ooo
Когда Гермиона вернулась в Министерство, она передала информацию от Драко Гарри и молча вернулась к своему столу. До того, как нужно было уходить, оставалось всего около часа, и она проводила это время, рассеянно глядя на календарь на своем столе, или разглядывая пресс-папье в виде гигантской черепахи, которое стояло на столе, или крутя в волосах магловский карандаш, кусая губы и хмурясь.
В таком виде Гарри и застал ее: она сидела за своим столом, уставившись в памятку, перечитывая ее снова и снова, все еще пытаясь сосредоточиться на ней. В конце концов она сдалась и отложила ее, когда он подошел.
— Привет, — сказал он, улыбаясь.
— Привет, — ответила она, выдавив улыбку.
— Ты в порядке?
— Да. Тяжелый день с Малфоем.
— Мне жаль, правда жаль. Но спасибо тебе, Гермиона. Тебе не обязательно возвращаться в Азкабан, чтобы увидеть его снова, — Гарри многозначительно посмотрел на нее. — Слушай, может, ты хочешь перекусить, прежде чем отправишься домой? Похоже, тебе не помешает компания.
Она хотела сказать «нет», пойти домой с пинтой мороженого в руке и посмотреть какой-нибудь веселый фильм, но тихий голосок в глубине ее сознания умолял ее пока не возвращаться в пустую квартиру.
— Хорошо, только быстро перекусить, — настаивала она. Она собрала свою сумку и книги и последовала за Гарри через офис к лифту.
Когда они подошли к месту аппарирования на уровне главного вестибюля, Гарри взял ее за руку.
— Позволь мне, я знаю замечательное местечко, — если бы Гермиона была повнимательнее, она бы заметила что-то за улыбкой, которой одарил ее Гарри, и заподозрила бы неладное. Но она этого не видела, потому что смотрела, как маленькая девочка тащит своего отца через вестибюль к выходу. Он смеялся. Она не видела, что произошло дальше, потому что в этот момент Гарри аппарировал.
Когда они перестали вращаться и она почувствовала твердую почву под ногами, Гермиона открыла глаза, ожидая оказаться в многолюдной части города. Вместо этого она оказалась в пустом поле, где с трех сторон, насколько хватало глаз, ничего не нарушало ровную землю, а с четвертой стороны была полоса деревьев. Дул сильный ветер, и ее волосы развевались вокруг лица.
— Гарри, где мы?
— Прости, Гермиона, — сказал он, и теперь, когда она обратила на него внимание, она увидела виноватое выражение на его лице. — Пожалуйста, пойдем со мной, — он попытался повести ее, но она отказалась сдвинуться с места. — Пожалуйста, доверься мне, Гермиона. Я объясню, как только мы окажемся внутри.
Она огляделась.
— Где внутри, Гарри? Я ничего не вижу!
— Давай, — уговаривал он, — это совсем близко, — она поддалась любопытству и последовала за ним. Они шли минут пять, и наконец Гермиона увидела что-то, кроме ровной земли. То, что нарушало ровную линию в ее поле зрения, было похоже на человека, стоящего вдалеке. Гарри подтолкнул ее к этой фигуре. Когда они приблизились, она смогла разглядеть одну характерную черту — светлые волосы. Она остановилась, страх сковал ее внутренности.
— Гарри, что происходит? — спросила она, сжимая руку Гарри так сильно, что он подумал, что у него пойдет кровь.
Он стал более настойчивым.
— Гермиона, пожалуйста, расслабься. Поговорим внутри. Пожалуйста. Поверь мне.
— Это Малфой, — сказала она в панике. Но кто это был? И зачем Гарри привел ее к нему? И это правда был Гарри? Пока ее мысли путались, она начала дрожать. — Что он здесь делает? Он в Азкабане. Гарри — ты действительно Гарри? Немедленно скажи мне, что происходит, или, клянусь, я прокляну ТЕБЯ!
