на уверенность в том, что ее родители погибли от его руки, повлияла на него сильнее, чем он мог ожидать. Чем больше времени они проводили вместе, тем больше он заботился о ней и, в конечном счете, о том, что она будет чувствовать к нему, когда узнает правду.
Когда приближалось время встречи с Волан-де-мортом, Драко отбросил мысли о том, чтобы рассказать Гермионе правду. У него были более насущные проблемы. Но до этого он много думал об этом, но так и не пришел к хорошей гипотезе.
После смерти Волан-де-морта он думал только о реакции Гермионы. Он решил, что она разозлится. Кроме этого, он не мог позволить себе никаких предположений, основанных на фактах.
Она была такой… не поддающейся определению. Она не вписывалась ни в одну категорию. В какой-то момент ему могло показаться, что он раскусил ее, а затем он вспоминал что-то, что она сказала или сделала, что противоречило его определению.
Короче говоря, он боялся взглянуть на нее, когда закончил свой рассказ. Что бы она ни делала, как бы сильно ни злилась, ему приходилось это терпеть. Он ничего не мог сказать — ничего, что он бы сказал. Она имела полное право чувствовать все, что хотела, и у него не было намерения отказывать ей.
Это правда, что нужно было рассказать еще больше подробностей — о том, как он инсценировал их смерть, как он убедил Темного Лорда не убивать ее, объяснение Связующего заклинания — он даже хотел рассказать ей о Роне. Но основная часть была доставлена.
Только когда он почувствовал гнетущую тишину в комнате, он понял, что замолчал. На протяжении всего рассказа Драко не отрывал взгляда от какой-то точки на стене позади Гермионы и ее родителей. С большим трепетом он осмелился взглянуть на нее. Она буквально вытаращилась на него. Если бы ситуация не была такой серьезной, он бы рассмеялся.
Когда их взгляды встретились, она, казалось, вышла из транса. Она закрыла рот, но продолжала смотреть на него так, словно у него выросла дополнительная голова. Голубая. Которая, в свою очередь, расцвела маргаритками. Затем она отвернулась.
Драко перевел взгляд с Гермионы на ее родителей. Джин ласково улыбалась ему, в то время как Стив наблюдал за своей дочерью. В этот момент Драко больше всего на свете хотел услышать голос Гермионы. Он говорил почти полчаса, время от времени ее родители вставляли свои замечания, но по большей части предоставляли рассказывать ему.
Когда молчание стало невыносимым, он прочистил горло. Гермиона снова посмотрела на него и моргнула.
Затем Джин положила руку на плечо Гермионы.
— Все в порядке, милая?
Гермиона посмотрела на мать со слезами на глазах. Она смогла только кивнуть, а затем прислонилась головой к матери, которая обняла дочь за плечи и притянула к себе.
— Гермиона, — сказал Драко, надеясь, что его голос не прозвучал слишком отчаянно. Ему нужно было знать, о чем она думает, что чувствует, что проносится со скоростью света в ее голове.
Она крепко зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов.
— Было что-нибудь еще? — тихо спросила она, не открывая глаз.
От ее бесстрастного тона что-то болезненно сжалось у него внутри. Все, что угодно, было бы лучше, чем это — кричать, плакать, проклинать его. Но она просто держала глаза закрытыми, ожидая продолжения.
Он кивнул.
— Я отправился к себе домой и взял зелье из запасов моего отца, затем вернулся к тебе домой. Твои родители сделали вид, что ты их нашла, а затем выпили зелье. Я ждал, когда ты вернешься домой, после того как наложил Темную метку на твой дом. Я знал, что ты призовешь Орден, когда увидишь это, поэтому я также знал, что ты будешь не одна, когда войдешь.
— Я выяснил, в какое похоронное бюро ты будешь обращаться, и устроился туда на работу. Я позаботился о том, чтобы в назначенный день быть на службе. Как только все закончилось и все, кто был снаружи, были готовы отправиться на кладбище, я проскользнул в комнату, дал твоим родителям зелье оживления и закрыл гробы мешками с землей, прежде чем запечатать их. Мы отправились на место захоронения, чтобы убедиться, что план сработал без сбоев, а потом я привез твоих родителей сюда.
— Я нашел этот остров за несколько дней между их «смертью» и похоронами и купил его. Мы потратили месяц на постройку этого дома, и с тех пор они живут здесь.
Драко снова посмотрел на Гермиону, но она смотрела на дверь.
— Ты был там? На похоронах моих родителей? — спросила она. Разум Гермионы, который был отключен во время рассказа Драко, теперь начал медленно оживать. Но все остальное по-прежнему было в беспорядке, и это было то, на чем она могла сосредоточиться. Не глядя ни на что, она заставила себя вспомнить тот день, когда похоронила своих родителей. Она заставила себя вспомнить все возможные детали: комнату, цвета, людей — особенно людей. Там было так много людей — бывшие учителя, Гарри, Рон и все Уизли, большая часть Ордена, друзья ее родителей… Конечно, она бы помнила, если бы Малфой был там. Конечно, он выглядел бы по-другому. Возможно, у него был обычный псевдоним — черные волосы и голубые глаза? Она порылась в памяти, но все было как в тумане. Она едва помнила, как проснулась, как оделась и как села в машину в тот день, не говоря уже о том, как все присутствующие были там. Она разочарованно вздохнула и посмотрела на Драко.
