ooo На следующее утро Гермиона проснулась злой. Прошлой ночью ее мозг словно отключился. Она ни о чем не думала — ни о Малфое, ни о своих родителях, и уж точно не о том, что он сказал. Но сон пошел ей на пользу, и, когда она открыла глаза, у нее уже кружилась голова. Как он посмел! Он заговорил о ее родителях без ее разрешения, а потом попытался извиниться! Извиниться! Как будто он вообще мог понять, каково это!
Она отбросила одеяло и села в постели. Наотрез отказалась оставаться с ним в доме еще хоть минуту. Быстро приняла душ и оделась, стремясь как можно скорее уйти из дома. Даже не захотела завтракать там. Гермиона собрала небольшую сумку — она не собиралась возвращаться в тот день, а возможно, и никогда. Хотя она и решила жить там, в доме Малфоя, она всегда могла передумать. В конце концов, логичным выбором было жить в Лондоне, и Гарри прекрасно обойдется без нее.
Гермиона почувствовала ароматы завтрака, и у нее заурчало в животе. Она шумно спустилась по лестнице. Гарри и Драко сидели за столом, обсуждая утреннюю тренировку. Ни один из них не поднял глаз, когда она вошла в комнату. Когда она увидела его, то нахмурилась, и что-то внутри нее оборвалось.
— Как ты смеешь! — она практически кричала на Малфоя. — Ты не имеешь права. Никогда больше не смей говорить мне о них, слышишь? Я здесь ради Гарри. Мне было бы все равно, даже если бы ты свалился с того обрыва. Если ты ждешь, что я приму твои извинения или хотя бы признаю их, то очевидно, что ты ничего обо мне не знаешь. Не то чтобы ты когда-либо хотел меня знать, ты, высокомерная свинья. Я всегда была слишком ниже тебя, чтобы заслуживать твоего внимания. И меня это вполне устраивает. Ты можешь продолжать придерживаться своих предрассудков, мне все равно, только никогда больше не упоминай о них при мне. Я позабочусь, чтобы ты никогда больше не заговорил. Не испытывай меня, я серьезно.
Драко сидел совершенно неподвижно, переваривая ее вспышку. Он хотел прервать ее и сказать, что вся эта история с кровью больше не имеет для него значения, что это было очень давно, но решил, что для него будет лучше держать рот на замке.
Она повернулась к Гарри.
— Я ухожу. Я вернусь завтра после работы, — затем, бросив сердитый взгляд на Малфоя, она добавила: — Может быть, — она развернулась на каблуках и направилась к двери.
— Грейнджер, — Гермиона обернулась, ожидая его возражений и готовая сразиться с ним. Но он просто взмахнул запястьем, и в нее полетел кусок пергамента. Она поймала его. На нем было написано «Хейкс-Эдж». Конечно, она на самом деле не знала, где находится, и не смогла бы вернуться, не узнав об этом. Она ничего не сказала и вышла на крыльцо.
— Гермиона, — позвал Гарри, следуя за ней. — Не могла бы ты принести нам это? — спросил он, протягивая список продуктов.
— Конечно, — сказала она, и ее сердце забилось быстрее, чем обычно.
Гарри выдавил из себя улыбку, которая в итоге выглядела так, словно он испытывал умеренную боль.
— Хороший ход.
Она вернула ему осторожную улыбку:
— Спасибо. Сегодня я собираюсь в Нору. Ты хочешь, чтобы я что-нибудь передала, о, я не знаю, твоей жене?
— О, Гермиона, нет. Она не знает, что ты со мной. Помни, все должно выглядеть так, будто для тебя ничего не изменилось.
— В самом деле? Даже ради Джинни? — ей было грустно, что ей не с кем будет поговорить о происходящем, кроме двух человек — ну, на самом деле, одного человека и одной змеи — которые были вовлечены в это дело.
Гарри знал, что ее беспокоило, что было бы трудно сохранить в тайне такую важную вещь. Не то чтобы Гермиона не умела хранить секреты, он просто знал, что ей нужно поговорить о том, что происходит в ее жизни, и теперь список ее слушателей состоял в общей сложности из двух человек.
— Мне жаль, но нет, это не так.
Гермиона вздохнула.
