Во вторник Малфой по настоянию Скорпиуса прислал сову с просьбой пригласить жителей Гриммо 12 присоединиться к нему, Пэнси и Скорпиусу в парке вечером.
Близнецы, Гарри и Гермиона пришли после раннего ужина, присоединились к Малфою и Паркинсон на качелях и наблюдали, как мальчики тут же начали гоняться друг за другом. После первого прилива энергии они устроились в песочнице рядом с качелями, решив измазать песком каждый сантиметр своего тела.
— Когда вы получите свои палочки? — спросил Скорпиус у своих новых друзей, — я получу свою через пять лет и восемь месяцев.
— Эм… пять лет и… — Сириус посмотрел на отца.
— Десять месяцев, — уточнил Гарри, раскачиваясь на ногах.
— Вы знаете, что это значит, мальчики, — сказал Драко, — вы все начнете учиться в Хогвартсе в одно и то же время.
— Может, мы все будем гриффиндорцами, — сказал Джеймс.
— Даже если вы не будете на одном факультете, вы все равно сможете быть друзьями, — сказала Гермиона, подтягивая ноги, чтобы качаться выше Гарри.
— Вы с папой были друзьями в Хогвартсе? — спросил Скорпиус.
Гарри громко рассмеялся, а Пэнси захихикала.
— Ну, нет, не были, — осторожно ответил Драко, — на самом деле мы недолюбливали друг друга. На самом деле, мисс Грейнджер однажды дала мне пощечину в Хогвартсе.
Скорпиус повернулся к ней с расширенными глазами.
— Грейнджер, бить людей нехорошо, — наставительно произнес он.
— Я знаю, Скорп, ты абсолютно прав, — сказала Гермиона.
— В ее защиту скажу, что я это заслужил, — сказал Драко, — я сказал кое-что очень грубое о том, кого мисс Грейнджер любила.
— Вам обоим следовало бы взять тайм-аут, — посоветовал Скорпиус.
— Ты прав, — сказал Драко.
***
В среду вечером на Гриммо шла напряжённая игра в Гобстоны, когда Рон Уизли без предупреждения вышел из камина.
— Дядя Рон! — закричали два мальчика.
Рона схватили, и завязалась пятиминутная борьба. В конце концов Рон был прижат к стене, Сириус сидел у него на шее, а Джеймс лежал у него в ногах.
— Ладно, ребята, дайте дяде отдышаться, — наконец сказал Гарри.
— Помните, как я мог справиться с ними обоими сразу? — сказал Рон, — они становятся слишком большими и слишком быстрыми.
Он обнял Гермиону и похлопал Гарри по спине.
— Ребята, у вас есть планы на вечер? — спросил Рон, — вы не против, если я побуду с вами?
— Конечно, — сказал Гарри, — все в порядке?
— О, да, — сказал Рон, садясь и вытягивая ноги, — Дафна пригласила Асторию пообщаться с сестрой сегодня днем. Они пьют уже вторую бутылку вина, поют песни и хихикают. Очень много хихикают. У меня уже начала болеть голова.
— Поэтому ты пришел в дом с двумя пятилетними детьми? — поддразнила Гермиона, — очень логично.
— Как Дафна? — спросил Гарри.
— Хорошо, хорошо, — сказал Рон, — ее только что повысили до помощника менеджера в книжном магазине, так что теперь мы полностью загружены.
Его друзья закатили глаза.
— Да, — размышлял Рон, — похоже, я золотоискатель. Я знал, что во мне это есть.
— Ну, передай своей мамочке мои поздравления, — сказала Гермиона, толкнув его ногой в икру, — я и не знала, что Министерство так плохо платит аврорам.
— Честно говоря, не очень, — сказал Гарри.
— Я буду аврором, как папа и дядя Рон, — объявил Джеймс, пытаясь забраться на спину Рона и чуть не задушив его.
— А я женюсь на красивой девушке и буду есть много пирожных, — серьёзно сказал его брат.