— Я тебя не помню.
— Я, собственно, не подошел и не представился.
Теперь Гермиона прокручивала в голове все, что он ей рассказал. Он инсценировал смерть ее родителей. Он инсценировал их смерть. Это не имело смысла. Почему? Почему?
— Почему? — спокойно спросила она. — Зачем ты все это сделал? Зачем ты инсценировал их смерть? — затем она села и по очереди посмотрела на своих родителей. — Я не могу поверить, что вы это сделали! Я не могу поверить, через что вы заставили меня пройти! — Гермиона с удивлением обнаружила, что теперь она кричит на своих родителей.
— О, милая, — сказала Джин, одарив дочь страдальческой улыбкой. — Мы знали, что это будет тяжело, но у нас не было выбора. Драко дал нам очень мало вариантов, и он также отказался инсценировать твою смерть. Сказал, что ты не останешься на месте.
Гермиона продолжала пристально смотреть на мать.
— Ты, черт возьми, права. Я бы не осталась на месте. Не могу поверить, что ты даже подумала об этом. Мне бы не понравилось, если бы меня изгнали из этого мира на два года, — ее глаза сверкали, когда она говорила, но огонь быстро сменился печалью, и она посмотрела на своего отца. — Но… Я не понимаю, почему ты не мог сказать мне раньше? — спросила она.
Драко заговорил.
— Если бы у тебя была хоть какая-то идея, если бы ты знала, то это обязательно было бы раскрыто. Ты бы сказала об этом кому-нибудь или намекнула своим поведением. За тобой наблюдали, ты же знаешь, — он сглотнул. — Если бы ты пошла к своим родителям, если бы ты проговорилась хоть одним неверным словом, один из Пожирателей смерти сообщил бы об этом Темному Лорду, и мы оба были бы убиты.
— Но… не мои родители?
— Нет, на них были наложены чары Фиделиуса. Только я мог раскрыть это местоположение. Однако, если бы я был мертв, защита исчезла бы. Темный лорд мог попытаться найти их, а мог и не пытаться.
— О, — ответила Гермиона, слегка расстроенная. Было чему поучиться.
— Драко регулярно информировал нас о том, как у тебя идут дела, — сказал Стив.
Гермиона повернулась к Драко, снова сверкая глазами.
— Что? Ты поддерживал с ними связь? — ее разум снова начал кричать, и фрагменты их разговоров начали складываться в единое целое, ее глаза расширились. — Подожди, эта птица… Новая Зеландия… Рождество! — она обхватила голову руками и прослезилась от разочарования.
О, как Драко не любил причинять ей боль.
— Говори, Малфой! — потребовала она.
Он сделал еще один глубокий вдох, готовый к решительному шагу.
— Я все это время поддерживал связь с твоими родителями. Они давали мне знать, когда им требовались припасы, и я либо присылал их, либо привозил сюда сам. В сентябре прошлого года твои родители спросили, могут ли они как-нибудь увидеться с тобой, и я организовала тот ужин в Новой Зеландии. Они подслушивали наш разговор.
Услышав это откровение, Гермиона ахнула и прикрыла рот рукой.
— Ой! Это ужасно! Поэтому ты все время спрашивал о моей работе и личной жизни?
— Да, чтобы они услышали от тебя о твоей жизни.
Гермиона крепко зажмурилась и попыталась вспомнить ту ночь. Она знала, что они с Малфоем поссорились. Они всегда ссорились. И, конечно, она обошлась ему в 1200 фунтов. Она посмотрела на своего отца.
— О, папа, мне так жаль, что я так ужасно себя вела! Ты даже не представляешь, какими мы были с Малфоем. Я имею в виду, я говорила тебе, как плохо мы относились друг к другу в школе, но…
— Все в порядке, милая, — успокаивающе сказала Джин. — Драко предупредил нас, что вы с ним все еще не ладите. Конечно, мы понятия не имели, насколько сильно вы не ладите, но все в порядке. Ты думала, что он убил нас, а он притащил тебя туда, и… Мы поняли.
Стив усмехнулся.
— Этот маленький трюк, который ты выкинула. Заставил меня гордиться тобой.
Гермиона заставила себя улыбнуться отцу, затем повернулась к Драко.
Он воспринял это как намек на продолжение.
— И Рождество. Я провел здесь два Рождества, жалея, что это не ты, а я.
Она печально посмотрела на него. Она вспомнила, что он сказал, когда она спросила, поедет ли он домой на каникулы. И маленькая часть ее, та часть, которая изо всех сил старалась вспомнить, что она действительно заботилась о Драко, даже любила его, была рада, что он был с людьми, которым он был небезразличен.
— А теперь, чтобы ответить на твой предыдущий вопрос. Почему? Я не уверен, что это будет иметь смысл. Я знал, что ты спросишь об этом, и, поскольку у меня было много времени подумать, пока я был в Азкабане, это лучшее, что я смог придумать.