— Ладно. Что ж, увидимся завтра, — она крепко обняла его. — Пока, Гарри. Будь осторожен. Если ты случайно сбросишь Малфоя со скалы, я не расстроюсь.
Он усмехнулся.
— Гермиона, ты же знаешь, что я не могу этого сделать.
Она пожала плечами.
— Я могу надеяться, не так ли? Хорошего дня. О, и если я завтра не появлюсь, тебе придется изобразить удивление, — она кивнула, а затем трансгрессировала.
Гарри вернулся на кухню и сел за стол.
— Не хочешь рассказать мне, что это было?
Драко нахмурился.
— Ее родители.
— Ох.
Они помолчали несколько минут, доедая свой завтрак.
— Боже, какая же она дерзкая, — сказал Драко, вставая, чтобы убрать свою тарелку.
— Ты даже не представляешь.
Гарри и Драко провели весь день, тренируясь. Это была первая тренировка из сотен, которые должны были состояться, и Гарри был измотан. Драко подверг его всевозможным, как он выразился, «испытаниям», чтобы определить навыки Гарри и его слабые места, как магические, так и физические. Когда солнце село, Драко закончил занятие и сказал Гарри, что они продолжат тесты на следующий день.
Затем Драко приготовил ужин. После того, как они приступили к еде, он сказал Гарри, что воздержится от суждений о его навыках, пока не изучит их досконально. Остаток ужина прошел в молчании.
Гарри проводил время, размышляя о возможных неприятностях, в которые он вляпался. Дело в том, что он доверял Малфою. То, что он рассказал ему в тот день в своем кабинете, потрясло Гарри до глубины души — особенно одна вещь — и Гарри думал, что после всего увиденного его больше ничто не сможет шокировать.
Он не знал, чем все это обернется, но Малфой, казалось, был уверен, что у них все получится, что у него все получится. Казалось, у него был ответ на каждое сомнение, на каждый вопрос, который задавал Гарри. Кроме Гермионы. Драко был странно молчалив по отношению к ней, и так продолжалось с того самого дня в кабинете Гарри. Либо он не хотел говорить о ней, либо у него не было ответов.
Гарри подозревал последнее. Гермиона могла оказаться непредсказуемой, как показал предыдущий день, когда она тоже потребовала, чтобы ее обучили. Ему хотелось, чтобы это было возможно. Он знал, что она схватывает все на лету ifreedom быстрее, чем он, и, таким образом, напрямую не препятствует его собственным тренировкам, но это все равно задержит его. И Малфой настаивал, чтобы они придерживались строгого графика. Гермиона не смогла бы успевать за тренировками и выполнять свою основную задачу.
Гарри вздохнул. Он уже скучал по Джинни. Они не жили вместе, и никто не знал о том, что они вместе, не говоря уже о том, что они были женаты. Это было почти забавно. Им приходилось скрываться, встречаться в малоизвестных местах, иногда всего на десять минут. Но это того стоило. Они никогда не считали время, проведенное вместе, чем-то само собой разумеющимся. Он намеревался видеться с ней, хотя бы на Рождество, и надеялся, что Малфой позволит ему видеться с ней чаще, но даже если бы он это сделал, это было бы непросто. Они должны были встретиться с ее семьей, и это осложняло ситуацию еще и тем, что Гермиона знала о них и была с ним на грани, и ей предстояло гораздо чаще видеться с Джинни… При мысли об этом у него закружилась голова.
Он был рад, что Гермиона будет с ним в эти выходные, когда он сказал Джинни, что отправляется на свое секретное задание. Во-первых, с ней будет ее хорошая подруга, а во-вторых, это опровергнет все предположения о том, что Гермиона знала о том, что с ним происходит.
— Спасибо за ужин, Малфой.
Драко посмотрел на него и просто кивнул.
— Я, пожалуй, пойду наверх.
— Ладно.
Гарри оставил Драко за столом и пошел в свою комнату. Он попытался читать, но выражение лица Джинни, когда он сказал ей, что скоро отправится на задание, не санкционированное Министерством, и не сможет часто видеться с ней или писать ей, мешало ему сосредоточиться. На ее лице была печаль, но в то же время и решимость. Она сказала ему, что, если он будет уверен, что поступает правильно, она поддержит его, но все равно будет беспокоиться. В конце концов, она была дочерью своей матери.