— Вот это мальчик, — сказал Рон, взъерошив волосы Сириуса, которые были точно такого же цвета, как и его собственные.
— Гарри, я пойду возьму бутылку вина, а ты достань закуски, — сказала Гермиона.
Бросив на нее пытливый взгляд, он поднялся, не обращая внимания на возобновившуюся борьбу на диване.
— Ты сказал ему? — спросила она громким шепотом.
— О… — спросил Гарри.
— Малфой и Паркинсон. О том, что Скорпиус дружит с мальчиками. Он знает? — срочно спросила она.
— Я ему ничего не говорил, — ответил Гарри, — как, по-твоему, он отреагирует?
Гермиона неонов пожевала нижнюю губу.
— Три года назад он бы просто взорвался, — предположила она, — но он повзрослел с тех пор, как встретил Дафну. Я имею в виду, он женился на Слизеринке.
— Да, но он действительно чертовски ненавидел Малфоя, — обеспокоенно сказал Гарри.
— А что, если Пэнси расскажет Дафне? — спросила Гермиона, — он будет в ярости, если решит, что мы что-то от него скрыли.
— Ты права, — вздохнул Гарри, — давай расскажем ему сегодня вечером. А теперь, какие закуски мне взять?
— Какая разница? — она пожала плечами и потянулась за бутылкой вина, — все трое парней там съедят буквально все.
Гарри рассмеялся и взял несколько булочек с джемом, а затем бросил в миску несколько фруктов.
— Вообще-то Сириус отказывается есть кашеобразный горох. Это единственное, в чем они оба когда-либо были привередливы. По их аппетиту можно определить, что они наполовину Уизли.
Войдя в гостиную, они увидели Рона с корчащимся мальчиком в каждой руке.
— Я победил, — торжествующе ухмыльнулся он, — ни один мальчишка не сможет преодолеть силу дяди Рона.
Джеймс ударил его коленом под ребра, и тот выронил обоих детей.
— Ладно, да, они становятся слишком большими, — сказал он, — я буду восстанавливаться неделю.
— Мальчики, а вы сказали дяде Рону, что у вас появился новый друг? — спросил Гарри, зная, что Рон всегда держит себя в руках в присутствии детей. Лучше всего передавать новости с самыми милыми гонцами.
— Его зовут Скорпиус, у него белые волосы, и он едет с нами в Хогвартс, — проболтался Сириус.
— Ему подарят на день рождения щенка и он сказал, что мы сможем с ним поиграть, — добавил Джеймс.
— Ребенок Малфоя? — спросил Рон, подняв брови на своих друзей.
Гермиона кивнула, внимательно наблюдая за Роном.
— Даф упоминала, что он недавно переехал с сыном. Живет с Паркинсон, да?
— Да, у нас было пару… свиданий… думаю, это можно назвать свиданиями с Малфоем и Пэнси, — подтвердил Гарри.
— Странно, — сказал Рон, делая глоток вина, — но они ведут себя прилично?
— Очень даже, — сказала Гермиона, — и Скорпиус — отличный парень.
— Вы же не… вы сказали, что это свидания… вы же не встречаетесь, верно?
— Нет, — сказал Гарри, — я не встречаюсь с Пэнси, а Гермиона не встречается с Малфоем.
— Я не об этом спрашивал, — сказал Рон, потирая затылок, — вы ведь не встречаетесь, верно? Не то чтобы я был против, вы взрослые люди и имеете полное право быть вместе… Я просто думал, что…
— Боже, Рональд, нет, — рассмеялась Гермиона, — ты как писаки из Пророка. Мы с Гарри друзья.
— Круто, просто проверяю, — усмехнулся он.
— А теперь, мальчики, — серьезно обратился он к племянникам, — я рад, что у вас появился новый друг, но есть два правила.
Мальчики торжественно кивнули.
— Во-первых, не попадите на Слизерин, когда окажетесь в Хогвартсе, — сказал он.
Гарри закатил глаза.