— В ту ночь твои родители дали мне надежду, крошечный лучик надежды. Они дали мне причину, по которой я должен был изменить свою жизнь в новом направлении. В ту ночь мне было так плохо, как никогда в жизни, так плохо, что я не мог опуститься ниже. Был даже момент, пусть и краткий, когда я подумал о том, чтобы просто… остановиться. Уйти.
— О, — тихо произнесла Гермиона, и он быстро взглянул на нее. На ее лице отразилась общая боль.
— Но и этого я не мог сделать. Подобные мысли пугали меня, и я бежал от них так далеко, как только мог. И все же я был в ужасном месте. Представь, что я в очень глубоком колодце. Я едва мог различить свет надо мной. Я мог остаться на дне этого колодца, где не было видно ни облегчения, ни конца, или же я мог ползти к этому свету, собрав все, что у меня осталось. И я уцепился за эту щепку, а когда проснулся на следующее утро, то почувствовал себя по-другому. Не изменился, не «преобразился», но стал другим. Это тоже было небольшое отличие: я не застонал, когда увидел солнечный свет, пробивающийся сквозь занавески. Вот и все, что было. Но я знал, что все по-другому, и это все, что имело значение. В то самое утро, еще до еды, одевания и всего остального, я составил план, как выбраться из тюрьмы, которую сам для себя построил. Эта надежда двигала мной. Она подтолкнула меня продолжать.
— Я изучал магию усерднее, чем когда-либо, использовал как можно больше разделов, особенно тех, которые связаны с разумом, включая легилименцию и окклюменцию, чтобы иметь возможность защитить себя от моего учителя и его проницательного ума. Я старался найти его слабые места и слабости моих собратьев-баранов. Я узнал о них как можно больше. Я продвигался по служебной лестнице с помощью ума и хитрости, доказывая, что во многих отношениях ценен для своего хозяина. Только находясь на самом верху, я мог избежать такой черной работы, как убийства или пытки. И только оттуда я мог по-настоящему изучить Темного Лорда и проникнуть в его мысли.
Постепенно эта надежда росла, пока не стала реальностью. В течение полутора лет я работал над тем, чтобы покончить с Темным Лордом, и, наконец, вся моя работа была завершена. Я старался продумать все возможные варианты. Я строил планы. Я выбрал тебя с Гарри, чтобы вы помогли мне. Тебя отчасти потому, что мне было поручено защищать тебя, и мне было бы легче делать это, если бы ты была рядом. Я также знал, что за мной начнется охота, как только Темный лорд узнает о моем дезертирстве, и я не смогу свободно передвигаться, чтобы присматривать за тобой. Я думал, что покинул его навсегда. Однако опрометчивые действия моего отца, убившего ту семью авроров и потребовавшего моего возвращения, вынудили меня воспользоваться одним из запасных планов, которые я разработал. Я уверен, ты помнишь это.
Он поднял глаза, и Гермиона машинально кивнула.
— Я должен был заверить Темного Лорда, что мое отсутствие вызвано не дезертирством, а другой причиной. Гарри был очевидным выбором. Я узнал о пророчествах, касающихся его и Темного Лорда, и знал, что независимо от того, как много я узнаю, я не смогу нанести смертельный удар. Когда все было готово, я отправился в министерство, чтобы попытаться убедить Гарри присоединиться ко мне.
Гермиона снова лишилась дара речи. Он говорил с такой поэзией, изяществом и пылом, что она не могла не поддаться его словам. И снова ее мозг выбрал одну вещь, на которой следовало сосредоточиться в его объяснении. Защита.
— Ты говоришь о том, что хочешь защитить меня. Ты обещал моим родителям, что придешь. Но я ни разу не видела тебя за это время, ни разу.
— В этом и была идея. — Драко внезапно захотелось пошевелиться. Его ноги подкосились, а в горле пересохло. — Гермиона, не хочешь ли чего-нибудь выпить?
Она моргнула.
— Хм, да, пожалуй, — сказала она, чувствуя, что у нее тоже пересохло в горле.
Джин начала вставать, но Драко попросил ее остаться на месте.
— Мне нужно немного размяться, Джин. Я принесу напитки. Хотите чего-нибудь? — она покачала головой. — Стив?
— Нет, спасибо, Драко.
Драко прошел на кухню и достал две чашки. Мгновение он смотрел на раковину, затем наполнил чашки водой и вернулся в гостиную. Он отдал Гермионе ее стакан и хотел сесть, но решил остаться стоять.
— В этом и была идея, — сказал он, начав с того места, на котором остановился. — Ты бы не слишком обрадовалась, если бы узнала, что я нахожусь где-то рядом с тобой. Я просто убедился, что ты благополучно добиралась до своей квартиры и обратно, а также до всех пунктов назначения между ними. Я наблюдал за тобой издалека. Пока ты была под моей опекой, мне ни разу не пришлось заговаривать ни с магглом, ни с ведьмой или волшебником, чего я и ожидал. Многие Пожиратели смерти убеждали Темного Лорда взять тебя или Рона в плен, чтобы заманить Гарри.