Он бросил читать и лежал в своей маленькой, но удобной кровати, уставившись в потолок и думая о своей прекрасной жене, пока не погрузился в спокойный сон.
ооо
Гермиона появилась в Норе, когда они садились завтракать. Уизли радостно приветствовали ее, оживленно разговаривая с ней и накладывая еду ей на тарелку. Она смотрела на каждого из них по очереди, пока ела в тишине. Молли и Артур были такими же, как всегда: любящими, добрыми и радушными. Билл и Флер отсутствовали. Они жили в Волшебном районе Лондона. Чарли переехал домой несколько лет назад, после смерти Дамблдора, чтобы помогать сражаться на фронте с Волан-де-мортом. Он смеялся над чем-то, сказанным Роном, и ел яичницу.
Однажды вечером, два года назад, Перси вернулся в семью, и мать приняла его обратно без каких-либо объяснений, что вызвало бурю негодования среди других мальчиков. В конце концов, Перси извинился перед всей семьей, попытался что-то объяснить, на что Фред и Джордж только посмеялись, а затем разрыдался и рассказал им, что с тех пор, как Сам-Знаешь-Кто вернулся, ему каждую ночь снились кошмары, в которых кто-то из них умирал. Молли сразу же расплакалась, как и Флер, и крепко обняла своего сына. Артур и Билл были первыми, кто принял его возвращение. Гермиона предположила, что это потому, что они были старше и по-настоящему понимали, что означает эта война — что в любой момент один из них может погибнуть, — и они не хотели рисковать, не сказав друг другу о своих чувствах. Чарли был следующим, кто принял его, а вскоре за ним последовали Фред, Джордж, Рон и Джинни, но они не были такими снисходительными, как старшие братья и сестры. Фред и Джордж затаили обиду даже сейчас.
В данный момент они запихивали в рот лепешки, весело обсуждая с Джинни их новую линейку продуктов. Их бизнес рос так быстро, что они открыли филиал в Хогсмиде, где Джинни работала с Джорджем, а Фред остался в лондонском магазине. Они были довольно состоятельными людьми и жертвовали много денег ордену и своим семьям.
Рон был тяжело ранен в бою 14 месяцев назад. Он стал аврором, как и они с Гарри, и их призвали исследовать склад, на котором, как предполагалось, находились пожиратели смерти и множество темных предметов. Несмотря на то, что в поход отправились двенадцать авроров, их было значительно меньше. Похоже, на ту ночь было запланировано какое-то собрание, поскольку на нем присутствовало около 50 пожирателей смерти. Они были в меньшинстве и находились на вражеской территории. Им не потребовалось много времени, чтобы решить, что им нужно отступить, но несколько человек были ранены, а один убит, прежде чем они успели выбраться. Гермиона чуть не поперхнулась соком, когда поняла, что Малфой, вероятно, был там, учитывая, что он был таким важным пожирателем смерти. Гермиона подавила желание закричать от досады. Что она делала? Правильно ли она поступила? Она тряхнула головой, чтобы выбросить его из головы.
Рону пришлось заново учиться ходить, и восстановление заняло почти год. Сейчас он пришел в себя, но не возобновил борьбу, желая просто еще немного отдохнуть и побыть со своей семьей. Он планировал вернуться к работе в октябре, но, поскольку отсутствие Гарри скоро должно было стать заметным, она сомневалась, вернется ли он вообще. Она знала, что он захочет сделать что-то полезное, и подумала, что вместо возвращения в министерство он мог бы полностью посвятить свое время Ордену.
Джинни смеялась над Фредом и Джорджем, но Гермиона видела, что с ее подругой не все в порядке. В уголках ее глаз была печаль, которой обычно не было. Гермионе хотелось обнять девушку и прогнать эту грусть.
После завтрака она провела утро с Джинни и Роном, гуляя по двору и разговаривая.
— Ты не видела Гарри, Гермиона? — спросил Рон. Гермиона почувствовала, как Джинни напряглась рядом с ней.
— Нет, а что?
Он пожал плечами.
— Он обычно приходит позавтракать по воскресеньям. Сейчас здесь часто обедают, и он всегда здесь. Просто хотел узнать, не знаешь ли ты чего-нибудь.