— Успокойся, Гермиона. Это Малфой. Он больше не в тюрьме. Конечно, это правда я.
— Пятый курс, что тебе задали сделать на практическом занятии по чарам?
Гарри закатил глаза. Он не понимал, почему она вела себя так неразумно. Конечно, у него была информация, которая ее успокоила, и если бы он вообще подумал об этом, то смог бы взглянуть на вещи с ее точки зрения, что она не обладает такими знаниями, и был бы справедливо крайне обеспокоен ее ситуацией. Но он не задумывался об этом, поэтому не мог понять ее.
— Заставить яйцо крутиться колесом.
Гермиона крепко обняла его, чуть не задушив.
— Гер-ми-о-на, — пробормотал он, не в силах связать два слога сразу из-за нехватки драгоценного кислорода.
Она отстранилась, выглядя испуганной, но немного более расслабленной.
— Ты не представляешь, как я была напугана, Гарри. Я думала, что ты — это не ты, и ты ведешь меня к Люциусу, и… О, что происходит, Гарри?
— Люциус? Что?
— Ну, на расстоянии он мог бы быть Люциусом, — настаивала она.
— Ладно, ладно. Правда. Что ж, это не так. Пошли?
— Это все еще он! Я не сделаю ни шага навстречу ему!
Гарри потянул ее за собой, и, поскольку он был намного сильнее ее, она не смогла оказать ему полного сопротивления, но она так сопротивлялась, что у Гарри неделю не сходили синяки. В конце концов она сдалась и позволила подтащить себя к краю того, что, по ее мнению, было обрывом. Приближение к обрыву, где, казалось, стоял Драко Малфой, вызвало в ее мозгу еще больше сигналов тревоги.
Они остановились примерно в 100 футах от края.
Драко с удовольствием наблюдал за приближением Гарри и Гермионы. Он знал, что будет трудно уговорить ее сотрудничать, но понятия не имел, насколько трудно. Он наблюдал, как Гарри боролся с ней всю дорогу, за исключением того странного объятия, которое она ему подарила, за которым последовала серия резких ударов по плечу.
Драко улыбнулся им, когда они были в 20 футах от него.
— Добро пожаловать! — радостно сказал он.
Опять этот самодовольный Драко, подумала Гермиона. Затем она отругала себя. Она не должна была встречаться ни с каким Драко! Она поняла, что, когда они разговаривали в последний раз, он, должно быть, знал, что это произойдет, и это разозлило Гермиону. Ей не понравилось, что с ней играют.
— Что происходит? — спросила Гермиона, чувствуя, как головокружение добавилось к ее жалобам.
Гарри заговорил.
— Я собираюсь позволить Малфою вести большую часть разговора, Гермиона, поскольку сам я не могу тебе ничего сказать. Но я должен сказать тебе сейчас, что если ты решишь не присоединяться к нам, я сотру твою память, и ты сможешь вернуться к работе как ни в чем не бывало.
— Присоединиться к вам? — недоверчиво переспросила она. — Что ты имеешь в виду? И ты сотрешь мне память? С каких это пор у тебя есть право стирать мне память?
— Прости, что не мог сказать тебе раньше, Гермиона, мне правда жаль. Но это должно было храниться в абсолютной тайне.
— Присоединиться к вам в чем? — спросила она.
— Мы объединяем усилия. Объединяем наши ресурсы, — сказал Малфой. — Чтобы решить общую проблему.
— И что это будет?
— Волан-де-морт, — откровенно сказал он.
У Гермионы отвисла челюсть.
— И Лестрейндж, — добавил Гарри. Драко кивнул ему и снова посмотрел на Гермиону.
Она не могла думать. Она не могла дышать. Малфой сделал предложение о Волан-де-морте в кабинете Гарри, она слышала об этом. Означало ли это, что он принял предложение?