— Я знал, что он не нападет на тебя, пока верит, что ты можешь оказаться полезной, но в конце концов он решил напасть на Рона.
Гермиона ахнула.
Драко кивнул, зная, о чем она думает.
— Я был там, когда он был ранен. Я сделал все, что мог, чтобы сохранить ему жизнь. Я уверен, ты понимаешь, насколько осторожным мне приходилось быть во время той битвы. Когда я увидел, как он сражается с Рабастаном, я наслал на своего дядю ужасное проклятие. Оно не убило его, но никто не узнал, откуда оно взялось.
Он сделал паузу и глубоко вздохнул. Она не очень хорошо воспримет его следующие слова.
— Пуля пролетела мимо него и вместо этого попала в Рона, и он упал на землю.
Гермиона ахнула и поднесла руку к лицу.
Драко быстро продолжил, желая, чтобы это поскорее закончилось.
— Рабастан был готов убить его, когда я подбежал и отозвал его. По тому, как выглядел Рон, было трудно сказать, жив он или нет. Я должен был предположить, что он все еще жив, поскольку я не пытался убить Рабастана. Я послал искры от места нахождения Рона, когда увидел, что кто-то из Ордена приближается к нему.
— О, Драко, — прошептала Гермиона. Ей было интересно, был ли он там, когда Рон пострадал, но она и представить себе не могла, что он мог быть тому причиной. Узнать, что это произошло, неважно, что это было непреднамеренно, было тяжело. Но, Мерлин, она уже простила ему гораздо худшее и не позволит этому встать у нее на пути.
— По большей части у Темного лорда были гораздо более грандиозные планы, чем у Поттера. Он рассматривал Гарри только как мелкую неприятность, а не как серьезную угрозу, пока я не рассказал ему о вашем предполагаемом проекте. Какое-то время он беспокоился о Гарри, но когда от вашего проекта ничего не последовало, он отверг Гарри как непосредственную угрозу. Теперь, когда Дамблдор был устранен, он не видел ничего, что могло бы удержать его от осуществления его планов. Он не слишком интересовался Гарри Поттером, несколько раз сражался с ним и обнаружил, что ему чего-то не хватает.
— Как я уже говорил твоим родителям, я должен был убедить Темного Лорда, что ты более ценна живой, чем мертвой, чтобы предотвратить мою собственную смерть и, в свою очередь, твою. Я придумал историю о том, что нашел кое-что в твоей комнате в ту ночь, когда пришел тебя убивать — файл из твоей работы, в котором описывался исследовательский проект, проводимый Департаментом тайн.
— Я не работала в Департаменте тайн, — перебила Гермиона.
— Я знаю. Я сказал своему учителю, что ты участвуешь в проекте и критически относишься к нему, единственный человек, которого не назовешь Невыразимым, имеющий к нему доступ. Этот проект — устройство, заклинание, зелье — должен был увеличить силу, меткость и мощь Гарри, чтобы помочь ему в сражениях с Темным лордом. В конечном счете, это помогло бы Гарри победить его.
Гермиона криво усмехнулась.
Драко нахмурился.
— Что смешного?
Она пристально посмотрела на него.
— Если вдуматься, ты был секретным проектом.
Он моргнул и позволил ее замечанию осмыслить. Затем кивнул.
— Это… правда. Я не думал об этом раньше. Я убедил его, что через тебя я смогу узнать больше подробностей о проекте и сообщить о них своему учителю. Он поверил мне — я не могу передать, как мне было страшно лгать ему, ведь это было на следующий день после смерти твоих родителей.
— Ты когда-нибудь лгал ему раньше? — перебила его Гермиона.
— Никогда.
— И… он не знал?
— Я уже тогда был немного поднаторевшим в окклюменции благодаря настойчивости Люциуса. Он ничего не сказал сразу после того, как я закончил, но, надеюсь, он приписал мой страх моей неудаче с выполнением задания, а не тому факту, что я ему солгал.
— Это звучит… пугающе.
Драко кивнул и посмотрел на Джин. Они со Стивом молчали, но Драко ожидал, что они будут молчать. Они знали, что ему есть что сказать, и хотели предоставить ему возможность рассказать свою историю по-своему.
— Он поручил мне присматривать за тобой в качестве наказания за то, что я не убил тебя, что идеально соответствовало тому, чего от меня хотели твои родители. Я должен был докладывать ему обо всех действиях, связанных с этим проектом.
— В течение последних двух лет я снабжал его ложной информацией об этом проекте. Через некоторое время, когда ничего не осуществилось, он выбросил это из головы. У него были дела поважнее. Однако я все равно каждые два месяца отправлял ему отчет, полный лжи. Таким образом, я смог убедить Темного Лорда оставить тебя в живых.
— Как только я понял, что он поверил мне в тот первый, самый страшный день, я договорился с твоими родителями. Как я уже говорил, я забрал их из похоронного бюро, мы отправились на место захоронения, а затем я привез их прямо сюда, где у меня уже были собраны палатки и припасы, которых хватило бы на месяц.