— Нет, — она терпеть не могла лгать им, своим самым дорогим друзьям.
— Ну что ж. Может, что-то случилось, — сказал Рон, шаркая ногами по листьям.
Джинни кивнула и сменила тему.
— Как у тебя с работой, Гермиона? Мы не виделись с тобой несколько недель.
— Ты помнишь то действительно трудное задание, которое дал мне Гарри? — они кивнули. — Что ж, в пятницу оно наконец закончилось. Я очень рада, что оно исчезло из моей жизни, — она мысленно застонала, подумав, что это задание, Малфой, сейчас занимает в ее жизни больше места, чем когда-либо.
— Это хорошо, Гермиона, — сказал Рон. — Гарри был на работе в пятницу?
— Да, — сказала она, нервничая из-за того, что разговор так быстро вернулся к Гарри.
— Он не заходил ко мне все выходные. Я волнуюсь.
— О, Рон, не говори глупостей, — сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало как можно непринужденнее. — Я уверена, что с ним все в порядке. Как ты и сказал, вероятно, что-то случилось по работе.
— Тем не менее, он всегда приходит поужинать или просто поболтать, — продолжил он.
— Рон, давай просто забудем об этом, ладно? Мы не знаем, что происходит с Гарри, но я уверена, что с ним все в порядке, и ему не нужно, чтобы мы беспокоились о нем, — сказала Джинни, явно не желая продолжать этот разговор.
— Прекрасно, — ворчливо сказал он. Остаток утра они говорили на легкие темы. Обед снова был проведен всей семьей, а после обеда Рон отправился с Фредом и Джорджем в их магазин, а Гермиона провела время с Молли и Джинни, выпекая печенье и торты для мероприятия в Министерстве, которое Молли и Артур должны были посетить на этой неделе.
Гермиону иногда поражало, что, несмотря на войну, жизнь продолжала идти своим чередом. В глубине души она считала, что такие вещи, как балы и роскошные ужины, не должны случаться, что люди не должны смеяться, пока не окажутся в безопасности. Но тогда они не будут в безопасности по-настоящему, когда Волан-де-морт будет побежден. Это было частью ее жизни. Другая часть ее понимала, что, конечно, люди должны смеяться, потому что это то, как ты сражаешься, почему ты сражаешься, чтобы смех продолжался.
Ужин, как всегда, был восхитительным, и после все собрались в главной комнате, разговаривая, читая или делая все, что им заблагорассудится. Уизли дорожили проведенным вместе временем и проводили друг с другом все возможные минуты, даже с Перси. Джинни получила письмо от Гарри после ужина и пораньше легла спать. Гермиона извинилась и сказала, что может зайти к ней и поговорить, если захочет. Она постучала в дверь комнаты Джинни, где Гермионе тоже предстояло спать.
— Войдите, — послышался голос Джинни.
Гермиона открыла дверь и, войдя в комнату, закрыла ее за собой. Она села на кровать рядом с Джинни.
— Это от Гарри? — спросила она.
Джинни кивнула.
— Он… ушел.
— Что ты имеешь в виду?
— Он… он отправился на какое-то задание. Я ничего об этом не знаю, — Гермиона знала, что Джинни хочет рассказать ей все: об их браке, о миссии Гарри, обо всем. Но она этого не сделала, просто вытерла глаза и забралась в постель.
Гермионе было тяжело, она хотела утешить свою подругу, но не могла сделать это как следует, не сказав ей, что знает, а она обещала Гарри, что не будет этого делать. Она вздохнула и тоже легла в постель, размышляя обо всем, что изменилось в ее жизни за эти выходные. Она погрузилась в сон, и ее последняя мысль была о Гарри.
ooo
На следующее утро Гермиона, как обычно, отправилась на работу. Неявка Гарри на работу вызвала настоящий переполох, но большинство полагало, что он появится там на следующий день. Она предположила, что к концу недели они начнут паниковать. После ничем не примечательного рабочего дня она отправилась в магазин, чтобы купить для Гарри все, что было в ее списке. Прежде чем отправиться к себе домой, она посетила большинство магазинов в Косом переулке.