— Гарри, зачем ты это сделал? — она повернулась к Драко. — И, Малфой, ты… ты… — она не могла выразить словами, о чем именно думала, отчасти потому, что и сама понятия не имела. Ее мозг, казалось, превратился в кашу. Гермиона поднесла руки к голове и закрыла глаза, заставляя себя глубоко дышать. — Почему? Все это не имеет никакого смысла! — Гермиона потерла голову, пытаясь снять быстро нарастающее давление.
— Мои доводы, — сказал Малфой.
Она уставилась на него, разинув рот.
— Твои доводы? И это все, что ты собираешься сказать? — он просто посмотрел на нее, как на забавное растение. — Ну, для меня этого недостаточно.
— Очень жаль, — сказал он, глядя на свою руку. — Потому что это все, что я хочу сказать.
— Вы же не можете на самом деле ожидать, что я просто капитулирую, потому что вы обещаете, что у вас есть «причины». Как вы могли подумать, что меня это удовлетворит?
— Мы не знаем, Гермиона, — быстро сказал Гарри. — Я прошу тебя поверить мне, поверить, что причины, которые он мне привел, достаточно веские. Потому что он не может назвать тебе свои причины.
Она пристально посмотрела на Гарри, крепко скрестив руки на груди.
— Откуда мне знать, что на тебе сейчас нет проклятия?
Драко закатил глаза.
— Гермиона, потому что у Малфоя еще нет волшебной палочки. Она у меня, прямо здесь. — он вытащил из-за пазухи гладкую черную деревяшку и показал ей. Она взяла ее и спрятала в свою мантию.
— Эй! — сказал Драко.
— Ты получишь это, если… если… я решу, что ты это получишь.
Драко сердито посмотрел на Гарри.
— Поттер, мне нужна моя палочка.
— Ты получишь ее, не волнуйся.
— Гарри, пожалуйста, помоги мне понять, что ты делаешь.
— Гермиона, с министерством ничего не происходит. Каждая зацепка, которую мы получаем, рушится, все надежды тщетны, и ничто никуда не ведет. Мы начинаем двигаться в одном направлении, но нас ведут в другую сторону, на два шага отстав от того, с чего мы начали. Мы движемся в обратном направлении, все время разыгрывая это великолепное шоу, как будто мы добиваемся успеха в борьбе с Волан-де-мортом и его последователями.
— Но это не тот способ добиться успеха, — запротестовала айфри дом она, поворачиваясь лицом к Гарри и скрывая Малфоя из виду. — Это неправильно. Ты не можешь просто взять все в свои руки и ожидать, что в конце концов все наладится само собой.
— С той ночи, когда Волан-де-морт убил моих родителей, все было в моих руках. Помнишь пророчество? Я позволил Министерству забрать у меня это дело, думая, что оно поможет мне. Вместо этого я стал еще одним винтиком в колесе, тратящим свое время впустую за письменным столом. Ты понимаешь, что я имею в виду, я знаю. Должно быть, ты чувствовала то же самое в какой-то момент за последние пару лет. Я вижу это по твоим глазам, ты согласна со мной.
— Да, я так думала, — сказала она, — но я также думала, что правила и законы существуют не просто так.
— Я не нарушаю никаких законов!
Она моргнула, глядя на него, затем повернулась и указала на Драко.
— Хм, он не кажется тебе знакомым? Потому что он должен быть в тюрьме. Но посмотри, это не так. Он здесь, он на свободе и, очевидно, ждет тебя. Я почти уверена, что один или два закона нарушены.
— Все это обсуждается, Гермиона. Это часть соглашения, которое мы заключили.
Она пристально посмотрела Гарри в глаза на минуту, затем закрыла свои.
— Я просто должна принять это.
— Ничего страшного, если ты этого не сделаешь. Я просто знаю, насколько бесполезным ты считаешь Министерство сейчас, и мы подумали, что ты оценишь возможность что-то с этим сделать.
— И что же именно МЫ собираемся делать?
— О, я собираюсь убить его, — радостно воскликнул Малфой. — И мою дорогую тетушку.