— Через несколько недель я вернулся, и мы начали работу над этим домом. Не думаю, что я вообще спал в тот первый месяц — присматривал за тобой, строил этот дом, работал на Темного Лорда и был абсолютно уверен, что он узнает и убьет меня.
— Он мертв, ты же знаешь, — перебил его Стив.
Все посмотрели на него.
— Драко, мы слышали, что ты уже два года называешь этого безумца «Темным лордом» и своим «хозяином». Он больше не твой хозяин.
Гермиона снова посмотрела на Драко.
— Знаешь, они правы. Можешь произнести его имя.
Драко посмотрел на нее.
— Это… потребует некоторых усилий. Мне и так трудно произнести твое имя.
Она покраснела и опустила взгляд на свои руки.
Драко снова посмотрел на Стива.
— Но спасибо, что напомнили мне. Вы правы, я больше не привязан к нему.
— У тебя все еще есть метка? — спросила Джин.
Гермиона снова подняла глаза в ожидании.
Драко медленно кивнул и закатал рукав.
— Это не имеет смысла, — сказала Гермиона. — До этого метка исчезала. Именно по этой причине они не могли определить, кто был Пожирателем Смерти, а кто нет.
Драко пожал плечами.
— В прошлый раз он тоже на самом деле не умер. Я очень мало знаю об этом конкретном заклинании. Несмотря на это, она все еще довольно заметна.
— Было ли… больно? Когда он умер, ты это почувствовал? — спросила Гермиона.
— Да, и это было больно. Мне казалось, что моя рука горит огнем. Но в тот момент я не придавал этому особого значения, так как должен был помочь Гарри. Боль быстро прошла.
— Это хорошо, — ласково сказала Джин.
Гермиона покачала головой.
— Я… Я не могу… Гарри поверил тебе? Это то, что ты сказал Гарри в тот день в его кабинете? Что ты не убивал моих родителей?
— Да, по большей части. Сначала, когда я сказал ему об этом, он откровенно рассмеялся — как, наверное, и следовало ожидать. Но мне удалось убедить его, и тогда он действительно успокоился и позволил мне просто говорить. Я рассказал ему все о том, что произошло той ночью, и о том, чем я занимался последние полтора года, прежде чем пойти к нему, включая все, что я сделал для тебя. Он был… ошеломлен. Все еще не совсем верил мне, продолжал говорить, что это какой-то трюк. В тот день я взял с собой в министерство фотографию, на которой я запечатлен с твоими родителями. Это была маггловская фотография, сделанная здесь, на острове. Думаю, именно это в конце концов убедило его.
— Значит, Гарри все это время знал, но ничего не говорил, — Гермиона крепко зажмурилась.
— Не забывай, Гарри дал Обет, — сказал Драко. — Он не мог тебе сказать.
Она кивнула.
— От этого не легче.
— Вини меня, — сказал он. — Не сердись на Гарри.
Гермиона фыркнула. Легче сказать, чем сделать. В тот момент она испытывала к Драко так много чувств, что не была уверена, что из них настоящие. А злость на Гарри позволила ей отложить мысли о Драко.
— А что… насчет заклинания? — спросила она.
— Связывающее заклинание, — кивнул Драко. — Я наложил его, чтобы защитить тебя, так как не мог постоянно находиться рядом с тобой. Я привязал тебя к себе, чтобы в мгновение ока узнать, если тебе когда-нибудь будет угрожать опасность. Заклинание почувствовало твой страх. Вот почему мы с Гарри пришли на помощь, когда мой отец напал на тебя. Он сел и пристально посмотрел Гермионе в глаза. — И если бы я не спал, я бы узнал о его присутствии задолго до того, как это произошло, и мы, возможно, вообще не позволили бы ему причинить тебе боль. Мне жаль.
Она ошеломленно покачала головой.
— Но как ты сотворил это заклинание? Предполагается, что оно требует участия обеих сторон.
Он слегка улыбнулся.
— Я… справился, — сказал он. — Я сделал то, что должен был сделать, чтобы произнести заклинание.
— Но все же, — запротестовала она, качая головой. — Я была нужна тебе. Как ты это сделал?
— Пожалуйста, оставь это, — почти умоляюще сказал Драко. Хотя у него и не было намерения лгать Гермионе, было несколько вещей, о которых он был не совсем готов рассказать ей. — Это… это было довольно сложно. Я знаю, ты хочешь понять, и я хочу все это объяснить, просто… только не сейчас, ладно?
— Почему нет? Ты расскажешь мне все остальное? — упрямо спросила она.
Драко вздохнул.
— Я не пытаюсь увильнуть, я… я уже почти выговорился, если честно. Может быть… Завтра я смогу рассказать подробнее, прежде чем вернусь в Англию, но достаточно сказать, что мне пришлось подправить заклинание, чтобы я мог делать это без твоего непосредственного участия. Для этого требовалась магия в ее самой базовой форме и фундаментальное понимание теории магии. Произнесение заклинаний — очень сложная штука. Мне повезло, и этот побочный эффект все еще присутствовал.