Гермиона собрала кое-какие вещи — кое-какую одежду, несколько любимых книг и еще кое-что, что, по ее мнению, могло ей понадобиться, хотя Малфой предоставил более чем достаточно. Малфой. Гермиона плюхнулась на кровать, нахмурившись при мысли о нем. Она решила, что вернется ради Гарри. Она не могла оставить его одного, и она ни на секунду не доверяла Малфою. По крайней мере, там она могла присмотреть за Гарри.
Но она боялась вернуться и снова встретиться с ним лицом к лицу. Почему он извинился? Все это не имело смысла, это не вязалось с тем представлением о нем, которое сложилось у нее в голове. Он был бессердечным, злым и жестоким. И он убил ее родителей, чего она никогда не смогла бы простить. Никогда. Как она вообще могла удосужиться сказать, что никогда не сможет простить его. Конечно, она не могла, об этом даже не нужно было думать. Но, тем не менее, она так думала. Это бесконечно беспокоило ее.
Гермиона тряхнула головой, отгоняя мысли о светловолосом парне, и, убедившись, что собрала все необходимое, аппарировала в Хейкс-Эдж. Когда она вошла в дом, там никого не было, и на краткий миг она почувствовала облегчение, хотя это означало лишь отсрочку встречи с ним. Она поставила сумки с припасами на обеденный стол и вышла на улицу, к краю обрыва. Когда она посмотрела вниз, то увидела выступ, о котором они говорили, и Гарри с Малфоем были там, а заклинания летели во все стороны.
Гермиона вернулась в дом и занялась приготовлением ужина. Час спустя парни так и не вернулись, поэтому она накрыла на стол и оставила еду разогреваться, а затем устроилась в гостиной с новой книгой. Прошел еще час, прежде чем они вошли в дом.
— Ммм… Гермиона, должно быть, вернулась, — услышала она голос Гарри. — Веди себя хорошо, Малфой.
Гермиона услышала, как он проворчал:
— Я знаю, Гарри, — она улыбнулась, благодарная за своего друга.
— Интересно, где она? — спросил Гарри.
Гермиона встала и вошла в гостиную.
— Привет, Гарри! — весело сказала она, обнимая его. Она игнорировала Малфоя, даже отказывалась смотреть на него. Пока они ели, она сидела за столом и мило беседовала с Гарри.
— Как в Норе? — спросил он.
— Замечательно. Все были там, даже Перси, этот чудовищный мерзавец. Он действительно старался, но Фред и Джордж отказываются принять его, даже спустя столько времени. Они не были так близки с ним, как Молли или Артур, или даже Билл и Чарли. Поэтому у них нет желания прощать его. Это сильно ранит Молли. Джинни пыталась быть милой, но братья всегда ругают ее за то, что она разговаривает с ним. Это печально, правда.
— Да, это позор. Я имею в виду, Перси всегда был настоящим придурком, но прошел уже год. Они должны просто забыть об этом и попытаться снова стать семьей.
— Что случилось? — спросил Драко.
Гермиона отказалась признать его слова. Она посмотрела на Гарри, который вздохнул и рассказал Малфою историю о том, как Перси ушел из семьи после возвращения Волан-де-морта, а затем о своем возвращении годом ранее.
— Ох.
— Рон и Джинни спрашивали о тебе. Очевидно, ты часто бываешь в «Норе», и твое отсутствие было замечено и не оценено по достоинству.
— Джинни получила мое письмо?
— Да, вчера вечером. Она ни с кем об этом не говорила, а я не могла спросить об этом.
— Как Молли и Артур? Есть новости от Римуса и Тонкс? Грюма? Кого-нибудь?
Гермиона увидела, как Драко закатил глаза. Не глядя на него, она сказала:
— Вот что значит иметь друзей и людей, которые заботятся о тебе, Малфой.
— Гермиона! — воскликнул Гарри. Драко ничего не ответил. Он встал и взял свою тарелку, чтобы поесть на крыльце. Гарри с сочувствием посмотрел на Гермиону. — Я знаю, это кажется невозможным. Мы все должны постараться быть вежливыми.
— Почему? Нет.
— Да. Он не сказал тебе ни единого плохого слова, а ты только что была с ним ужасна.
— Во всяком случае, сегодня вечером никаких плохих слов.
— Гермиона, он упомянул твоих родителей не для того, чтобы причинить тебе боль.
— Да неужели? Ты знаешь, что он сказал?