— Беллатрису?
Драко пожал плечами.
— А что еще есть в этом плане? Поттеру не придется ничего предпринимать, но он отомстит тете Белле за Сириуса. Я уезжаю на пенсию на свой остров — кажется, я уже упоминал об этом раньше — счастливый, как весенний кролик. Никто не пострадает.
— Ты собираешься убить Волан-де-морта, — сказала она, глядя на Гарри, скрестив руки на груди.
— Да, — сказал Драко, — по крайней мере, мы развоплотим его еще раз. Затем мы вместе поищем оставшиеся крестражи. Вы пытались это сделать несколько лет назад, но все пошло не так. Вам следовало убить его нынешнее тело, а затем попытаться уничтожить его душу. Это гораздо эффективнее, и у вас меньше шансов погибнуть самим.
Она покачала головой.
— И ты не хочешь ни известности, ни почестей, ничего — только остров, — он кивнул. — Я на это не куплюсь. Это не в твоем стиле. Ты ввязался в это ради чего-то своего, Малфой. Не пытайся это отрицать. И ты ни за что не сможешь прожить на острове всю оставшуюся жизнь. Тебе нужны люди, перед которыми ты будешь чувствовать свое превосходство, люди, которых можно оскорблять и унижать.
Драко хлопнул в ладоши и сказал самым радостным голосом:
— О, отлично, так ты тоже идешь?
Она прищурила глаза.
— И что ты от этого получишь?
— Полное прощение.
— Нелепость, — сказала она, качая головой. Она ждала, что он скажет ей, чего он на самом деле хочет. Когда он ничего не сказал, а только улыбнулся той безумной улыбкой, которая была на его лице сегодня, она подумала, что он, возможно, говорит серьезно. — Ты, должно быть, шутишь. Полное прощение? За все, что ты сделал?
— В обмен на Волан-де-морта. О, и всех пожирателей смерти, и все, что я о них знаю, я тебе уже рассказал.
Она повернулась к Гарри.
— Ты правда думаешь, что Волан-де-морт равен полному помилованию?
Взгляд, которым он одарил ее, говорил о том, что да, он определенно думал, что это того стоило.
— Больше не имеет значения, что думают другие, и меньше всего ты. Что сделано, то сделано, — сказал Малфой.
— Позволю себе не согласиться, о великий злодей. Вероятно, это важно для многих людей.
— Да? Например, кого?
— Ладно, раз уж ты так хорошо запоминаешь имена, давай составим список всех людей, которым ты причинил боль или убил, и которые не получат по заслугам за то, что ты сделал.
Он съежился.
— Целый список?
— Да.
— Давай попробуем посчитать? Я тоже неплохо разбираюсь в цифрах. Давай посмотрим… 722, нет, 723 применения Империуса, 458 применений Круциатуса и 47 смертей.
— Убийств, — поправила она, затем нахмурилась. — Всего 47? За четыре года? Я удивлена, что так мало. Так кто же была та счастливая ведьма, которая может сказать, что она была твоей последней жертвой?
— Не ведьма, — сказал он. Она начала что-то говорить, поэтому он добавил: — Не волшебница. Маггл. — Гермиона была потрясена. — А под номером 48 должна была быть ведьмой, — сказал он, внимательно наблюдая за ней в поисках признаков вспышки гнева, а также планируя путь к отступлению, когда в ее голове все сложится воедино. Он совсем ее не знал, но полагал, что она, мягко говоря, расстроится.
На нее снизошло озарение.
— Подожди, ты хочешь сказать, что последними людьми, которых ты убил, были мои родители?
— И она действительно получает приз как самая умная в своем классе! — затем он инстинктивно поднял руки, чтобы защитить голову.
— Но это было больше полутора лет назад! Не могу поверить, что с тех пор ты никого не убивал.
— Это правда.
— Как такое возможно?
Он пожал плечами.