— Предупреждение, как ты выразился, — Гермиона вздрогнула, вспомнив, как они в последний раз прикасались друг к другу. Поцелуй сам по себе был невероятным, но в сочетании с приливом энергии она чувствовала, что вот-вот взорвется от этих ощущений.
— Это мое лучшее предположение о его цели. Я сниму заклятие прямо сейчас, если хочешь.
Что-то заставило ее заколебаться. Она боялась, что это будет первым шагом к концу, что он сможет уйти из ее жизни.
— Не сейчас. Расскажи мне, как ты узнал о Гарри и Джинни.
— Ах да. На самом деле, это довольно просто по сравнению со всем остальным. Однажды вечером, после того как я проводил тебя домой, я увидел, как они направляются к твоему дому. Я остался в пределах слышимости и использовал удлинитель для ушей, чтобы подслушивать. Они упоминали об этом. Джинни хотела рассказать тебе, но Гарри категорически запретил.
— И это все? — спросила она почти разочарованно. Похоже, они снова подошли к концу.
— И это все. Не слишком захватывающе.
Гермиона откинулась на спинку стула, невыразимые эмоции и мысли захлестывали ее, как бурлящая вода, отступающая от берега. Ее родители были живы. Драко не убивал их. Он присматривал за ними, как и за ней, и они действительно заботились о нем. Он сделал это — зачем?
— Я… пытаюсь понять все до конца, — сказала Гермиона. — Ты сделал это — инсценировал смерть моих родителей, участвовал в заговоре против Волан-де-морта, присматривал за мной — все ради себя. Уйти из жизни, которую ты выбрал, потому что она тебе больше не нужна. Почему ты выбрал такой сложный путь?
Он пожал плечами.
— Просто так получилось, я полагаю. Ты знаешь, во что я был вовлечен, ты знаешь последствия попыток выбраться. В ту ночь, когда я пришел к тебе домой, я был готов к тому, что что-то изменится, и мне было почти безразлично, как именно. Твои родители положили начало этому повороту и дали мне повод продолжать жить: ты. Твоя мать была права, наблюдая за тобой и заботясь о тебе, это то, что помогло мне пережить самые трудные времена.
Она уставилась на него. Он только что признался, что она ему небезразлична. По крайней мере, это было уже что-то, поскольку он никогда по-настоящему не проявлял своих чувств. Они целовались, и она подумала, что он заботится о ней, но, услышав это от него… Несмотря на все, что она узнала о его поступках, ей пришлось приложить усилия, чтобы сдержать улыбку. Это придало ей смелости.
— Когда ты начал… э-э-э… проявлять заботу? Обо мне…
Драко покраснел и допил остатки воды. Он не мог смотреть ни на Стива, ни на Джин — да и на Гермиону, если уж на то пошло — и снова уставился в какую-то точку на стене.
— Я… я полагаю, что я, эм, начал… беспокоиться… о тебе — или, на самом деле, о том, что с тобой случилось — за то время, что я наблюдал за тобой. Не сразу, конечно, но я начал тебя немного понимать. Мне было небезразлично, когда ты радовалась или грустила, и я искренне переживал за то, что происходило в твоей жизни. Но я не мог находиться рядом с тобой, когда ты с Гарри переехали ко мне. Ты вела себя со мной так же, как и всегда, хотя я и не ожидал ничего другого. Я мирился с этим, потому что помнил, какой ты была, когда никто не видел. Кроме меня, конечно.
Глаза Гермионы расширились.
— Ты был… как преследователь!
— Нет, нет, нет! — поспешно сказал он, взволнованно качая головой. — Вовсе нет! Я не наблюдал за тобой все время в твоей квартире, ничего подобного, — Драко покраснел еще больше. — Я просто убедился, что ты благополучно добиралась домой. Но иногда по дороге домой ты заходила в магазины или что-то в этом роде. Вот где я узнал о тебе. Он был в ужасе от того, что она, должно быть, подумала. — Нет, нет, ничего подобного. Пожалуйста, поверь мне.
Она кивнула, все еще немного неуверенная.
— Хорошо, я верю, — слабо сказала она.
— Гермиона, — сказал Стив. — Мы доверили ему твою безопасность. Я верю ему, и твоя мама тоже.
— Это то, о чем он всегда беспокоился, что когда ты, наконец, узнаешь, то увидишь его таким, — добавила ее мать.
— Но… нет, Гермиона. Никогда, — настаивал Драко.
Она снова кивнула, уже более понимающе.
— Хм, и это все?
— Думаю, да, — с тяжелым вздохом произнес Драко. Только тогда он заметил, что солнце село, ужин, приготовленный Джин, наверняка остыл, а комнату освещало всего несколько свечей. Гермиона и ее родители, казалось, тоже заметили это. — Сейчас я сниму заклинание, — сказал он. — Выйдем.
Гермиона неохотно кивнула и нерешительно последовала за ним к двери. Она чувствовала себя такой слабой, такой расстроенной. Она была удивлена, что ее ноги могли поддерживать ее, не говоря уже о том, чтобы нести через всю комнату.