— Ты женился на Слизеринке, — напомнил он своему лучшему другу.
— Да, на самой лучшей, — ответил Рон, — но это не значит, что я потворствую их факультету в целом. Просто теперь я более открыт для нюансов.
— Джеймс, Сириус, на каком бы факультет вы ни оказались, это абсолютно нормально, и мы все будем очень гордиться вами. Ваш дядя ведет себя глупо, — сказала Гермиона.
— А какое второе правило? — спросил Сириус.
— Когда-нибудь Скорпиус может сказать вам, что его отец играл в квиддич лучше, чем ваш дядя Рон. Это ложь, и вы должны немедленно сообщить об этом. Мистер Малфой может научить своего сына песне, посвященной моей игре в квиддич. Опять же, немедленно сообщите.
— Хорошо, дядя Рон, — сказал Джеймс, — но папа сказал, что если мы будем слишком много болтать, то превратимся в зазнаек, как тетя Миона.
Гермиона ткнула палочкой сначала в Гарри, у которого из ушей проросли маргаритки, потом в истерически хохочущего Рона, у которого кожа стала неоново-розового цвета.
— Арс, — пробормотала она, потягивая остатки вина.
Она читала мальчикам сказку, пока Гарри и Рон отчаянно пытались избавиться от своих новых недугов. Когда книга закончилась, они оба умоляли ее снять чары.
— Нет, — сказала она, обнимая их обоих, — мне пора домой. Джордж должен разобраться с вами, он научил меня этим заклинаниям.
— Ты злая, Гермиона, — сказал Рон.
***
Вечером в пятницу Поттер, Грейнджер и близнецы вернулись в коттедж Пэнси, чтобы поужинать.
После еды мальчики затеяли очень громкую, поражающую воображение игру «Охотники на драконов», в ходе которой они размахивали палками на стуле (который, по словам Скорпиуса, был драконом по имени Боб) и выкрикивали айфри дом тарабарщину, а затем убегали с криками об огне.
Взрослые с весельем наблюдали за происходящим, после того как Пэнси наложила удобное шумоподавляющее заклинание и налила всем выпивку.
— Мне нужно уложить этих ребят в постель, — наконец сказал Поттер, допивая вино и потягиваясь, — и себя. Мне нужно уложить себя в постель.
— Тебе нужна помощь? — спросила Грейнджер, полуприподнявшись.
— Спасибо, сегодня я все сделаю, — сказал он, отмахиваясь от нее, — помоги Малфою и Пэнси допить бутылку вина. Я пришлю тебе сову завтра.
Все трое мальчиков протестовали против окончания их игры, но близнецы послушно последовали за отцом к камину, а Скорпиус направился наверх, чтобы связаться с Наной и почистить зубы.
— Я уложу его спать, — сказала Пэнси, — и сама пойду спать.
— Спасибо, Пэнс, спокойной ночи, — сказал Драко. Он наполнил себе и Грейнджер бокалы вином.
— Дети шумные, — сказал он, криво усмехнувшись, — я чувствую пульс в ушах.
— Но они замечательные, — Грейнджер отпила вина, — удивительное воображение.
— Скорп в последнее время так помешан на драконах, — вздохнул Драко, — интересно, имеет ли к этому отношение то, что он всю жизнь смотрел на это?
Он указал на большого огнедышащего дракона, который занимал большую часть его левого предплечья.
— Я бы предположила, что да, — сказала она, — ты его герой, твое имя означает «дракон», и у тебя на руке дракон. Он, наверное, думает, что драконы — это самое крутое, что есть на свете.
— Я его герой? — удивленно спросил Драко.
— Конечно, — решительно заявила она, — какой ребенок не хочет иметь крутого, молодого, татуированного отца, а не старого зануду?
Драко почувствовал, что краснеет, и слегка отвернулся.
— Расскажи мне о своих татуировках, — сказала Грейнджер, устраиваясь на диване с вином.
Драко сел рядом с ней.