— Я проделал свой путь наверх, чтобы передать эту обязанность другим. Казалось, это никогда не было проблемой для моего уважаемого учителя.
Гермиона покачала головой. Драко Малфой не только поступил на службу в Министерство месяц назад и заключил соглашение с Гарри, но и теперь был здесь, заявляя, что намерен дезертировать из рядов пожирателей смерти с целью уничтожить Волан-де-морта и его подчиненных, с которыми он работал в течение четырех лет.
— И все же полное прощение — это слишком.
— Как он и сказал, Гермиона, все сделано, — твердо сказал Гарри.
Она крепко задумалась.
— Допустим на секунду, что я тебе верю. Каков план? Что я здесь делаю?
— Ты, если согласишься, — сказал Гарри, — будешь помогать нам изнутри. Ты вернешься к работе и будешь снабжать нас информацией — о пожирателях смерти, прогрессе, обо всем, что может оказаться полезным. Детали твоего задания будут сохранены в тайне до тех пор, пока мы не примем твоего решения.
Гермиона уперла руки в бока, склонила голову набок и произнесла в пугающей манере миссис Уизли:
— Гарри Поттер, ты действительно думаешь, что я соглашусь на такую черную работу? — Драко моргнул: неужели она просто произвела на него впечатление?
— Черт возьми, я не подумал об этом, — сказал он, застонав. — Нет, конечно, ты бы не стала.
— В этом ты, безусловно, прав. Информирование — это не то, на что я соглашусь. Если я присоединяюсь к этому — как бы вы это ни называли — делу, я в нем полностью участвую. Я не собираюсь возвращаться и сидеть за своим столом, как послушный маленький аврор, ожидая, когда вы двое дадите мне работу.
Драко улыбнулся ей и посмотрел на нее так, словно никогда по-настоящему не смотрел на нее раньше. По правде говоря, он никогда по-настоящему не смотрел на нее раньше. Все, что он когда-либо думал о ней, это то, что она была паинькой, трудоголиком, помешанной на учебе, которой пятничный вечер с книгами нравился больше, чем вечер с живыми людьми.
— Не ожидал, что так получится, а, Поттер?
— А следовало бы.
— Да, Гарри, ты должен был это сделать, — пожурила она. — Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.
— Так ты согласна? — с надеждой спросил Драко.
— Пока нет. Поскольку я отказываюсь играть роль сплетника, что я буду делать? Буду ли я вообще полезна?
— Конечно, ты будешь полезна, Гермиона. Ты могла бы найти другую работу, ту, которая тебе нравится, — добавил Гарри, стараясь говорить позитивно. — Но дело в том, что нам действительно нужен кто-то в Лондоне, кто помогал бы собирать информацию. И ты такой хороший исследователь, мы с Роном никогда бы не справились без тебя, ты это знаешь.
Он пытался польстить ей и добиться ее признания. То, что это всегда срабатывало, не означало, что на этот раз она уступит. Но она была заинтригована этим новым вызовом.
Она прищурилась, глядя на него.
— Лесть ни к чему тебя не приведет, Гарри.
— Я вообще справляюсь? Тебя это вообще интересует? — спросил он робко, но с надеждой.
— Да. Признаюсь, я заинтригована и сыта по горло тем, как министерство ведет дела. И я хочу официально заявить, что, по моему мнению, это может обернуться очень плохо, — она многозначительно посмотрела на Малфоя, показывая, что возможность предательства была у нее на первом плане.
— Этого не произойдет, Гермиона. Я правда в это верю.
Она вздохнула.
— Итак, моя работа будет заключаться в проведении исследований и передаче тебе информации. Могу ли я делать что-нибудь интересное?
— Забавно, я думал, ты любишь библиотеку, и поиск информации в книгах — это идеальное описание веселья, — сказал Драко, изображая замешательство.
— Ха-ха, очень забавно.
— Посмотрим, Гермиона, — сказал Гарри, не желая, чтобы эти двое разговаривали слишком долго, опасаясь, что Малфой скажет что-нибудь, что выведет Гермиону из себя. Или наоборот. — Мы не совсем уверены, чем все это закончится.