Небо за окном начинало приобретать полуночно-синий оттенок, последние лучи заходящего солнца скрывались из виду. Подул прохладный ветерок, и она повернулась, чтобы он растрепал ее волосы. Воздух пах морем, и когда она закрыла глаза, то почти смогла представить, что находится там. Грохот волн о берег был не таким яростным и непрекращающимся, как те, что разбивались о скалы; он по-прежнему успокаивал, только по-другому. Гермиона по-прежнему предпочитала более сердитое и серое море в Уэльсе, но этот более спокойный и теплый океан тоже был прекрасен.
Драко пошевелился, и этот звук вывел ее из задумчивости, и она открыла глаза. Он смотрел на нее странно, скептически.
— Что? — спросила она.
Драко покачал головой.
— Ничего, — он достал из кармана маленький камень. Он направил палочку на камень и пробормотал: — Де аднексус, — камень рассыпался, оставив после себя только пыль и несколько волосков. Он повернул руку, чтобы гравитация сделала свое дело, и они наблюдали, как пыль падает на песок. Затем Драко посмотрел на Гермиону и поднял руку ладонью к ней.
Она озадаченно посмотрела на него, но медленно подняла свою ладонь, чтобы коснуться его. Когда они соприкоснулись, не было всплеска энергии, как всегда, но было что-то еще, и они оба это почувствовали. Оно не было резким или подавляющим, но было таким же сильным, таким же ошеломляющим, если не сильнее, чем прилив. Гермиона избегала смотреть Драко в глаза и опустила руку.
— Похоже, ты был прав насчет побочного эффекта, — сказала она, открывая дверь. Он кивнул. На полпути внутрь она обернулась. — Хм, Драко?
— Да? — спросил он, внезапно почувствовав, что ему трудно дышать.
— Мне понадобится некоторое время. Чтобы все это переварить.
— Я так и думал. Уделяй этому столько времени, сколько тебе нужно. Сегодня я буду спать на улице, ты можешь занять другую комнату.
— Что у тебя за любовь к маленьким домам? — спросила она, слегка улыбнувшись. — Я ожидала увидеть здесь великолепное поместье с двенадцатью спальнями, идеальным английским садом и фонтаном.
Он заглянул внутрь через щель в двери и увидел родителей Гермионы, которые сидели на диване и тихо разговаривали.
— Ты не можешь чувствовать себя таким одиноким в маленьком местечке, — сказал он.
Она смотрела на него и думала о тысяче вещей одновременно: на что была похожа его жизнь, когда он рос в огромном, холодном, пустом доме; на что он надеялся, что его жизнь будет такой сейчас. Вернется ли он в Эйдж или переедет куда-нибудь еще, когда закончится его испытательный срок. Однако она ничего не сказала, все еще будучи слишком подавленной, чтобы быть уверенной в том, что сможет адекватно выразить свои чувства. Она слегка улыбнулась ему.
— Я думаю, я посплю на улице. Ты же знаешь, мне это нравится.
— Ты уверена? Потому что я правда не возражаю.
— Да. Ты займешь эту комнату.
— Хорошо, — сказал он.
Она открыла дверь, чтобы впустить его в дом, но он сказал, что ему нужно прогуляться. Он знал, что ей нужно побыть с родителями, и было бы лучше, если бы она знала, что он не сможет подслушать, что они могут обсуждать.
Драко подождал несколько часов, даже заснул на несколько минут в гамаке, прежде чем вернуться в дом. Гермиона и ее родители тихо разговаривали в гостиной. Он кивнул, пожелал спокойной ночи и пошел в свою комнату. Он сел на кровать в своей комнате и мысленно вернулся к разговору с Гермионой. Все прошло не так плохо, как могло бы быть. Она не кричала на него, не проклинала и даже не плакала по-настоящему. Могло быть намного хуже. Тем не менее, на самом деле она ничего не сказала. Просто задавала вопросы и впитывала ответы. Но на самом деле, чего еще он ожидал? Ей потребуется время, чтобы все это переварить, и он даст ей это время. И пространство.
Теперь он лежал на кровати, глядя в потолок. Он взглянул на комод, где стояла уродливая маленькая метла Гарри, направил на нее свою волшебную палочку и отправил ее летать по комнате. Она вспыхнула и издала одобрительные звуки, заставив Драко слегка улыбнуться. Драко наблюдал, как метла летает по его комнате, пока его взгляд не стал рассеянным.
Урчание в животе вывело Драко из транса. Он понял, что не ужинал, и как раз решал, что ему с этим делать, когда раздался стук в дверь. Он встал и приоткрыл ее. Гермиона стояла с другой стороны, держа в руках тарелку.
— Я подумала, что ты, возможно, проголодался, — сказала она.
Он улыбнулся и открыл дверь.
— Я просто подумал о еде. Спасибо, — Драко взял тарелку и сел на кровать, чтобы поесть.
Гермиона оглядела комнату, думая о том, какой маленькой она, должно быть, кажется по сравнению с тем, к чему он привык в детстве. Затем она заметила летающую метлу.
— Что это? — спросила она, указывая пальцем.
Драко поднял голову.
— Рождественский подарок от Гарри. Иногда это очень раздражает.
— Я бы так подумала.