— Ну, нет, но…
— Тогда ты не знаешь, ты не можешь знать, почему он упомянул о них. Я даже не знаю! Я не могу поверить, что у него хватило наглости говорить о них со мной.
— Гермиона, я избавился от своих чувств к нему. Это было тяжело, но он, на удивление, справился с этим легко. Он не сказал и не сделал ничего, что могло бы расстроить меня или вывести из себя. Почему он так поступил с тобой?
— Потому что он ненавидит меня! — теперь уже кричала Гермиона. — Я грязнокровка, для него я на самом низком уровне. Он убил моих родителей!
Драко мог слышать ее снаружи, и после ее последней выходки у него довольно быстро пропал аппетит. Он спустился с крыльца и подошел к краю обрыва. Он изо всех сил швырнул тарелку с едой со скалы, а затем наблюдал, как она падает в пропасть внизу. Тарелку поглотили разбивающиеся волны. Часть его самого хотела, чтобы его тоже поглотили. Действительно ли это того стоило? Правильно ли он поступил? Конечно, он собирался, он планировал это давно, и у него было достаточно времени, чтобы все обдумать. Она все усложняла, но он должен был этого ожидать. В какой-то степени так оно и было, просто с ней было сложнее, чем он себе представлял. Смерть родителей обеспокоила ее больше, чем он ожидал, но он не был удивлен, что недооценил ее чувства. У него не было ничего, о чем он заботился бы настолько, чтобы по-настоящему скучать, если бы это у него отняли, и уж точно не о его собственных родителях. Они только и делали, что травили его с самого рождения. Они никогда не проявляли к нему любви или хотя бы привязанности. Только невыполнимые ожидания, за которыми следовало разочарование, когда он терпел неудачу, и он всегда не соответствовал стандартам своего отца.
Никто никогда не заботился о нем, пока он не встретил их. Он попытался представить, что бы он чувствовал, если бы их у него забрали. И он мог только представить боль Гермионы от потери родителей. Он немного смягчился по отношению к ней, хотя по-прежнему был строг. Он должен был быть таким. Он не мог рисковать, проявляя излишнюю мягкость, и уж точно не мог рисковать, подходя к ней слишком близко.
Прошло, как ему показалось, несколько часов, прежде чем он почувствовал, что кто-то стоит рядом с ним.
— Эй, мы можем поговорить?
Он обернулся и увидел Гермиону, которая стояла в нескольких ярдах от него, закусив губу.
— Что? — непонимающе переспросил он.
Она села на траву и посмотрела на него в ожидании. Он пожал плечами и сел на прежнее место.
— Прости, — сказала она.
Драко чуть не рассмеялся, настолько он был удивлен.
— Почему? Ты ничего не сделала.
— Если мы собираемся работать вместе, нам — мне — нужно, по крайней мере, быть вежливыми. Я больше не буду пытаться причинить тебе боль.
— Ты этого не делала. Я имею в виду, причиняла мне боль, — это была ложь, и она, вероятно, знала это.
— Что ж, я все равно хотела причинить тебе боль. Больше не буду пытаться. Мы, вероятно, все еще будем ссориться, но я не буду пытаться причинить тебе боль намеренно.
Он ничего не сказал, все еще ошеломленный тем, что она извиняется перед ним. Она была не из тех, кто извиняется. Это означало, что она была неправа, а ему не нравилось ошибаться. По правде говоря, он редко ошибался.
— Итак, что ты думаешь?
— Ты права, тебе нужно быть более вежливой со мной.
Гермиона недоверчиво уставилась ему в затылок. Затем он слегка повернулся, чтобы посмотреть на нее, и она увидела на его губах легкую неловкую улыбку. Ее напряжение спало, и она медленно улыбнулась в ответ. Затем она сорвала пучок травы и бросила в него.
— Придурок, — сказала она почти без злобы в голосе.
Драко просто продолжал смотреть на воду.
— Спокойной ночи, Малфой, — сказала она, вставая. Драко остался на краю обрыва, думая, что, может быть, в конце концов, все обойдется. Что, может быть, они поладят и пройдут через это, не поубивав друг друга. Когда он, наконец, зашел внутрь, то обнаружил Гермиону спящей на крыльце. Он снова накрыл ее своей мантией и вошел внутрь.
ooo