— А если я скажу «нет», если я послушаюсь этого маленького надоедливого голоса в моей голове, который кричит «плохая идея», что произойдет?
— Я сотру из твоей памяти все, что связано с Малфоем.
Что ж, да. Воспоминаний хватит на целый месяц. Почти все, что она делала на работе, было связано с ним, и большинство ее мыслей вне работы были о нем. Она потратила время, размышляя о том, как медленно и мучительно убить его (исключительно для развлечения), как унизить его во время своего следующего визита, и даже попыталась выяснить, что он задумал. Что, очевидно, было пустой тратой времени. Она никогда бы не подумала, что он попросит ее о помощи. Затем ей в голову пришло кое-что, о чем она не хотела думать, но это было похоже на крушение поезда. Она не могла не думать об этом.
— Если я вернусь, ты сотрешь мои воспоминания о сегодняшнем дне, — сказала она как ни в чем не бывало.
— Да, — медленно произнес Гарри. — Как я уже сказал, с того самого момента, как Малфой вошел в министерство.
— Я поняла.
— Мне жаль, пожалуйста, знай, что мне жаль. Такое чувство, что за последний месяц я только и делал, что извинялся перед тобой. Но мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь узнал, что он был там. И если бы я не стер тебе память, смогла бы ты на самом деле смириться с тем, что теперь знаешь? И если бы я не заглядывал так далеко в прошлое, ты бы заметила, что я пропал, а Малфой вышел из тюрьмы, и подняла бы большой шум по этому поводу.
— Я… Я бы не запомнила все наши встречи, — сказала она, обращаясь к Малфою.
Драко нахмурился, совершенно не понимая, к чему она клонит, и почему ее голос звучит так печально при мысли о том, что она не помнит.
— Нет, — медленно произнес он, задумчиво глядя на нее. — Хотя я не понимаю, почему это может стать проблемой.
Но это было так. Она узнала о нем то, что по какой-то причине хотела сохранить. Образ его как призрака и его поэтическое описание самого себя были тем, с чем она никогда не хотела расставаться. Она понятия не имела, что это произошло, но когда он процитировал ей эти стихи Теннисона, в глубине души ей захотелось найти в нем что-то стоящее. В конце концов, как мог тот, кто говорил с такой пустотой, быть таким полным в то же время? И как мог тот, чьи слова были глубже океанских глубин, в то же время быть пустым? И теперь была еще одна причина, по которой она хотела вспомнить: последними людьми, которых он убил, были ее родители. Это что-то значило, она знала это.
Гермиона на мгновение прикинула, какие у нее есть варианты. Во-первых, она могла бы вернуться к работе, к работе, которая ей на самом деле не нравилась, где Гарри больше не будет, не имея ни малейшего представления о том, где он и чем занимается, и продолжать заниматься бессмысленными делами, недовольная тем, что чувствует себя такой невероятно бесполезной. Или, во-вторых, она могла бы помочь ему и Драко Малфою, заклятому врагу, пожирателю смерти, убийце, отбросу общества, совершить невообразимое и попытаться уничтожить Волан-де-морта. Ну, когда она так выразилась, выбор был очевиден.
— Хорошо, я согласна, — уверенно сказала она и посмотрела на Гарри, который улыбнулся, а затем на Малфоя, на лице которого застыло странное выражение. Она не могла ничего понять, как ни старалась. Затем это выражение исчезло, сменившись его обычной ухмылкой.
— Замечательно! — сказал Малфой. — Тогда, пожалуйста, пройдите в мою гостиную, — пока он говорил, из ниоткуда появился небольшой двухэтажный домик. Он выглядел старым, как Англия, и прогнившим, заплесневелым и разваливающимся на части.
— Так сказал паук мухе, — пробормотала Гермиона, следуя за Гарри в дверь.
ооо