Гермиона продолжала стоять, пока Драко ел. Он заметил, что она, похоже, не хочет уходить.
— Э-э-э… пожалуйста, заходи, устраивайся поудобнее. Присаживайся, если хочешь, — он начал подниматься, чтобы дать ей возможность сесть на его кровать, но она покачала головой и отошла к окну, по-прежнему не произнося ни слова.
Через мгновение он прочистил горло.
— Ты хотела о чем-то поговорить?
— Что? — спросила она, глядя на него. — О, ну, я не знаю. Кажется, что так и должно быть, не так ли?
— Я не знаю, что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, после всего, что только что произошло, после всего, что ты рассказал… я… кажется, нам следует серьезно поговорить об этом.
— Я более чем готов обсудить все, что ты пожелаешь. Что-то конкретное? — спросил он.
— В том-то и дело, — сказала Гермиона с легким смешком. — Я… я понятия не имею, что сказать, с чего начать.
— Я думаю, тебе нужно больше времени, — предложил Драко.
— Видишь ли, я не уверена! Я просто не знаю. В какой-то момент я думаю, что мне нужно больше времени, а в следующий момент чувствую, что больше не могу ждать.
— Чего?
Она покачала головой.
— Что бы ни случилось дальше. И я понятия не имею, что это может быть. Ты ответил на все мои вопросы. Я просто чувствую, что готова двигаться вперед, но не уверена, куда иду. И я понятия не имею, как туда добраться.
— Например?
— Я не знаю, просто… — сказала она, чувствуя легкое разочарование. Она отвернулась и посмотрела в окно. Ровный плеск волн успокоил ее, и она снова посмотрела на него. — Ты этого не чувствуешь?
— Ну, я все жду, что ты проклянешь меня или накричишь, так что, в некотором смысле, я это чувствую.
Гермиона улыбнулась.
— Я не собираюсь проклинать тебя. Или кричать. Я думаю. Я не знаю. Нам еще есть о чем поговорить?
Драко недоверчиво посмотрел на нее. Он понимал, что она, возможно, не хочет говорить обо всем, что до сих пор оставалось между ними невысказанным, но, конечно, она должна хотя бы знать. У него были свои вопросы, на которые нужно было ответить. Сможет ли она простить его? Ненавидела ли она его? Захочет ли она, чтобы он был в ее жизни? Захочет ли она когда-нибудь поцеловать его снова? Захочет ли она вообще быть друзьями?
Он покачал головой. Конечно, даже мысли о поцелуе с ней не помогли бы. Даже I_free-dom несмотря на то, что в этот момент она сидела у его окна, залитая лунным светом, ее пышные локоны развевал морской бриз, а на лице было спокойное, но отстраненное выражение — идеальный момент, чтобы еще раз сказать ей, как ему жаль, как много она для него значит и как сильно он хотел что-то значить для нее.
Он не знал, что сказать. Он правда не знал. Поэтому он сказал ей об этом.
Гермиона вздохнула.
— Я думаю, тогда разговор не получится интересным.
— Думаю, нет, — повторил он, и его охватило странное чувство разочарования. Он подумал, что, возможно. — Если позволишь, у меня есть вопрос, — сказал он через мгновение.
— Хорошо, — сказала она.
— Что ты рассказала обо мне своим родителям?
Она нахмурилась и склонила голову набок.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда я пришел к тебе домой той ночью, они сказали, что ты рассказала им все обо мне. Что ты сказала?
Ее глаза расширились.
— Ой. Это. Ну… иногда я говорила о школе, — сказала она, не глядя на него.
— И что? — подсказал он.
Она вздохнула.
— И… ты был частью, хотя я рассказывала о тебе больше, чем о других своих делах, все равно было не очень много. Однажды вечером, вскоре после окончания шестого курса, Гарри и Рон были дома, и мы заговорили о той ночи на башне, и мои родители спросили, что с тобой стало.
— Что? — спросил он.
Она пожала плечами.
— Я не уверена, хотя, если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, потому что они в целом очень заботливые люди. И… мы обсуждали наши теории о тебе в их присутствии. Что мы не считаем тебя абсолютным злом, что ты все-таки не убивал Дамблдора, что тебя вынудили.
Он с трудом сглотнул.
— Ох.
— Конечно, как только твое имя стало появляться в «Пророке» в связи с обычной деятельностью пожирателей смерти — убийствами, пытками и всем прочим — мы перестали говорить о тебе что-либо хорошее. Но… они все равно спрашивали.
Он отвернулся от нее и почувствовал легкую тошноту. Он делал такие ужасные вещи… Он отложил вилку и посмотрел мимо нее.
— Спасибо.
Она встала.
— Просто подумала, что ты, возможно, проголодался.
— Я… рад, что ты, по крайней мере, не ненавидишь меня. С тех пор, как ты позаботилась о том, чтобы меня как следует накормили.
Гермиона негромко рассмеялась.
— Я не испытываю к тебе ненависти, — она встала и подошла к нему. — Я возьму твою тарелку.
— О, да, — он протянул ей тарелку, и она вышла из комнаты, не сказав больше ни слова.
ooo