— Посмотрим… их много, — язвительно усмехнулся он, — у меня был небольшой период, когда умерла Виктория.
Он закатал левый рукав своей рубашки до локтя.
— Сначала был дракон, — он указал на самую большую татуировку, занимающую большую часть внутренней стороны руки, огонь переползал за рукав и к бицепсу.
— Главным приоритетом было скрыть Темную метку, дракона я сделал сразу после школы. Я поступил немного банально, моя мама всегда называла меня своим драконом. А вот здесь, эти цифры — мой день рождения, день поступления в Хогвартс, дата финальной битвы, дата, когда Люциус попал в Азкабан, день, когда я женился на Виктории, и день рождения Скорпа. Ну, знаешь, важные даты. Видишь, как они переплетаются с другими татуировками? Я могу добавить новые даты, если они покажутся мне значимыми. Вот печать Слизерина, вот птица-нарцисс, это для моей мамы. А вот снитч, его я сделал по пьяни, идея Пэнси. О, а здесь у меня есть метла, мне она очень нравится, но я могу видеть ее только в зеркале.
Не думая, он расстегнул рубашку, снял ее и показал ей тыльную сторону верхней части руки.
— Вот руна перемен. Эта означает силу.
— А это что? — спросила она, проводя пальцем по маленькой красной татуировке, которую она могла видеть только наполовину.
Он повернул руку, чтобы она могла увидеть ее целиком.
— О, краб, — сказала она.
— В честь Крэбба, — тихо сказал он, — знаю, что он был не самым лучшим человеком, но он был моим другом, и я видел, как он умирал. Я хотел запомнить его.
— Тебе не нужно объясняться, — сказала она, — уверена, что это был невероятно болезненный опыт, и ты имеешь право чувствовать это.
— А еще у меня на спине вытатуирован феникс, — он повернулся так, чтобы она могла видеть. Это была огромная татуировка, занимающая почти всю спину, крылья простирались до плеч.
— Как-то банально, восстание из пепла, возрождение и все такое. Но это моя любимая татуировка, и нанести феникса на меня было похоже на то, что я послал Волдеморта далеко и навсегда.
Ему понравилось, что она не вздрогнула при этом имени. Даже он иногда вздрагивал, если не ожидал этого. Он снова повернулся к ней лицом и заметил, что она смотрит на его грудь.
— Так много шрамов, — прошептала она.
Драко очень хотелось, чтобы люди замечали его грудные мышцы (над которыми он очень усердно работал), прежде чем обращать внимание на бесчисленные шрамы на его груди.
— Да, за большинство из них я могу поблагодарить Поттера, — сказал он, натягивая рубашку на руки.
— Это созвездия Дракона и Скорпиона? — она осторожно коснулась тыльной стороны каждой из его рук.
— Да, — сказал он, — а ты, Грейнджер? Есть у тебя татуировки?
Она задрала левый рукав. Он потрясенно смотрел на ее руку.
Он знал, что должно быть на этой руке. Зазубренные, жестокие буквы, которые его тетя вырезала на ее коже. Но вместо этого она была прекрасна.
Изящно выписанные буквы окружали крошечные львы, книги, лилии, жезлы, совы, руны, кошки, перья, олени, собаки, ноты и звезды. Яркие цвета со всей радуги переливались на бледной коже, смешиваясь, как акварель. Буквами было написано магглорожденная.
— Это великолепно, — сказал он, — цвета просто невероятные.
— Спасибо, — сказала она, — я решила исправить то, что сделала Беллатриса, с помощью того, что заставило меня чувствовать себя красивой.
— Кто твой художник? — спросил он.
— Блейз Забини, — ответила она.
— Блейз? — недоверчиво спросил он, — Пэнси сказала мне, что он открыл тату-салон, но я и понятия не имел, что он хорош. Я определенно пойду к нему за следующей татуировкой.
— Мне понравилась идея, что чистокровный Слизеринец сделал именно эту татуировку. Мне кажется, Беллатрисе бы чертовски не понравилось, что я заставила чистокровного прикрывать ее работу.
— Ты храбрая, — прямо сказал он, — ты никогда не отступаешь, не так ли?
— Нет, — ухмыльнулась она, — я скорее заноза в заднице.
Он засмеялся.
— Есть еще татуировки? — спросил он.
— О, да, я всегда забываю об этой маленькой, — сказала она, отворачивая и поднимая нижнюю часть рубашки, открывая небольшой силуэт выдры на пояснице.
— Это мой Патронус, выдра, — пояснила она, пока он пытался сделать вид, что не заметил верхнюю часть её трусиков, которые, судя по всему, были стрингами.
— Мы с Полумной сделали татуировки Патронуса несколько лет назад из прихоти.
— Это мило, — сказал он, — тебе подходит.
— А какой у тебя Патронус? — спросила она, доливая им вина.
— Понятия не имею, — ответил он, — никогда не пробовал его призывать.
— Хочешь научиться? — спросила она.
— Это должно быть очень сложно, — неуверенно ответил он.
— Хорошо, что ты исключительный волшебник, — улыбнулась она ему.
— Можно попробовать, — пожал он плечами, слегка покраснев.
Он заметил, что она обратила внимание на его все еще расстегнутую рубашку. Драко старался не думать о ее стрингах.
— Покажи мне, как, — сказал он.
Грейнджер выпрямилась и достала свою палочку.
— Экспетро Патронум, — сказала она, выполнив сложное движение палочкой. Маленькая серебристая выдра выпорхнула и рысью подбежала к ней.
— Так, сначала движение палочкой, — сказал он, нахмурив брови.
Она снова продемонстрировала движение, и они потренировались несколько раз, пока его форма не стала приемлемой. Он призвал еще одну бутылку вина и задумчиво отпил.
— Так в чем же фокус, Грейнджер? — спросил он, когда она допила свой бокал и он снова наполнил его.
— Ты должен извлечь силу из своего самого счастливого воспоминания, — ответила она, — чтобы найти подходящее воспоминание, нужны пробы и ошибки.
— А какое у тебя? — спросил он, ожидая, что она отмахнется от невероятно личного вопроса.
— Узнала, что я волшебница, — ответила она.
— И каково это было? — спросил он, искренне любопытствуя. Драко знал, что является волшебником с момента своего рождения.
— Я была странным ребенком, — вздохнула она, отпив немного.
— У меня не было друзей, и вокруг меня постоянно происходили странные вещи. Я думала, что со мной что-то не так. Но потом мне исполнилось одиннадцать, ко мне домой пришла МакГонагалл, и я просто поняла.
— Поняла?
— Поняла, что у меня есть место в этом мире. Со мной не было ничего плохого, я была сильной. Я шла туда, где мне было место. Это был лучший день в моей жизни.
Драко практиковал заклинание Патронуса в течение сорока пяти минут, пока они с Грейнджер пили вино и болтали.
Она хороший учитель, подумал он про себя, отрабатывая заклинание. Гермиона будет отличным учителем в Хогвартсе. Скорп будет счастлив, если через несколько лет она станет его учителем. Ему повезло, что она… друг?.. сейчас. Мне повезло. Нам обоим повезло.
В этот момент из его палочки вырвался серебристый хорек. Драко уставился на него со смешанным благоговением и ужасом.
Он услышал, как Грейнджер пытается подавить смех рядом с ним, и Драко быстро повернулся к ней.
— Никому не говори, — прорычал он, — никогда не говори Поттеру, что мой Патронус — чёртов хорёк.
Гермиона разразилась таким диким хохотом, что Пэнси проснулась и побежала вниз по лестнице, чтобы проверить, что там происходит.
Задыхаясь и плача, Грейнджер рассказала Пэнси о том, что только что произошло, в результате чего Пэнси и Грейнджер, прижавшись друг к другу на диване, катались со смеху. Драко надулся, отмахнулся от них и отправился спать.